Жена из России

Берт удивился: почему ма вдруг вспомнила злосчастную Монику? Но ничего не сказал. Он представлял себе Россию.

Они молча вышли из подъезда и повернули к вокзалу. По-прежнему неслышно капал дождь, фонари охотно сдались в плен ночи и уже почти дотлели, не дотянув до утра. Предельно услужливая темнота прятала двоих слишком старательно.

- Жена... - пробормотал Вовка. - Дура... Родилась дочка... И моей законной крале моча, видно, в голову бросилась... Я, вопит, назову ее Беатриче! Совсем ошалела! Какой загс зарегистрирует? Но она пробьет что угодно! Ладно, говорю, пусть решится по-твоему. Если ты последний ум потеряла, называй, как хочешь, я все равно Наташкой звать буду...

Маша засмеялась.

Володя неожиданно шагнул вперед и загородил Мане дорогу. Задумавшаяся подмосковная тишина с любопытством прислушалась и сгустилась вокруг них нехорошей чернотой.

- Длиннушка... - возбужденно, но не слишком уверенно начал он, - я не ждал тебя... Не думал, не вспоминал... Прости, но это правда!.. Но раз уж ты сама приехала... Я не могу и не хочу тебе ничего обещать... Пожалуйста, останься... Мне трудно что-нибудь объяснить, но одновременно очень сложно тебя сейчас отпустить... Во, моржа какая! Я не спрашиваю тебя больше ни о чем, и о твоем непонятном приезде тоже... Это неважно... Да, я женат - но это не конец света! Ты, вероятно, снова собираешься замуж - но это поправимо! У меня начинает задумываться одна мысль... Мы обязательно что-нибудь придумаем... Пойдем обратно, мышонок...

Он когда-то перехватил это слово у Саши.

Маша молчала. "Только рядом с ним я чувствовала себя настоящей женщиной..." Это проще веника...

Мама, зачем ты это сделала?!..

Сердце стучало, как у неопытного бегуна, пытающегося впервые преодолеть тысячеметровку. Разве нужен ему этот забег?..

- Я никогда не понимал, почему ты упорно отказывалась тогда спать со мной, - продолжал Вовка. - Хотела, но отказывалась... Боялась? Чего? Слишком большой привязанности, неизбежности расставания, детей? Я не знаю, но ведь все могло сложиться иначе... Да, ты ужасная трусиха, это известно... Прости, я никогда не верил тебе... Но неужели ты не спала с Мумом? А если нет, то почему? Хотя Сашка всегда был очень странным, не от мира сего... И все-таки... Ну, что ты молчишь? Ответь мне хоть полслова!.. Длиннушка... Пойдем обратно... Я хочу, чтобы ты была со мной...

- А раньше? - выдохнула Маша.

- Что раньше? - не понял Володя.

- Раньше ты тоже хотел этого?

Вовка вскипятился.

- Для чего обсуждать прошлое? Выяснять и мусолить его подробности совершенно ни к чему, это глупо! Прошедшее не имеет никакого значения в настоящем!

- Еще как имеет... - прошептала Маша. - Если бы ты только знал...

- А я и знать ничего не хочу! И не выношу условного наклонения! Если бы да кабы! - закричал Володя. - Мне все это по фигу! И тебе не советую так много думать о том, что было когда-то! Вчерашнее надо перечеркивать! Одной сплошной жирной линией! Подводя под ним черту раз и навсегда! У всех могут быть тайны прошлого, но они должны там оставаться. Раз и навсегда! Мышонок... Послушай меня... Пойдем ко мне домой... Туда, куда хочется нам обоим... Ведь это правда... Я не отпущу тебя!

Маня поглядела себе под ноги: сапоги раскрасились щедрой глиной, в лужах едва трепетали слабенькие, чуть заметные звезды...

А почему бабушка была так уверена, что Маша - дочь этого неизвестного человека? Если мать ошиблась? Ведь она в то время уже вышла замуж... И, может, Маня - как раз вполне законная девочка... Только вот это опасное, необъяснимое сходство... Но чего не бывает на этой Земле... Случайное совпадение...

- Длиннушка... - неожиданно жалобно и просительно повторил Вовка.

А если мать ошиблась...

Он воспользовался ее замешательством, решительно схватил за руку и повел назад, к дому. Маша хотела вырвать пальцы, но Вовка держал крепко, да и ее сопротивление было минутным, продиктованным привычным страхом, а не настоящим нежеланием идти.

Ошиблась... - стучало в висках. Мама ошиблась... С каждым может случиться...

На лестнице Вовка уронил ключи и засмеялся. Пошарив в полутьме, он перемазался в грязи, нашел связку и открыл дверь. Захлопнув ее, бросил ключи на подзеркальник и взял в ладони Машино лицо, мгновенно разрисовавшееся черными полосами.

- У тебя грязные руки... - прошептала Маша.

- Чистюля... - пробормотал Вовка. - Вот чего я терпеть не могу в женщинах: они способны даже в самый неподходящий момент найти то, что необходимо срочно вымыть! Особенно у себя. Кто пойдет полоскаться первым?

- Я, - сказала Маня и сняла куртку.

В ванной, постояв под горячим душем, Маша долго, пристально рассматривала себя в зеркале. Она вообще любила это занятие. Глаза - чересчур маленькие... И раскосые. В детстве отец называл ее китаезой... Рост - слишком большой... Нос - курносый... Волосы... Ну, с этим вроде все в порядке... Но скулы... Получается очень уж круглая морда... Масленичный блин... Несмотря на худобу... Странно... Нужно отрезать челку, будет лучше...

- Мышонок! - постучал в дверь Вовка. - Ты скоро? Довольно тебе там извращаться. До дырок протрешься! Твоя страсть к чистоте превращается в издевательство надо мной. Кроме того, я тоже хочу поплескаться. Жадоба! Воды ей для меня жалко! Пожалей грязного немытого Вовку!

- Сейчас... - пробормотала Маша.

Ее зажал холодный страх, и она пыталась уговорить его пойти на милость. В конце концов, все эти предположения об их кровном родстве могут оказаться полной бредятиной и ерундой. Ну, как можно утверждать, от кого у тебя ребенок, если... Если у тебя два мужа... Ну, два мужика... Только кто вообще когда-нибудь станет выяснять эту истину? Докапываться до правды?.. Эти подробности сейчас нужны и важны лишь одному человеку на свете - Маше... А других они просто отталкивают за ненадобностью, детали им ни к чему... Так стоит ли мучить себя глупостями?..

Но еще больше Маня боялась того, что сейчас произойдет, вот-вот случится между ними... Того, что всегда хотела, о чем мечтала много лет, не смея самой себе в этом признаться.

Над ней неизменно слишком тяжко довлели распоряжения и догматы старших. Нарушить проповеди и постулаты бабушки и матери Маша была не в силах. Она выросла очень привязанной к ним, несмотря ни на что, очень от них зависящей, к ним прислушивающейся, законопослушной. Да и вообще не в ее характере - разрушать авторитеты, ниспровергать каноны, выдвигать свое мнение... Ей куда легче и проще принять на веру мнение других, чем лезть в непонятные дебри и непроходимые заросли.

Но заповеди и наставления родных давным-давно пришли в тяжелое противоречие с ее собственными желаниями. Маша разрывалась между необходимостью следовать правилам семьи и собственными чувствами. Сегодня, кажется, настал момент, когда она сдалась самой себе...

Она наспех вытерлась, набросила на себя халат, который сунул ей Володя, и открыла дверь...

В гостиной тихо звучало пианино. Маша вошла и остановилась на пороге. Вовка поднял голову, внимательно оглядел Маню и улыбнулся. Какой он милый, этот его темный зуб...

- Я давно тебя не слышала... - сказала Маша.

- Побанькалась, наконец, и хочешь послушать? Что же тебе сыграть...

Он стал наигрывать какую-то простую, до боли знакомую мелодию. И тихо замурлыкал, не сводя с нее темных узких глаз:

Губы окаянные

Думы потаенные,

Бестолковая любовь

Головка забубенная!..

Маша почувствовала, как щеки обварило кипятком...

- Смени пластинку... - попросила она.

- Ради вас что угодно! Мы знаем и другие хиты!

Хитро блеснули темные глаза.

И только ты молчала,

Молчала, молчала

И головой качала

Любви печальной в такт,