Дао настоящего менеджера

— Это ты от своей подружки набрался, — уверенно сказал я, — у разведёнок всегда такой пессимистичный взгляд на жизнь. Найди себе девицу своего возраста и мир снова заиграет перед тобой новыми красками! А то меня тут была знакомая тётя в возрасте: сочиняла жуткие истории про выдирание брыжеек у людей. Как вспомню её, так вздрагиваю.

— Брыжеек? — подозрительно спросил братец, — так понятно. А как звали твою тётю?

— Эту дуру, что ли? — беззаботно откликнулся, допивая апельсиновый сок, — Машкой звали, Пермаковой. Только она это имя невзлюбила почему-то. Как с Москвы обратно вернулась.

Миха выглядел чем-то озадаченным.

— А эта Пермакова, случайно не в геронтологическом центре врачом работает? — продолжал допытываться он.

— Ха, — ещё ничего не понимая ответил, — как же, врачом. Медсестра она в доме преста… Погоди… — я чуть не подавился остатками апельсинового сока, — ты что с ней закрутил?

Братец с оскорблённым видом мрачно молчал.

— Миха, — как можно убедительнее, сказал я, — перепихнуться с ней разок можешь, но дальше не вздумай! Эта дура на весь наш дом известна. Она и её даун малолетний. Тебе это надо?

— Вот же пакость, — пробормотал Соин-младший и снова замолчал.

— Сдалась тебе эта безумная разведёнка, — убеждал я его, невзирая на броню молчания (брат всё-таки, кто как не я, должен удержать его от шага в пропасть), — они только на первых порах такие ласковые. Это у них называется демо-режим, для приманивания. А как только… — я безнадёжно махнул рукой, — так всё.

Братец продолжал молчать и только шевелил губами, глядя прямо перед собой. Похоже, был в шоке от суровой правды жизни.

— Лучше поехали к твоим однокурсницам, молодым, красивым. Может, и меня с кем-нибудь заодно познакомишь, — я тоже откинулся на спинку дивана и устремил, как будто бы мечтательный взгляд на потолок, оформленный в виде звёздного неба, с хай-тековский люстрой в самой середине.

— Ты и так я смотрю не промах, — насупленный Миха наконец разомкнул свои уста скованные печатью молчания, — деньги есть, всё есть. Поехал в любой ночной клуб, да и наснимал себе тёлок.

— Да, я в клубе уже тысячу лет не был, и не собираюсь. Поехали лучше к твоим девицам в общагу, потусим. Новый год можно с ними опять же отпраздновать.

— Сгорела общага.

— Ах, да, я и забыл.

Только я задумался, что бы ещё применить, чтобы увести Миху с кривой дорожки, ведущей к семейной жизни и о том, что не зря знающие люди к фамилии этой Машки приладили спереди букву «с», как из прихожей запиликал мой сотовый. «Что-то поздновастенько я кому-то понадобился», — пробормотал я, бросив взгляд на настенные часы, изображавшие центр Нью-Йорка тридцатых годов — они показывали уже начало первого ночи. Не люблю поздние звонки. Особенно не люблю поздние звонки, связанные с работой. Как правило, хорошие новости сообщать ночью никто не торопится, зато плохие — всегда, пожалуйста. Единственное исключение — это мой американский поставщик из «Future Electronics» Гарик Хованисян. Просто эта контора работать начинает, когда мы спать ложимся, да и то Гарик, как носитель высшего американского разума, всегда сначала рассказывает мне грязный и пошлый анекдот, перед тем как перейти к делам.

Взяв телефон в руки, я до последней секунды надеялся, что звонит Гарик, но это оказался москвич Андрей. Некоторое время, я шепча ругательства, раздумывал брать трубку или нет, надеясь что этому Андрею всё-таки надоест слушать длинные гудки. Мы же вроде так хорошо расстались сегодня — москвичи оставили заказ на шесть миллионов и три из них передали мне в качестве предоплаты. Ну и на хрена теперь звонить? Сейчас ещё скажет: «извините Алексей, но мы передумали, давайте всё взад». Но телефон всё не умолкал и я, ругнувшись ещё раз, взял трубку и сказал, как можно бодрее, — «Алё».

— Извините Алексей, но мы… — услышал я и приготовился упасть в обморок, — но мы тут решились вас побеспокоить, если вы ещё не спите.

— Деньги не отдам, — злобно сказал я, но, правда, только мысленно, — конечно, всегда рад помочь, — это уже вслух в трубку телефона.

— Тут у нас некоторое затруднение, — в голосе Андрея сквозила нерешительность, — вы не могли бы подъехать к нам в гостиницу?

Чёрт, неужели какая-то фигня по их заказу? Иначе, зачем им звать меня в к себе в гости, когда они уже должны с утра улететь обратно в свою Нерезиновую.

— Андрей, — я собрал всю свою решимость в кулак, — но мы уже начали работать, все условия оговорены и подписаны и… — я хотел было добавить, что и деньги уже потрачены, но потом решил, что это лишнее нагромождение лжи, но всё-таки добавил, — и деньги уже потра…

— Да дело совсем не по работе, — тут же перебил меня москвич, — просто нам надо… ну, в общем, нужна ваша помощь, гм, совсем по другому вопросу. Нам тут просто больше некуда обратиться.

— Ну, хорошо я подъеду, а что…

Здесь я краем уха расслышал слабый гнусавый голос его товарища Геннадия Викторовича, который восклицал что-то вроде: «может в клубе или на крайняк у таксистов?»

— Да чтоб ты сдох! Ой, извините, это я не вам. Всё, тогда мы вас ждём. Гостиница «Центральная», номер четыреста тринадцать. Какого хера, Гена! Простите, это я снова не вам. Всё, ждём.

Послушав напоследок короткие гудки, я с недоумением почесал в затылке. Я так и не понял, даже приблизительно, зачем я вдруг понадобился москвичам. Ехать на ночь глядя, мне естественно, никуда не хотелось. Но с другой стороны шесть лимонов на полу тоже не валяются, тем более, что за первым заказом рисовался и следующий. Этот Андрей почти сразу наобещал нам долговременное сотрудничество, если мы их в первый раз не подведём. Но причём здесь тогда таксисты и клуб? Последние слова, возвращаясь к дивану, я озадаченно произнёс вслух.

— Какой клуб? — тут же отозвался Миха, — ты же по ним не ходишь.

— Клуб, клуб, — пробормотал я, — действительно, причём здесь клуб?

— Притом, что пятница? — высказал предположение Соин-младший, — съезди, съезди. Может, перестанешь тогда ко мне со своими студентками приставать.

— Да, нужны они мне, — сказал я, но тут же спохватился, — и речь не об этом! По делам я еду, по делам. Скоро вернусь.

Я быстро оделся, благо, что и раздеться толком не успел, дал Михе напоследок несколько ценных указаний и отправился в ночь.

Хотя время было уже довольно позднее, на улицах было полно машин, похоже, народ активно готовился к встрече нового года. Но пробок уже не было, поэтому до гостиницы с москвичами я добрался довольно быстро, даже номер комнаты не успел забыть по дороге. Эти два приезжих варяга размещались в роскошном люксе на четвёртом этаже. Больше всего мне обрадовался почему-то лысый Геннадий Викторович. Непрерывно почёсываясь и хлюпая заложенным носом, он начал мне что-то сбивчиво объяснять. Ему, оказывается, очень, очень нужен был какой-то «кокос» и почему-то только я мог ему в этом помочь. Ничего не поняв, я озадаченно посмотрел на стоявшего рядом с ним Андрея.

— Какой такой кокос? Плод кокосовой пальмы?

На лице у Андрея раздражённое выражение боролось со страдальческим. Видно было, Геннадий его уже порядком допёк. Но при моём вопросе брови его удивлённо взлетели вверх и он переглянулся со своим чешущимся товарищем.

— Да, нет же, — сказал Андрей, — какой к чёрту плод? Кокс ему нужен. Ну, кокаин.

— Ах, кокаин! — повторил я. Кокс-то я видел на металлургическом заводе, когда был там в командировке, а вот про кокаин только читал в книжках модных современных авторов, — э, вот, насчёт кокаина….

Геннадий смотрел на меня с отчаянной надеждой, как грешник на Христа. В его потной лысине отражались лампочки роскошной люстры в стиле ар-деко.

— Насчёт кокаина не в курсе, — честно ответил я и москвич застонал, — мы здесь, знаете ли, в основном водку употребляем.

Андрей тоже вдруг зачесался, но через секунду одумавшись, отдёрнул руку.

— Чёрт, этот тип тогда и до утра не протянет — сказал он, бросив взгляд на бледнеющего и угасающего на глазах Геннадия — а у нас ещё утром в Москве встреча уже с нашим заказчиком. Алексей, — он повернулся ко мне, — может, всё-таки знаете, где достать? Мы заплатим.