Хроники Богини

Вместе с тем Якинахико был еще и охотником. Он путешествовал, чтобы убивать животных. Так что, если уж говорить о противоречии, то противоречие здесь явно присутствовало. Вместе с Кэтамару он охотился на разную живность, начиная с маленьких птичек — дроздов, полевых жаворонков — и заканчивая фазанами и зайцами. Стоило ему узнать, что где-то есть дичь, он тут же пускался вдогонку.

Охотился Якинахико не только на животных. Стоило ему услышать молву о какой-нибудь красавице, будь она девственницей или зрелой женщиной, он готов был идти хоть на край света, чтобы соблазнить ее, отобрать у отца, мужа или братьев. Затем, будто пытаясь возместить отобранную у убитых им животных жизнь, он одаривал женщин детьми.

Интересно, сколько жизней он подарил до сегодняшнего дня? Сопротивляться смерти, достойной ненависти, можно только рождая новую жизнь. Это и было его предназначением. Вскармливание детей было делом женщины, он же только даровал жизнь, его не заботило, что было потом. Именно поэтому, отправляясь в путешествие, он обычно уже никогда не возвращался обратно. Однако на архипелаге жила та, ради которой он сделал исключение.

— Интересно, в добром ли здравии госпожа Масаго-химэ? — с беспокойством в голосе промолвил Унаси, уставившись на простирающуюся впереди морскую равнину.

Масаго-химэ была почти его ровесница, и он, видимо, относился к ней как к старшей сестре.

— Да, интересно, как она там. Нужно знать Масаго! Возможно, что она даже с большим животом продолжает плавать в море.

Якинахико радостно взглянул на голубое небо без единого облачка. Не иначе как Масаго-химэ завладела его сердцем, раз решился он ради нее на второе морское путешествие.

Масаго-химэ была красивее всех. Было ей двадцать лет, взгляд ее больших черных глаз был таинственным, брови густыми, тело обольстительным. Ростом она доставала Якинахико до подбородка, с крупной грудью и бедрами. Когда она обвивалась вокруг мускулистого Якинахико своим смуглым гладким телом, то казалось, что оно было сделано специально для него. К тому же Масаго-химэ была очень энергичной: быстро бегала, плавала и ныряла. Якинахико, до этого знавший только маленьких хрупких женщин Ямато, не смог устоять перед ее очарованием.

Но Якинахико не мог оставаться подолгу на одном месте. Останься он, и ему грозило разоблачение. Сколько бы лет ни прошло, Якинахико не старел. Когда Якинахико уже засобирался назад в Ямато, соскучившись по охоте, Масаго-химэ, заплакав, стала удерживать его. Она была беременна и просила, чтобы он остался рядом до рождения ребенка, чтобы ей не было одиноко:

Пела Масаго-химэ, когда преподносила ему браслет, сделанный собственными руками из раковины стромбуса.

Масаго-химэ сама сияла ярче и была прекрасней любого драгоценного камня, и любил ее Якинахико сильнее, чем других женщин. «Твоя любовь, как драгоценный камень, осветила мое сердце», — спел он ей в ответ. Потом повесил на шею Масаго-химэ украшение с зеленым камнем, которое до этого сам носил не снимая.

— Интересно, ребенок уже родился?

Унаси посмотрел снизу вверх на Якинахико.

— Да уж, интересно. Хотелось бы, чтобы дождалась моего приезда, — произнес Якинахико, смеясь. Хоть на этот раз он надеялся подержать в руках новорожденного. Может статься, что новая жизнь, зародившаяся между ним и его любимой Масаго-химэ, доставит ему радость.

— Уверен, что госпожа намерена дождаться господина Якинахико и потом родить, — смущенно, но твердо сказал Унаси хозяину.

Произошло это событие вечером, за день до прибытия на Амароми. Дул попутный ветер, море было непривычно спокойным, и Якинахико принялся угощать гребцов. На борту пирушки были скромными: свежевыловленная рыба да сушеный рис, но на этот раз Якинахико откупорил большую бочку с саке, которую привез с собой. Унаси обошел всех по кругу, разливая саке собравшимся: человек двадцати гребцам и кормчему.

— Наслаждайтесь саке!

Корабль плыл прямо к месту назначения, подгоняемый попутным ветром. Небо было ясным, и звезды отражались в ночном море. Успокоенные благоприятной погодой, гребцы с удовольствием прикладывались к деревянным чаркам с саке, и лица их стали более улыбчивыми.

— Не знает ли кто каких интересных историй про острова? — Якинахико повернул разговоры в интересующее его русло. Гребцы переглянулись. — Да все что угодно. Любую историю, которую я не знаю, будет интересно послушать, — весело сказал Якинахико.

Один бородатый гребец средних лет первым нарушил тишину.

— Что ж, господин Якинахико, разрешите мне начать. Архипелаг состоит из нескольких островов, и каждый остров как один человек.

— Что ты имеешь в виду?

— А вот что. Архипелаг — скопление многочисленных островов. Но зачастую, например, на одном острове есть ядовитые змеи, а на соседнем — нет. Или люди, к примеру. На одном острове — добрые да любезные, а на другом — все как один грубые. И расположены эти острова совсем близко друг от друга, если плыть на корабле, а такая большая разница. Поэтому мне и показалось, что каждый остров имеет свое лицо, совсем как человек.

— Ну, а женщины на каждом острове тоже отличаются?

Гребцы весело расхохотались, услышав вопрос Якинахико. Тут же поднялся невысокого роста мужичок с комическим выражением лица.

— Естественно, господин. Например, на маленьком острове Исики, расположенном на западе, женщины известны не только своей красотой, но и трудолюбием. Сразу по соседству находится остров Кокурика, где женщины прославились тем, что они из рук вон плохие мастерицы. Они темнокожи, высоки ростом и голоса у них пронзительны. Они ни в грош не ставят мужчин, а только и делают, что командуют ими.

— Мужчина становится навсегда посмешищем, если берет в жены женщину с острова Кокурика.

— А ты сам разве не из таких? — промолвил кто-то, и гребец, смутившись, почесал голову.

— Действительно, жена у меня с острова Кокурика. Зато у нее есть свои прелести.

— Да ты никак влюблен?

Мужчины расхохотались.

— А как на острове Амароми? — поинтересовался Якинахико. На это молодой паренек, сидящий поодаль, на менее почетном месте, пробормотал:

— Что уж тут говорить, если там живет Масаго-химэ. С красотой Масаго-химэ никто сравниться не может. Все другие женщины просто мелкая рыбешка.

Все мужчины тяжело вздохнули, пытаясь сдержать свои чувства. Похоже, никто из них не знал, что Масаго-химэ — жена Якинахико.

— Это правда, Масаго-химэ самая красивая. Мы, моряки, на разных островах побывали, но такой красавицы, как Масаго-химэ, больше нигде не видели.

Большинство мужчин поддакнули. Довольный Унаси — как будто это имело к нему какое-то отношение — схватил бочонок и стал наполнять чарки.

— Господин Якинахико, — раздался голос из темноты, — а слышали ли вы об острове Морской змеи?

Якинахико осушил стакан и покачал головой.

— Нет, не приходилось. А где он находится?

Говоривший подвинулся поближе к огню. Седой как лунь мужчина, одетый в рубище. Был он уже в годах, что редко встречалось среди гребцов. Разгоряченные разговорами о женщинах мужчины смотрели на пожилого гребца со смущенным видом.

— Это крошечный остров на самом востоке архипелага.

Самый восток — там, где восходит солнце. Якинахико сразу же заинтересовался и повернулся к старику послушать, что тот скажет.

— А почему тот остров называют островом Морской змеи?

— Потому, что на том острове живут священные морские змеи, которых называют «госпожа Наганава». Весной женщины собираются, ловят живых змей и помещают в хранилище. Когда змеи засыхают, их используют в пищу. Говорят, что из яиц змеи получается вкусная и питательная похлебка, но сам пробовать не пробовал. Дают его только избранным — тем, кто должен жить долго.