Соленый клочок суши

– Ты не знаешь всего, – повторил я.

– Конечно знаю. По какой-то причине ты бросил меня и вот теперь, когда я выхожу замуж, хочешь получить второй шанс.

– Нет, ты ошибаешься. Ты думаешь, ты все знаешь, но это не так, – сказал я. Я злился, потому что она меня не слушала, и мой голос это выдал.

– Чего я не знаю? – спросила она.

– По твоей версии я – просто эгоистичный экс-бой-френд, сбежавший и получивший по заслугам. Донна Кей, ты даже не спросила меня, что произошло.

– Что ж, ради бога, давай послушаем, – сказала она и тихо прибавила: – Талли, я никогда раньше не слышала, чтобы ты так говорил.

– Ты меня вынудила. Я знаю, во всем виноват я, я один, и я признаю свою вину. Я знаю, я должен был сказать тебе раньше, но я этого не сделал. Сейчас уже ничего не изменишь. Я хочу, чтобы ты вышла за Кларка. Кларк пустил корни, а я не могу. Во всяком случае, не сейчас, это точно. Может быть, никогда. Ты выбрала правильного человека.

Донна Кей ничего не сказала. Она повернулась, подошла к дереву и молча полезла вверх. Я последовал за ней. В эту ночь в домике под луной майя я наконец собирался произнести речь всей моей жизни. Для одного-единственного слушателя.

– Я знаю, это выглядит подозрительно. Да, я удрал в Мексику на креветочном траулере и бросил тебя, но на то была причина.

– Я слушаю, – сказала Донна Кей. – Как долго – зависит от твоей искренности и честности.

Я сделал глубокий вдох, посмотрел на луну и начал:

– Дни, проведенные с тобой, – одни из самых счастливых в моей жизни.

– Это называется стадией медового месяца, – заметила Донна Кей.

От ее резкого ответа я слегка оторопел, но быстро собрался с мыслями:

– Хорошее название, – согласился я. – Потому что это и вправду было похоже на медовый месяц. Я наслаждался каждой минутой. Но я знал: это не может длиться вечно. Я знал это еще до того, как меня похитили.

– Похитили? Ну, Талли… – начала Донна Кей прямо как учительница, уставшая от оправданий.

– Это правда, клянусь, – взмолился я. – Пожалуйста. Это очень важно для меня, но я должен начать с самого начала. Покидая Вайоминг, я хотел только одного – ехать вперед и никогда не оглядываться. Как Буч Кэссиди. Мне осточертела моя прежняя жизнь. Мне нужна была передышка. Я никогда не видел океана. Я мечтал путешествовать, но это еще не все. Потом я вошел в «Жуй-Болтай» и там увидел тебя. – Я придвинулся ближе к ее гамаку. – Донна Кей, я был влюблен в тебя до того самого момента, как ты сказала, что выходишь за Кларка.

Донна Кей не пыталась меня остановить, и стоило плотине прорваться, как река слов хлынула сама собой. Казалось, за меня говорил кто-то другой.

– В общем, я решил, что ты захочешь делать то же, что и я. Это было наивно с моей стороны, да, но я верил, что все получится великолепно.

– Эту ошибку допускает большинство мужчин, – вставила Донна Кей.

– Знаю. Я хотел, чтобы ты приехала в Мексику, навестила меня и влюбилась в меня и в тропики одновременно. Мои проблемы в Вайоминге остались бы далеко позади. Мы бы жили счастливо. Ты открыла бы свой ресторан на берегу. Я помогал бы тебе на кухне, учился бы делать омлеты, затеял бы собственный рыболовный бизнес. Мы бы вместе состарились под тропическим солнцем и тенистыми пальмами Мексики.

– Звучит как «Швейцарская семья Робинзонов», [50] – сухо сказала Донна Кей.

– Не совсем. – Я встал со стула и подошел к перилам, чтобы Донна Кей не увидела слез, навернувшихся мне на глаза. – Я был не совсем свободен и не мог осуществить свою мечту и жить с тобой. Дело в том, что я кое-что прятал. Ложь.

– Какую ложь? – Донна Кей по-прежнему была настроена скептически.

– На самом деле я был вовсе не беззаботным ковбоем, шатающимся по стране. В Вайоминге я совершил преступление.

– Какое преступление? – тут же спросила Донна Кей. Она вдруг занервничала. – Ты кого-то убил?

– Нет, ничего такого. Это было на ранчо. Я поскандалил со своим боссом Тельмой Барстон. Она тиран каких мало. Все закончилось тем, что я выкинул ее стол в окно. Она сообщила в полицию, наплела какой-то бред о нападении, и очень скоро я попал во все газеты Вайоминга. На мой арест выдали ордер, а за мою поимку обещали жирную награду. Я дал деру.

– Ты, должно быть, шутишь, – отмахнулась Дойна Кей.

– Хотел бы, да нет.

– Продолжай, – сказала Донна Кей.

Она слушала.

– Тельма – не та женщина, над которой можно смеяться безработному ковбою. Чтобы меня выследить, она даже наняла двух охотников за скальпами.

– О боже. Охотники за скальпами. Я думала, они бывают только в старых фильмах, – сказала Донна Кей.

– В фильмах ужасов, – уточнил я. – За неделю – с ее-то политическими связями в Вайоминге – они сфабриковали против меня обвинение и увеличили сумму вознаграждения до двадцати штук. Это здорово подстегнуло местных жителей – все хотели найти Франкенштейна. Газеты изображали меня Чарльзом Мэнсоном [51] верхом на лошади. Это случилось, пока мы с Мистером Твеном ехали через всю страну к побережью. Я не смотрел новости, не читал газет и был уже на пути в Алабаму, когда впервые об этом услышал. А тем временем два охотника за скальпами были уже в пути – я не шучу, их звали Уолдо и Уилтон Стилтоны.

Донна Кей покачала головой и рассмеялась:

– Скажи, что это просто байка, Талли. Это слишком жутко, чтобы быть правдой.

– Как я мог придумать такие имена, как Уолдо и Уилтон Стилтоны? – спросил я.

– Да, наверное, не мог, – согласилась она.

– Дальше еще хуже, – продолжал я. – В прошлом месяце у меня был клиент, он пишет для «Нью-Йоркера». Однажды на закате мы пили коктейль в «Жирной игуане». Кто-то упомянул о том, что я из Вайоминга, – и Стилтоны снова возникли на горизонте. Этот парень когда-то писал статью о современных охотниках за головами. Угадай, кто были его главными героями?

– Уолдо и Уилтон, – тут же отреагировала Донна Кей.

– Точно. Парень сказал, что их прадед был ирландским иммигрантом, поменял себе имя на Парк Стилтон. Парком он стал потому, что когда он сошел на берег, ему пришлось спать в Бэттери-Парке. А Стилтоном – потому, что всю свою первую неделю на берегу он питался огромным кругом сыра «Стилтон», который украл. Я не шучу, это все было в статье – он показал ее мне.

– Талли, как ты все это помнишь?

– Они охотились за мной из-за денег. Братья Стилтоны были бездельниками в третьем поколении. В свое время их семья совершила классический переход от вооруженного грабежа людей до ограбления их перьевыми ручками. Прадед Стилтон мародерствовал, грабил и убивал, прокладывая себе путь через Скалистые горы, пока его не повесили на окраине Ливингстона, штат Монтана. Его сын Парк-младший сообразил, что заработает больше денег, если будет ловить преступников, а не станет преступником сам. Он принял присягу, получил значок и начал выслеживать своих друзей ради награды.

Прикрывая одних железнодорожных магнатов и запугивая других, они сколотили семье состояние, а деньги в свою очередь купили ей уважение. Политическая деятельность была для них исключительно вопросом времени. Как только несколько Стилтонов выучились на бухгалтеров и юристов, они тут же превратились в столпов Западного общества.

Но не все из них оказались преступными гениями. Это и привело Уолдо и Уилтона Стилтонов в мою жизнь и, косвенно, в твою. Потребовались все связи отца с местными политиками, блюстителями порядка и членами школьного совета в Миссуле, чтобы они остались в средней школе и не угодили за решетку.

Окончание школы близнецы Стилтоны отметили тем, что поехали за «Металликой» [52] в их турне по Америке. В дороге они решили не следовать семейной традиции, а записаться в школу шоферов в Солт-Лейк-Сити и водить рок-звездам лимузины. А еще в то лето они поставили перед собой цель – засунуть свернутые двухдолларовые купюры в трусики одной тысяче стриптизерш. Они остановились на цифре восемьсот девяносто шесть, когда папочка приказал им вернуться домой в Монтану и либо заняться настоящим делом, либо распрощаться с семейными денежками.