Неправильный Дойл

– Ничто так не лечит, как добрый глоток виски. – Тоби задрожал, с трудом поднял стакан и поднес к губам. – Хорошо согревает в такую ночь.

– Я не люблю дешевое виски, – настаивал Дойл, но никто его не слушал.

– За устриц, – сказал капитан Пит.

– И за тех, кто их ловит, – добавил Тоби.

– Ole!, [57] – закончил Дойл, и они втроем одновременно осушили стаканы.

– А теперь к делу, – сказал капитан Пит и исчез за фанерной перегородкой в конце бара.

Тоби вытащил еще бутылку виски и, не спрашивая, налил себе и Дойлу.

– Нет, спасибо, – сказал Дойл, отодвигая стакан. – Я собираюсь поработать на площадке для гольфа, завтра вставать в шесть утра. Придется подниматься в такую рань до самого июня.

Тоби презрительно покачал головой.

– Если Александр, как повествует Арриан, завоевал царство Мидаса, будучи пьяным, а этот поход длился несколько месяцев, ты тем более сможешь немножечко покрасить и поскоблить свою крошечную площадку для гольфа после легкого похмелья.

– С классиками не поспоришь, – ухмыльнулся Дойл. Он взял стакан и выпил, чувствуя, как немеют конечности.

Капитан Пит вернулся с большим подносом отборных вассатигских устриц поверх слоя колотого льда. Сбоку лежал комплект щипцов и полдюжины лимонных долек, стояла тарелочка со свежим хреном, баночка с приправой «Олд Бэй» и бутылка кетчупа.

– Ешьте, господа, – сказал он. – Это самые лучшие устрицы, давно таких не было.

Капитан Пит смешал хрен с кетчупом, выдавил в эту смесь лимонный сок, добавив туда же приправу, и они стали жадно есть, запивая все это холодным домашним пивом. Наевшись, они почувствовали приятное опьянение. Тоби громко, противно рыгнул.

– А теперь мне предстоит кое-что сказать, – выдавил он. – Если вы позволите, старина, мы все же вернемся к делу, ради которого собрались.

– Я думал, мы собрались, чтобы поесть устриц и выпить пива, – сказал Дойл.

– Это была лишь часть вечерних развлечений, посвященная еде и выпивке, – сказал Тоби. – А теперь очередь огнестрельного оружия. – Он обратился к капитану Питу: – Приступайте.

Капитан Пит кивнул, вытащил из-под стойки плоский деревянный ящик и погладил блестящую крышку. Ящик был сделан из прекрасно отполированной вишни, с медными петлями и замком, которые сияли, как золотые. Он отпер его маленьким ключиком и откинул крышку. Внутри оказался тяжелый револьвер девятнадцатого века: вороненая, начищенная до блеска сталь, изящная роговая рукоятка, восьмигранный ствол длиной не меньше десяти дюймов. В других бархатных отделениях были удобно устроены принадлежности: латунная пороховница с выгравированным на ней американским орлом, круглая картонная коробочка с ярлыком «Капсюли Эли», дюжина пуль, аккуратная кучка белых хлопковых салфеток для чистки и похожая на щипцы форма для отливки пуль.

– Выпивка и оружие, – помотал головой Дойл.

– Не волнуйся, братишка, – сказал Тоби. – Мы не делаем это каждый субботний вечер. – Его глаза сверкали. Он взял револьвер из ящика и навел ствол на закопченное, потускневшее зеркало над стойкой. – Ты видишь перед собой известный кольт-драгун «уитниуилл-уокер» тысяча восемьсот сорок седьмого года, выпущенный самим Сэмюэлем Кольтом для техасских рейнджеров во времена мексиканской войны.

– Или очень хорошую копию, – добавил капитан Пит. – У меня в коллекции есть один настоящий. Чертова штука стоит больше, чем «Вождь Похатан». Этот же просто для веселья. Точная копия, сделанная в Италии.

– На подержи. – Тоби протянул большой револьвер Дойлу, тот взял и чуть не выронил его.

– Сколько эта штука весит? – спросил Дойл.

– Четыре с половиной фунта, – усмехнулся Тоби. – Самая тяжелая из пушек сорок четвертого калибра. Сделаешь «бум» – пробьешь большую дыру.

Капитан Пит забрал револьвер у Дойла, направил дуло в пол, взвел курок, и барабан повернулся с мягким щелчком. Он прижал барабан к уху и повторил все снова.

– Звучит неплохо.

– Какой порох ты используешь? – спросил Тоби.

– FFV6, – ответил капитан Пит. – Как написано в книге. Единственный бездымный.

– Бездымный? – переспросил Тоби.

– Точно. Я старею. Дым заставляет меня кашлять. Хотя даже от бездымного много дыма.

Тоби кивнул.

– А какой заряд?

– Шестнадцать граммов.

С этого момента разговор перешел на загадочный жаргон коллекционеров огнестрельного оружия. Дойл сначала прислушивался к терминам – «система нарезов», «траектория пули», «перекрестный огонь», – потом ему надоело, и он выглянул на улицу, где ветер шелестел поднимавшимися волнами рогоза. Дождь утих, осталась лишь мелкая морось. Небо было совсем черным, ни звезд, ни луны. В темноте, за болотами и дюнами, океан нашептывал ночи свои секреты. На другом конце променада двойные двери «La Bodega del Mar» вдруг распахнулись, и в морось вышли двое, одетые в черное.

В этот момент капитан Пит заряжал на стойке револьвер. Он вынул медные капсюли из коробочки и надел их на бранд-трубки. Потом взял пороховницу, насыпал порох, вставил пыжи, прижал пули, затем осторожно положил заряженный и готовый к стрельбе револьвер на стойку.

– Во-первых, последний глоток виски, – сказал он. – Во-вторых, мы выходим и стреляем по рыбе. – И он нагнулся, чтобы достать вторую бутыль «Старого Оверхольта» из камеры для «Королевской синей колы».

– Я пас… – начал было Дойл, но остановился. В призрачном отражении старого зеркала он увидел двух мужчин, быстро идущих от ресторана к «Устричной хижине». Они ускорили шаг, потом внезапно остановились в нескольких футах от них, в темноте, сразу за навесом. Один из них вытащил из внутреннего кармана куртки что-то черное и блестящее.

– Ни с места, вы, долбаные клоуны, – сказал он с сильным акцентом, который показался Дойлу похожим на ирландский, но ирландский самой низкой пробы.

Дойл замер.

– Так, господа, положите руки на стойку, чтобы мы могли их видеть, – сказал другой мягким, немного уставшим голосом. – Пожалуйста, побыстрее. – Тоже ирландец, но явно более воспитанный.

Капитан Пит положил свои грубые руки на стойку, и Дойл увидел, как они дрожат на темном дереве. Лицо старика ничего не выражало. Тоби позеленел; его дыхание стало учащенным и прерывистым.

– Мне кажется, меня сейчас стошнит, – прошептал он.

– Заткнись, жирный, или я тебя пристрелю, – сказал грубый ирландец. – Так, кто из вас, жалких ублюдков, Дойл?

Дойл смотрел в зеркало, где отражались эти двое; у грубого ирландца был узкий, острый подбородок, круги под глазами и бледная, нездоровая кожа. Он держал в руке пистолет девятого калибра, наверное «глок», компактный и смертоносный.

– Давайте, джентльмены, будьте разумными, – сказал мягкий ирландец. – Мы не хотим убивать вас всех. Нам нужен только Дойл.

Капитан Пит напрягся, крошечные бусинки пота выступили у него на лбу. Тоби застонал от страха. Странно, но Дойл ничего не чувствовал. Виски испарилось из крови, уступив место адреналину. Опустив глаза, он увидел заряженный «уокер» – рукоять меньше чем в трех дюймах от его пальцев. Потом револьвер каким-то образом оказался у него в руке, он развернулся и одновременно взвел курок другой рукой так, словно делал это всю жизнь. Кольт подпрыгнул и выплюнул огонь. Выстрел прозвучал так громко, словно палили из артиллерийского орудия.

Грубый ирландец осел на мокрые доски прогулочной дорожки, проехался по ним несколько футов вниз и упал навзничь. Облако синего, словно из преисподней, дыма кружило в воздухе под дождем. Дойл быстро взвел курок и навел длинный ствол на второго.

– Ты тоже так хочешь? – спросил он стальным голосом, не похожим на собственный.

Вежливый ирландец молча стоял, широко открыв глаза.

– Что? – переспросил Дойл. – Я не слышу.

– Нет, – прохрипел тот. – Я пойду, ваша честь, если ваша честь позволит.

– Отлично, – сказал Дойл. – Подними руки и дуй отсюда побыстрее.

Мужчина поднял руки, медленно пятясь. Отойдя достаточно далеко, он развернулся и побежал. Когда его шаги затихли у пирса, напряжение спало. Капитан Пит присел, опираясь спиной на холодильную камеру и бормоча молитву. Тоби ударил по стойке кулаком.