Русские корни. Трилогия

Могильники последующего времени возникают на новых местах. Преемственность их с могильниками I–VI вв. вызывала серьезные сомнения. Однако, судя по последним изысканиям И. Вирсе (Озере), ряд особенностей погребального ритуала, свойственных могильникам первой половины I тыс. н. э., прослеживается и в некрополях VII–IX вв., свидетельствуя о том, что куршское население в основной своей массе не покинуло свои земли. Оно только испытало какие-то сильные потрясения, заставившие оставить старые могильники (и, по всей вероятности, поселения того же времени, которые остаются пока неизученными). По времени это событие точно совпадает с появлением в землях обитания куршей славянских пальчатых фибул. Нужно полагать, что миграция славян в земли Юго-Восточной Прибалтики и культурные перемены в куршском регионе — взаимосвязанные явления.

О расселении и проживании славян в западных районах Латвии и Литвы свидетельствуют, как и в бывших варяжских землях Германии, местные названия. Уже К. Буга рассматривал гидроним Вента (в бассейне этой реки, как показано ниже, зафиксированы славяне-венды) как славянский по происхождению. Все попытки объяснить происхождение этого водного названия на балтском языковом материале оказались безуспешными. К выводу о славянском начале гидронима Вента независимо пришел немецкий лингвист В. П. Шмид. Это заключение было поддержано О. Н. Трубачевым. Такое название не одиноко в Юго-Восточной Прибалтике (Вента — мыс под Клайпедой, Вентас Рагас — в низовьях Немана, Вентос и Вентина — северо-западнее Клайпеды, Вентин — лес под Елгавой, Вентос Перкасса — в Шауляйской р-не, Вентис — в Мазурии). Интересно, что все эти географические названия сконцентрированы в том регионе, где, судя по археологическим данным, в VI–VII вв. и расселилось славянское население.

К. Буга считал, что не только гидроним Вента, но и целый ряд других гидронимов свидетельствуют о вторжении в летто-литовские земли в V–VI вв. славянского населения (еще в условиях праславянского языкового состояния).

Говорится о вендах, обитавших в этих краях, и в средневековых письменных источниках. Как рассказывает «Хроника Ливонии» Генриха Латвийского, венды обитали в Куронии (Курляндии) в бассейне реки Венды (в средневековых памятниках письменности — Wenda, Winda, Venda, Vende; современная Вента), откуда были вытеснены куршами. Какое-то время (еще до основания Риги) венды проживали на Древней Горе (Mons Antiqus), но и оттуда были изгнаны теми же куршами. Многие из вендов при этом были убиты, уцелевшие бежали к латгалам и расселились среди них. В 1206 г. орденский священник Даниил из области Торейда (современная Турайда), где находился замок одного из старейшин ливов Дабрелы (имя явно славянского происхождения), направился к вендам с целью проповеди христианства. Он был принят ими доброжелательно и окрестил их. «Хроника Ливонии» не сообщает каких-либо координат расселения вендов в это время. Э. Пабст высказал предположение, что они поселились в окрестностях средневекового Арраша (ныне Арайши) недалеко от Вендена, современного Цесиса.

Есть еще один Венден в области Вик, река Вента (Виндава), местности Винделе, Винде; селения Виндау, Венда; упоминаемые в некоторых документах «русские села» Вендекуле и Вендевер в области Вик, и т. д.

Помимо широко представленных «вендских» названий в южно-восточном «углу» Варяжского моря встречается и ряд наименований, связанных непосредственно с русами. Например, в источниках фигурируют топонимы Russele (где-то в окрестностях Ревеля и области Вик), Russen (Russchen) dorpe; возможно, сюда же относится Rutzow (Руссов?) на курляндском побережье в области Megowe.

Севернее Цесиса (Вендена) на старинных и современных картах присутствует любопытнейший топоним Rujena (Royen, Ruien). Сама собой напрашивается параллель с некоторыми формами наименования о. Рюген — Руйян, Руйя. Все вопросы о правомерности данной параллели снимают старинные карты, на которых сей город именуется Rugen. Еще одно интересное название — Ruschebek — речка, протекающая недалеко от Икскуля и Риги и впадающая в Западную Двину. Не берясь судить о связи этого гидронима с основой «Rus» (хотя взаимозаменяемость Rus/Rusch в географических названиях встречается), отметим интересное совпадение: такое же название обнаруживается на «варяжском Поморье» между Любеком и Рериком-Старигардом.

Н. Н. Харузин считал, что о проживании славян в Курляндии говорят и некоторые географические названия. В 50-х годах XX в. Д. К. Зеленин, тщательно рассмотрев исторические, лингвистические и топонимические данные, утверждал, что венды «Хроники Ливонии» были ветвью западных славян, заселявшей бассейн реки Венты. Последняя, по его мнению, получила название от этого этнонима. Топонимы, производные от основы «вене», фиксируемые на территории Латвии, говорят о более широком расселении славян в отдаленной древности. Исследователь допускал, что в латышском языке имеются следы воздействия западных славян. В те же годы М. В. Битовым в антропологическом строении современного населения западных районов Латвии, в том числе среди проживавшего в бассейне Венты в окрестностях Вентспилса, выявлен был комплекс признаков, указывающий на участие в генезисе этих жителей компонента со средиземноморской примесью. Сопоставление средиземноморских элементов, присутствующих в антропологическом строении населения Курземе, с такими же особенностями славянского населения X–XII вв. Мекленбурга и Польского Поморья выявляет их значительное сходство. Это стало существенным аргументом в пользу раннего проживания славян в бассейне Венты и славянской принадлежности исторических вендов. Это наблюдение антрополога было использовано рядом исследователей для утверждения славянской атрибуции вендов Ливонии.

Во всех трех частях Латвии, где источники или названия мест сохранили память о вендах — в Северной Курземе, на нижней Даугаве в окрестностях Даугмале и на Гауе в районе Вендена и Турайды — распространен обряд погребения в курганах. Покойников сжигали на стороне, а прах потом засыпали песком и землей, возводя курган. Ни у балтов, ни у прибалтийских финнов-ливов такого обряда нет, их погребения — грунтовые могильники.

Игорь Гусев, русский историк из Латвии, обращает особое внимание на то, что описанный в хрониках Тевтонского ордена флаг, с которого скопирован нынешний флаг Латвийской республики, на самом деле имеет вендское происхождение: Красный с белой полосой по вендскому обычаю («mit einer banier rot gevar, daz, was mit wize, durch gesniten hute nach wendischen siten»). В тексте отмечается, что Венден — замок, откуда и известен этот флаг, располагается на земле лэттов («Wenden ist ein burc genant, von den die banier wart bekant und ist in Letten Lant gelegen»). Далее автор рассказывает, что женщины там скачут на лошадях, совсем как мужчины, и в заключение утверждает, что увиденный им флаг по вендскому обычаю это действительно флаг лэттов.

При раскопках в Риге выкапывали небольшие роговые «стерженьки» с четырьмя головами. Опять Свентовит! Но откуда ж еще, как не от вендов, живших на этом месте?

И еще одна черточка, связывающая юго-восток Балтики с варяжским Поморьем.

Когда, согласно тем же «Латвийским хроникам», ливы хотели убить некоего Теодориха, помощника епископа Майнарда, сочтя его злым колдуном, произошло следующее: «Собрался народ, решили узнать гаданием волю богов о жертвоприношении. Кладут копьё, конь ступает через него и волею божьей ставит раньше ногу, почитаемую ногой жизни; брат устами читает молитвы, руками благословляет. Кудесник говорит, что на спине коня сидит христианский бог, направляет ногу коня, а потому нужно обтереть спину коня, чтобы сбросить бога. Когда это было сделано, а конь опять, как и в первый раз, ступил раньше ногою жизни, брату Теодориху жизнь сохранили».

Обряд, что столь удачно обернулся для немца, поразительно похож на те, что свершались в Арконе и Радигоще, Щетини и Велгасте. Вряд ли он мог прийти к ливам иным путем, чем через вендских колонистов.