Поющие золотые птицы. Рассказы, сказки и притчи о хасидах (СИ)

«Коли свадебные подарки вернулись к нам, значит и молодая любовь вернулась», — сказал Дод.

Через год у Раи и Дода родился сын. Первый среди поздравляющих, разумеется, — цадик. «Вот видите, дорогие, Господь услышал мои молитвы. Как я рад, что помог вам!» — промолвил счастливый раби.

А горничная служит теперь в другой семье. Встретив случайно Раю, она обещала зайти по старому адресу, поглядеть на малыша.

Сирота, сын сироты

— Друзья мои, — обратился к своим хасидам раби Яков, цадик из города Божин, — на минувшей неделе у нас в Божине гостил необычайный человек, посланец Святой Земли, простой и честный еврей, взявший на себя нелегкий труд — собирать пожертвования на постройку новой синагоги в Цфате. Без устали ходит он из города в город. Неспроста обратился он к нам, хасидам, в первую голову: мы — его верные единомышленники. Он побывал во всех домах, и, я не сомневаюсь, каждый из вас пожертвовал по мере сил.

— Верно, верно, раби! — закричали хасиды.

— А хотите услышать историю, которая имеет к нему отношение?

— Рассказывай, раби!

Цадик не заставил себя упрашивать. И, как всегда, на исходе субботы, хасиды, собравшиеся в доме раби, а вместе с ними и жена его Голда, услыхали достойный внимания рассказ.

Неподалеку от одного небольшого города на отдельно стоящем хуторе жил себе хасид с женой и дочерью. Скромная эта семья арендовала у ближайшего помещика молочное хозяйство — несколько дойных коров. Летели годы, и все было хорошо. Но пришел день беды, и случилось несчастье. В одночасье заболели хасид и жена его и в одночасье умерли. И осталась девушка по имени Мерав сиротой в шестнадцать лет.

Помещик забирает своих коров. А что делать Мерав? Упросила его, и оставил он ей одну корову. Но не бескорыстно. Низкий был человек. Воспользовался бедой, и начал домогаться юного создания, и запугал несчастную, и стал бывать у нее на хуторе, и принудил к дурному, и вот уж нет прежней Мерав.

— Каков негодяй! — воскликнула Голда, — однако, отчего хасиды не вмешались? — гневно выкрикнула она и окинула тяжелым взглядом присутствующих мужчин.

— Наберись терпения, дорогая Голда, — остановил раби Яков гневную супругу и продолжил.

Цадик, хасидом которого был покойный арендатор, жил далеко от того места. Покуда вести дошли до него, было уж поздно спасать сироту и случилось с ней то, что случилось. Когда же приехал он в те края, то подыскал для Мерав место служанки в одном богатом и приличном еврейском доме в ближайшем городе. Утром Мерав уходит на службу, а вечером возвращается домой. Успевает и за коровой ходить и на господ работать. А помещик не забывает раз проложенную им дорогу на хутор и нет–нет, да и уделит сироте долю своего барского внимания.

Тут хасиды переглянулись, и кое–кто уж открыл рот, приготавливаясь высказать суждение, но цадик протестующе поднял вверх руку — мол, молчите и слушайте дальше.

Семья, в которой служила Мерав, не только богатством, но и любовью к книге слыла среди лучших еврейских семей губернии. И сам хозяин, и три его старших сына, что теперь женаты и живут своими домами, все известны, как большие знатоки Священного Писания. Младший сын — холостой, живет в родительском гнезде и, в полном согласии с семейной традицией, сидит день–деньской за книгами Торы.

Но вот появилась в доме новая служанка, и утратил юноша душевный покой. А Мерав и глаза не поднимает в присутствии хозяйского сына. Только щеки ее загораются ярким огнем. Но украдкой пытается на него взглянуть. И тот тоже глядит на нее украдкой.

Если уж страсть поселилась в молодых душах, то шагает она крупными шагами и без оглядки на опасность. Хозяин дома погружен в дела да в Святые книги. Разве знает мужчина, что дома творится? Счастье, что супруга его другого склада. И однажды бдительная хозяйка совершенно случайно стала свидетельницей такого, чему в ее доме не должно быть места. Однако, спасти положение всегда можно: потеряна добродетель — является приличие. Для начала она призвала к себе Мерав. Служанка стоит перед хозяйкой ни жива ни мертва от страха. А умудренная жизнью матрона пристально–пристально разглядывает трепещущую пташку, и подозрения зарождаются в прозорливом мозгу. Проницательность видит невидимое другим. Не вынесла Мерав тяжких, как камни, вопросов, и призналась в непоправимом.

— О, Боже, что делать с этой сироткой? Любить или бить? Миловать или казнить? — не сдержавшись, воскликнула пораженная неожиданным поворотом Голда.

— Не суди, Голда! Жизнь рассудит, — сказал раби Яков.

Хозяин был быстр и крут: изгнал служанку и надавал пощечин рано созревшему отроку. «Хочешь семью опозорить, балбес?» — вскричал разгневанный родитель. Сын не хотел позорить семью и пристыженно удалился к своим книгам, предоставляя спасать положение знающему жизнь отцу.

К кому идти за советом? Конечно, к раввину. Раби весьма заинтересовался откровенным рассказом просвещенного еврея и решил обязательно помочь щедрому на пожертвования богачу.

— Значит, она призналась? — уточнил раввин.

— Да раби, — тяжко вздохнул в ответ гость.

— Но виновником не обязательно должен быть твой сын.

— Увы, это — он.

— Послушай, почтенный, ты явился ко мне для покаяния, или за советом, как предварить беду, пока не пришла?

— Я начинаю понимать тебя, раби.

— Вот и отлично. Как известно, знанию предшествует предположение. Итак, сделаем предположение, что виноват вовсе не твой сын, а кто–то другой. Если оно верно, то ему должны быть подтверждения. Значит, дело это надо хорошенько проверить. Ведь наша цель — найти истину, не так ли?

— Как мудр ты, раби! Аминь.

— Не стоит похвалы. Ведь раввин — лишь толкователь, не более, — скромно заметил раби.

И отправились богач с раввином на хутор к Мерав. Страшно оробела бедняжка, при виде двух почтенных мужчин в своем доме. А те без лишних слов уселись за стол, выложили ей свое дело, а сами внимательно оглядывают комнату.

— Чье это ружье там стоит в углу, голубушка? — строго спросил раввин.

— Это барин оставил, завтра по дороге на охоту заберет, — простодушно отвечает Мерав.

— Выходит, барин — твой постоянный гость! — воскликнул раввин, — а мы–то невинного парнишку в дурном заподозрили.

Раввин встал из–за стола, взял ружье и передал его богачу.

— Имей в виду, блудница, когда придет твой срок, и разрешишься от бремени, не вздумай обронить невзначай, что дитя прижила в приличном доме, — сказал раввин и кивнул в сторону своего спутника, — иначе не сдобровать тебе. Разгласим, кто у тебя в гостях бывал, дойдет это до жены помещика, и — конец твоей молодой жизни. А ружье — доказательство, останется у него, — указал он на богача.

С тем и ушли гости, добавив хозяйке еще одну беду.

Пришел помещик к Мерав, спросил где ружье, и получил сбивчивый, вперемежку со слезами правдивый ответ. И впервые призадумался: а не кроется ли здесь какая опасность, и куда все это приведет? Признался во всем старшему брату, тоже помещику, а тот, не долго думая, отправился за советом к священнику.

Выслушал священник интересную историю, уточнил детали, и подумал про себя, что его христианский долг не допустить появления пятна на непорочной репутации аристократической фамилии.

— Итак, дорогой мой гость, брат твой опасается огласки? — спросил священник.

— Совершенно верно, батюшка.

— Но, возможно, и нет его вины.

— Увы, батюшка, есть.

— Дорогой мой, разве ты пришел исповедоваться за брата? Торопись, в беде уже поздно о совете спрашивать.

— Я, кажется, начинаю понимать тебя, батюшка.

— И слава Богу. Мы ищем истину, не правда ли? А тому, кто ее ищет, она в награду обернет свой добрый лик. Истина существует всегда, а коли так, то существует и ее подтверждение. Найдем подтверждение, найдем и истину. Ведь как просто!

— Сколь мудр, ты, батюшка! Аминь.