Как убить рок-звезду
Как убить рок-звезду читать книгу онлайн
Это история Элизы Силум, молодого музыкального обозревателя, и Пола Хадсона. талантливого автора песен и лидера группы Бананафиш . Чтобы стать настоящей рок-звездой, он вынужден бороться с музыкальными язычниками и бессмысленными поп-дикарями, с Винклами – менеджерами и продюсерами, со своеобразной фобией Элизы… Однако Полу уготована судьба лузера и самоубийцы. Хотя любовь и искусство могут все воскресить…
В мире полно людей, которые нам больше не нужны, но которые пытаются сделать из нас своих рабов. У них своя музыка, а у нас – своя. Их музыка – это бессмысленные кошмары, душащие нас по ночам, но если бы их не было, нам не с чем было бы сравнивать наши Песни Свободы. И тогда мы не знали бы их силы, как нельзя знать силу ветра, если он не встречает на своем пути никаких препятствий.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Во время короткой паузы Таб наклонился к Лорингу.
– Послушай, Лори, у тебя и здесь есть поклонницы.
Его откровенно разглядывали три девушки, сидящие за соседним столиком. Он наклонил голову и уставился на стол, размышляя о том, из чего он сделан – из сосны или из клена. Вскоре он почувствовал, что его трогают за плечо.
Девушка номер один попросила автограф, и Лоринг его дал. Девушка номер два спросила, не купит ли он ей чего-нибудь выпить, и он отказался. Самая высокая из них, девушка номер три, которой, похоже, еще не было семнадцати, засунула руку в его карман и попыталась ухватиться за член.
Он чувствовал себя дичью, на которую направлены прожекторы, и, наверное, примерно так и выглядел, потому что Элиза встала и сказала: «Давай выбираться отсюда», когда началась последняя песня.
За сценой на полу сидела миниатюрная девушка и красила ногти на ногах. Элиза назвала ее Квинни, и Лоринг пожал ей руку.
– Да, ну ты и правда красавчик, – оценила его Квинни.
Обычно после таких комментариев он поспешно выходил в ближайшую дверь, но на этот раз комплимент был сказан таким непочтительным и ироничным тоном, что, похоже, девушка просто дразнила его. К тому же фраза подразумевала, что ей уже говорили, что он красавчик. И Лоринг надеялся, что об этом ей сообщила Элиза, хотя и сильно в этом сомневался.
Он присел на край кушетки и прислушался к голосу Пола, доносящемуся через стену.
– Черт, он правда очень хорош.
Элиза кивнула, и даже самый бесчувственный человек понял бы, как она обожает этого парня.
Она шлепнулась на кушетку рядом с Лорингом, и ее колено коснулось его ноги.
– Ты знал его раньше меня. Выдай грязные подробности.
Лоринг засмеялся:
– Расскажу историю, которую запомнил. Я как раз собирался жениться, а Пол тогда убеждал меня, цитирую, что «брак – это институт, созданный специально для дебилов и евнухов». Похоже, ты оказала на него положительное влияние.
– Ну, я ему напомню, когда придет.
– Что ты мне напомнишь? – Пол вошел в комнату и повесил мокрое от пота полотенце ей на шею.
– А плюс В равняется С, – ответила она, обнимая его так, чтобы коснуться всего его тела сразу. – Если брак для дебилов и евнухов, а ты определенно не евнух, значит, ты – дебил.
– Постой… – Пол сел на ручку кушетки. – Официантка из «Имперос Лаундж» заплатила мне, чтобы я ему это сказал. Они там все были влюблены в Сэма и если бы я смог его отговорить, получил бы сто баксов.
Комната начала наполняться людьми. К Полу подошел какой-то человек из звукозаписывающей компании и увел его общаться с местным концертным промоутером, но сначала поблагодарил Лоринга за появление на концерте и сказал, что надо как-нибудь пообедать всем вместе.
– Да, обязательно надо, – вежливо согласился Лоринг.
– Через две минуты подойди и вызови меня по срочному делу, – проговорил Пол на ухо Элизе, играя с ожерельем на ее шее.
– Неужели твой отец правда употребил слово «изнасиловала»? – спросила Элиза, когда Пол вышел.
Лоринг решил, что как раз то, как она говорит и слушает, и делает ее такой привлекательной. Эта девушка действительно умела сосредоточить все внимание на человеке, с которым разговаривала. Неудивительно, что отец так разоткровенничался с ней.
– Ну, правда?
– Да, – подразнил ее Лоринг, – но в хорошем смысле. Ты произвела на него впечатление.
Она просияла. Понятно, она была одна из них. Из служителей культа Дуга Блэкмана.
– Ты знаешь, я ведь тогда тоже был в Кливленде. У меня был концерт в Сент-Луисе, а потом я прилетел в Кливленд, чтобы провести выходные с отцом. Он оставил записку в моей комнате, чтобы я зашел. Он хотел познакомить меня с тобой.
– Почему же ты не зашел?
Лоринг задавал себе этот вопрос всю последнюю неделю.
– Было поздно. Я устал. Наверное, я лег спать.
– Надо же, мы вот на столько разошлись. – Она показала на сколько, сблизив большой и указательный пальцы. Но к сожалению, в отличие от него, она не находила ничего трагического в этом капризе судьбы.
– Кажется, две минуты прошли, – сказал Лоринг.
Она предложила ему выпить и сказала, что они с Полом сейчас вернутся. Но, не найдя Таба, а зато увидев, как целуются в углу Элиза с Полом, Лоринг решительно надел шляпу, выскользнул через заднюю дверь и пришел к выводу, что в его интересах сделать так, чтобы никогда больше не встречаться с Элизой Силум.
В понедельник утром Терри Норт вызвал меня к себе в кабинет. У него на голове были наушники, как у оператора, и, увидев меня, он замахал рукой.
– Маг! Садись. Садись!
У него за спиной стояла Люси со сложенными на груди руками и такой кислой гримасой на лице, будто она держала во рту столовую ложку уксуса.
Если бы Терри не выглядел довольным, я бы решила, что меня ждут крупные неприятности.
– Сама ей скажешь или я? – спросил Терри у Люси.
– Сначала – папаша, теперь – сынок. – Она почти не раздвигала губы. – Это как же классно надо отсасывать!
Я понятия не имела, о чем речь, но то, что Люси разговаривает со мной как со шлюхой, уже здорово достало меня. Я бросила на нее уничтожающий взгляд и повернулась к Терри.
– О чем она говорит?
– Этот парень отшивал нас целый год, – объяснил он. – Он даже не поленился написать письмо, чтобы мы от него отстали. А потом ни с того ни с сего звонит его менеджер и говорит, что он даст нам интервью, но с одним условием – статью должна писать Элиза Силум.
– Что?
– Поздравляю, Маг, – Терри протянул мне листочек, на котором были написаны дата, время и адрес, – ты только что получила задание на статью с фотографией на обложке. И еще ты получаешь прибавку.
В прошлый вторник я проснулся с суперстояком. Будильник разбудил меня посередине сна, в котором я без устали складывал американскую классику массового производства. Не успевал я сложить очередную пару джинсов, как приходил новый покупатель и разворачивал, я опять приводил их в порядок, и тут же приходил следующий и опять все портил. После примерно десяти вредителей появилась Элиза и потащила меня в кабинку для переодевания.
Как только сон начал становиться интересным, включился радиобудильник и заиграл сакс, исполняющий вступление к «Baker Street», а моя нареченная проснулась и собралась на утреннюю пробежку.
Я перевернулся к ней лицом, прижался окаменевшим членом к ее бедру и взмолился, чтобы она притворилась, что сегодня понедельник. По понедельникам она не бегает. По понедельникам она остается в постели и снисходит к моим нуждам.
Она поцеловала меня в плечо и прошептала, что сегодня вторник, так соблазнительно, что после этого вылезать из кровати было просто преступно.
– Не отказывайся от этой мысли, – все-таки прибавила она. – Я вернусь, и сразу же начнется понедельник.
Я снова заснул. Меньше чем через час с грохотом распахнулась входная дверь, и я услышал, как Элиза в ужасе выкрикивает мое имя, до бесконечности растягивая его единственную гласную букву. Радиобудильник уже не работал, но у меня в голове еще звучал Джерри Рафферти, поющий «Еще один год – и ты будешь счастлив, всего один год – и ты будешь счастлив…»
Я уже сидел на кровати, когда она ворвалась в комнату. У нее были мокрые глаза, и она коротко и очень быстро дышала. Я лихорадочно ощупал ее голову, лицо и руки. И хотя я еще не до конца проснулся, мне показалось, что она в порядке, только на майке спереди были какие-то пятна, будто ее вырвало сникерсом.
– Что случилось? – спросил я. – Тебе плохо?
Она попыталась объяснить, но заговорила слишком быстро. Что-то о том, как она бежала по Бродвею и как остановилась и смотрела, потому что уже знала даже до того, как это случилось. Я ничего не понимал. И знаешь, что странно? Что в этот момент я думал о том, какая она сейчас красивая. Ресницы блестели от слез, и каждая ресничка была отдельной, как будто она их расчесала.
Я попросил ее замолчать, сделать глубокий вдох и начать сначала. После этого я смог разобрать несколько фраз. Что-то о том, что «слишком низко» и «слишком быстро», но она все еще сильно всхлипывала и заикалась как ребенок, который очень долго по-настоящему плакал, и я все-таки не понимал, что случилось.
Наконец она тяжело сглотнула и выговорила: «Самолет».
Она уверяла, что видела крушение самолета.
Почувствовав мое недоверие, она схватила меня за плечи, стала трясти и лихорадочно повторять, что она на самом деле видела это и подумала, что этот самолет сейчас должен разбиться.
– И он правда разбился! Разбился! – кричала она.
Я все еще не мог поверить ей. Всякий раз, когда она видит самолет, она замирает на месте и не сводит с него глаз, и она всегда думает, что он сейчас упадет прямо ей на голову.
– Я видела, – в тысячный раз повторила она. За всю свою, черт подери, жизнь я не видел, чтобы кто-то был так напуган. Она говорила, что я ничего не понимаю и что он «врезался в одно из этих высоких зданий». Она сказала, что это, кажется, был «Боинг-757», но она не уверена, потому что он летел слишком быстро и врезался так точно, будто специально целился.
Это уже начинало пугать меня. Она была в шоке, и я подумал, что, может быть, придется вызвать врача. Но прежде чем я успел еще расспросить ее, она вскочила и вылетела из комнаты.
Я натянул штаны и побежал за ней. Она уже сидела на полу перед телевизором. Не самая хорошая мысль. Примерно год назад, когда у побережья Калифорнии разбился «ДС-10», она часами смотрела все новости и потом несколько дней не могла спать. И я не собирался допускать повторения этого.
Я хотел выключить телевизор, но перед этим все-таки взглянул на экран. И разумеется, я не был готов к тому, что там увидел. Я опустился на пол рядом с ней, пытаясь осмыслить ужас, творящийся совсем рядом с нами.
Только теперь я услышал звуки сирен. Город выл за нашими окнами, и знаешь, о чем я подумал в тот момент? О том, что мне надо закурить. Жалкая личность. Манхэттен пытаются разрушить, а могу думать о никотине. Вчера вечером я выкурил последнюю сигарету в пачке и сейчас был в полной жопе.
Я помню, как несколько раз моргнул, чтобы убедиться, что мне все это не кажется. И я помню, как наклонял голову и рукой закрывал глаза Элизе, чтобы она не видела, как второй самолет врезался во вторую башню, рядом с горящей первой.
В маленькой комнате с раскрытым окном и работающим телевизором страшные крики приобретали стереозвучание. Мы чувствовали их всем телом. И не отрывали глаз от продолжающегося на экране кошмара. Мы видели огонь и дым. И людей, падающих из окон небоскреба. И некоторые из них падали, как падают уже мертвые. А другие махали руками и хотели жить.
– Они пытаются лететь, Пол, – сказала Элиза, и в голосе звучало какое-то странное уважение.
Я уже плакал тогда. Слезы скатывались на голову Элизе, и ее волосы стали влажными.
В какой-то момент она выкрикнула имя Майкла и бросилась к телефону. Их номер в Бруклине долго не отвечал, и у нее уже началась паника, когда Майкл наконец взял трубку. Она наорала на него за то, что они могут спать в такой момент, и потом, убедившись, что они с Верой находятся далеко от Манхэттена, бросила трубку мне на колени.
– Что с ней стряслось? – спросил Майкл, и я сказал ему, чтобы он включил телевизор.
Майкл заставил меня поклясться, что я не на секунду не оставлю Элизу одну, и я пообещал, что даже в туалет буду водить ее за руку.
После падения второй башни в комнату начали проникать дым и пыль. Мы закрыли окна, но все равно дышать стало трудно. Во всем доме была странная тишина. Как будто все или убежали, или тоже забились в угол от страха.
Мы не выходили из квартиры три дня. Мы сидели перед телевизором, ели перед телевизором, спали и занимались перед ним любовью с отчаянием и неистовством, плакали перед, черт подери, телевизором и думали о том, что пришел конец света, не отходя от него.
Ни разу за последние восемь лет мне не приходилось обходиться без сигарет так долго. Меня трясло, и от головной боли уже не помогали никакие таблетки, но Элиза была еще слишком напугана, чтобы выйти на улицу, а я не мог оставить ее одну.
Мы проводили много времени, рассуждая о всяких вещах, которые раньше считали самыми важными. Альбом, сингл, моя самодовольная принципиальность. Все это неожиданно показалось таким глупым.
Время покажет, подумал я.
Точно я знал только одно. На ближайшие сто лет можно оставить надежду, что Элиза когда-нибудь станет авиапассажиром.
С вами был Пол. До свидания. И храни вас Господь.
Все.
