Мелочи жизни

Регина кокетливо улыбнулась.

— Секрет.

— И все-таки?..

— Через мужчину...

— Ну-ка, ну-ка...

— Вы одному моему... приятелю... гараж модернизировали... На даче...

— А!.. Помню, помню. Своеобразный человек. С размахом! Он теперь в машине кнопку на пульте нажимает — дверь открывается. Как в кино.

— Вот он про вас и рассказал. Интересный, говорит, мужчина. И руки золотые. Вот только недостаток один есть, — Регина интригующе скосила глаза. — Правда, серьезный и, видимо, уже неисправимый.

Сергей даже спустился на пару ступенек пониже — так интересно оказалось услышать про свой недостаток.

— Какой?

Регина только засмеялась в ответ.

— Берет, говорит, мало.

Регина стала администратором по призванию. Вот кажется, смеется, кокетничает с симпатичным мужчиной, но только повернулась ручка замка, только возник за открывающейся дверью Шведов, и уже перед Сергеем не смеющаяся женщина, а вежливо-обаятельный клерк.

Пока Сергей разглядывал знаменитого маэстро, Регина быстро доложила обстановку:

— Игорь Андреевич. Все готово. Проверьте, пока мастер не ушел.

Шведов окинул Сергея весьма небрежным взглядом и предпочел разговаривать с Региной.

— Мне никто не звонил?

Регина отрицательно покачала головой.

— Странно.

Шведов подошел к пульту. Щелкнул разными переключателями, проверяя эффекты.

— Скажите...

Все понимающая Регина немедленно подсказала: «Сергей Анатольевич».

Но для Шведова подобное обращение к электрику было чересчур официальным.

— Скажите-ка, Сереженька, а все укреплено жестко, или можно...

— Можно. Все можно. Шарниры имеют одну степень свободы плюс еще по одной заложено непосредственно в конструкции каждого прибора.

Игорь Андреевич впервые с интересом посмотрел на Сергея. Уж очень он независимо держался, речь интеллигентная, да и словарный запас: «степень свободы»! Это уже предполагает какое-никакое образование!

— А как наша силовая линия?

— Я усилил заземление и поставил дополнительный пакетник. Мы, правда, не договаривались... Но мне показалось, что так будет лучше... — объяснил Сергей.

Шведов всегда уважал профессионалов.

— Спасибо. Зайдем ко мне.

В своем кабинете Игорь Андреевич разлил по бокалам коньяк. В один чуть-чуть. В другой доверху. Его он и протянул Сергею. Широко улыбнулся.

— Надеюсь, что мы и в дальнейшем сможем на вас рассчитывать.

Едва пригубив коньяк, Сергей поставил бокал на стол. Поймал на себе удивленный взгляд Игоря Андреевича.

— Я не по этому делу...

На какое-то мгновение Шведов растерялся и сказал было банальность:

— Ну что же, вы меня обидеть хотите?.. Я, право слово, от всей души... — Но, видя ироничную улыбку гостя, осекся, поправился: — Я вас не понимаю. Может, вам что-то от меня нужно?.. Увеличения гонорара?

Едва произнеся это, Шведов снова осознал, что говорит совершенно не то.

— Все. Молчу. И слушаю.

— Я всегда хотел посмотреть на модельера в работе, — Сергей вопросительно прищурился.

— Вы?! — Шведов растерянно оглядел собеседника. — Видимо, я все-таки чего-то не понимаю.

— Видимо, да.

Маша была как никогда хороша: новая прическа, изысканный макияж, необычный маникюр. Она явно собиралась уходить, но... не уходила. Сидела за столиком у зеркала и грустно смотрела на свое отражение.

Когда зазвонил телефон, Маша не отреагировала. Словно не услышала надрывающегося звонка. Словно тихо было в этой ставшей вдруг неродной комнате. Только на глазах у нее появились слезы. Даже не слезы. Так, две капельки. А телефон все звонил и звонил...

Внезапно Маша вскочила, бросилась в ванну и энергичными, безжалостными движениями рук принялась смывать с лица ставшую ненавистной косметику.

А телефон все звонил и звонил.

Так и не дождавшись, когда Маша подойдет к телефону, Игорь Андреевич положил трубку.

— Кому это вы? — жуя яблоко, поинтересовался Сергей.

— Да так... — уклонился от ответа Шведов.

— Когда никто не подходит — это еще ничего. А вот когда занято... ненавижу! — изрек Сергей.

— Я счастлив, — мрачно бросил Игорь Андреевич.

— Что?

Но Шведов не ответил, на пороге кабинета стояла Семендяева.

Не подозревающая, что шеф в дурном настроении, она кокетливо вильнула бедрами и как бы невзначай распахнула куртку: верхнюю часть «Костюма туриста». Того самого, над которым сейчас, собственно, и предстояло работать.

— Ну что? Мы работаем или где?.. — дурачась, «интимно» проворковала Семендяева.

— Работаем, работаем, — не внушающим ничего хорошего тоном проговорил Шведов и, стремительно подойдя к Семендяевой, застегнул «молнию».

Семендяева взвизгнула — зубья прихватили кожу.

— Кокетничать не надо было, — грубо бросил Шведов. Немного отклонившись, он окинул покорную Семендяеву взглядом. Чуть поправил воротник куртки. Снова недовольно посмотрел на манекенщицу.

— Голову назад! Еще! Два года модель, не то что ходить, стоять не научилась!!! Не вертись!

— Я не верчусь... — несмело возразила Семендяева.

— Не вибрируй!.. Ты можешь не вертеться!

— Да я же ничего не делаю!

Словно ища защиты, девушка смущенно посмотрела на сидящего в кресле Сергея.

Но Шведова раздражало все.

— Чем у бабы длиннее ноги, тем она дурее! Хоть диссертацию по анатомии пиши... И вообще, что ты пришла?! Ты что?! Не видишь, что у меня человек сидит?!

— Так вы ж сами меня звали...

— Хватит по сторонам глядеть! Чем с тобой, лучше с манекеном работать. — Шведов в ожесточении кивнул в сторону стоящего рядом безголового манекена, обернутого тканью.

Казалось, что с каждой новой репликой Шведова к глазам Семендяевой подступают слезы.

— Голову назад! Еще! Ты баба-яга или модель?! Угораздило же связаться!

Шведов сорвался. Такого с ним не было никогда. Он понимал это, но остановиться уже не мог:

— Девушки, как известно, смеются, когда могут... и плачут, когда хотят!

Заревев, Семендяева бросилась прочь из кабинета.

— Как сказал классик, когда женщина не права, первым делом надо попросить у нее прощения, — попробовал разрядить ситуацию Сергей.

Но Шведов не ответил. Он снова принялся накручивать диск телефона.

— Зачем вы так? — осуждающе спросил Сергей. Шведов не любил, когда вмешивались в его дела. Он и сам прекрасно понимал, что зря так себя ведет. Уж кто-кто, а Семендяева тут ни при чем.

Так и не набрав до конца номер, он швырнул трубку н? рычаг.

— Слушай, мастер! Тебе домой не пора?!

Трудно сказать, как отреагировал бы на это откровенное хамство Сергей, но тут в кабинете неожиданно погас свет.

— На пробки похоже.

— Или на конец света. — У Шведова, в его состоянии, было свое объяснение.

Дверь медленно и таинственно приоткрылась. На пороге со свечой в руке возникла Регина.

— Там на стене, из щита, где вы, Сергей, работали... Так полыхнуло!..

А в квартире Кузнецовых, на кухне, Маша крутила мясорубку.

Медленно выползали сквозь круглую решетку мясные колбаски и так же медленно стекали по щекам Марии Петровны слезы.

Со стены, с висящей там фотографии, на Машу смотрело все ее семейство — улыбающееся, смеющееся, радующееся южному солнцу, под которым был сделан этот отпускной снимок.

Из щита действительно полыхнуло. В этом Сергей убедился, едва они с Региной и Шведовым добрались до места.

— Ну ты, мастер, напахал, — удовлетворенно произнес Игорь Андреевич. Можно было подумать, что ему приятно осознавать, что не только у него сегодня неприятности, он даже как-то расслабился.

Сергей со спокойным вздохом профессионала достал из сумки тестер.

— Сейчас. Разберемся...

Но Шведов-торжествующий оказался гораздо добрее Шведова-неудачника. Даже его интонации стали почти отечески покровительственными.

— Потому что надо своими делами заниматься. А не учить меня, как с сотрудниками разговаривать.

И, оставив Сергея наедине с проводами и оплавившимися предохранителями, Шведов направился обратно в кабинет.