Созвездье Пса

я там давно не был. Хоть и под боком — только за холм перевалить.

И после всего этого меня обвиняют в херсонесской мистике!

О. молчит. Ее губы равнодушны и холодны, как в ту ночь, два года назад, когда мы с ней расставались…

…Борис с Маздоном спят. Лука же, как ни странно, скучает у входа, рядом с нашим покойным источником. Но даже тьма не может скрыть его печаль.

Держи, Лука, кури! Помялись немного, забыл пачку из кармана штормовки вынуть, как тут не помяться? Вот кончится курево, тогда будешь доставать у адмирала… Что, обидели? И сильно обидели? А ты ей стихи читал? А про привидений здешних рассказывал? А про?..

Тяжелый случай… Ну, ничего, главное бодрости не теряй. Только ежели будешь звать ее к нам, не сажай на мой лежак. И кружку мою не давай. И вообще, держи свою кружку-ложку отдельно!..

Новолуние. Стен еле виден разлет.

В полночь тень из могилы разбитой встает.

Вслед за нею другие — от края до края.

«К нам иди! Ведь ты наш!» — кто-то тихо зовет.

Кто из нас не любит скрежет будильника? Я тоже не люблю, тем более в Херсонесе да еще без пятнадцати шесть. Нет, тут лучше вообще не ложиться! Но делать нечего — многолетняя привычка берет верх. Вскакиваю, тормошу Бориса. Впрочем, Борис, образцовый офицер, уже и сам встает. Маздон и Лука, естественно, мирно спят. Маздон — по долгу службы, фотографу спозаранку делать нечего, а вот Лука — по одному ему известной причине. Попытки его растормошить заканчиваются только невнятным бормотанием и подергиванием усиками…

Ясно! Не видать мне в этом году Луки на раскопе. Жаль, копал он отменно, а в давние годы вообще был орел, порою даже за руки хватать приходилось, настолько увлекался. Но что делать, и это проходит. Неужели и у меня пройдет? А вот дрыхнет Лука классически, во сне у него совершенно детское выражение лица, вдобавок посапывает он так беззащитно, что поистине неотразим. И усики, усики! Ах, тюленчик ты наш!..

А ведь точно — тюлень!

Утренние минуты расписаны уже много лет назад. Пайковая кружка воды (ровно полтора стакана) идет на умывание, а в это время кипятильник исправно булькает, обещая порцию кофе. Без кофе тут делать нечего, особенно когда ложишься спать в полтретьего — или в полчетвертого. Ну а там — обязательная сигарета, покуда таковые еще в наличии, и—с богом! Труба зовет.

…Полевая сумка, рейка, кепка… Все? Все!

Звание ветерана ко многому обязывает. Например, к тому, чтобы не опаздывать на работу. Особой необходимости в этом нет, пять минут, скажем, ничего не решают, но кураж — есть кураж. Мы с Борисом все годы четко следуем этому правилу. Д., кстати, тоже, но не из уважения к обычаю, а по долгу службы.

Кофе допит, сигарета догорела… Все, Борис, нас ждут великие дела!

Проходя мимо сараев, обнаруживаем знакомую по прежним сезонам картину — молодняк еще спит, а Д. исправно пытается их разбудить. Когда заместителем был я, решалось все просто: совковой лопатой — да об дверь, благо двери железом обиты. Ох, как вскакивали! Ну ладно, новые времена,