Совесть вне памяти

ышла из кухни, вытирая руки. - Слушай, а давай ее обратно в квартирантки возьмем? Так хорошо было. Все убрано, постирано, обед сготовлен, посуда вымыта. Сказка.

- Мам, ты меня что, сватаешь? - поинтересовался Саша, берясь за телефон.

- Очень надо. Просто покоя захотелось.

Трубку сняла сама Тамара.

- Тома? Привет, это я.

- Саша, ты знаешь, Арсен сегодня улетает.

- С чего бы это?

- Насовсем уезжает. Самолет в девять.

- Вот это да... - Он посмотрел на часы. - Сейчас пять. Давай встретимся в семь, на "Московской"? У автобуса в аэропорт. Договорились?

- Хорошо. Жду.

Тамара заметила его первая и запрыгала на месте, махая ладошкой. Борисов подбежал к ней, обнял, чмокнул в носик, оберегая ее накрашенные губы, и почти сразу к остановке подкатил автобус.

За прошедший месяц страх постепенно покинул ее глаза, она научилась доброй, счастливой улыбке, обрела летящую походку и выглядела уже не на шестнадцать заморенных лет, а на свой полнокровный двадцатник, отчего только похорошела. И цепко, уверено брала его под руку при каждой встрече.

- Представляешь, сегодня позвонил, и уже билет на самолет в кармане. На Наиру смотреть страшно.

Влюбленная парочка стояла в вестибюле аэропорта, прислонившись к стене, взявшись за руки и глядя прямо перед собой. Наверное, они действительно обрадовались его приходу, разорвавшему тоскливую тишину.

- Здравствуй, Арсен. Чего это ты удумал?

- Не могу больше. Ехать надо.

- Чего не можешь?

- А, Саша. Тебя каждый мент не становит. Без паспорта ходить нельзя, - он махнул рукой. - Вчера друга ждал. На "Пионерской". Полчаса постоял, шесть раз проверили.

Не разные, нет. Одни. Омон и два дружинника. Раз проверили, вокруг станции обошли, опять проверили. Потом опять. Я говорю:

"Раз дело ваше такое, то проверяй, пожалуйста. Но ведь третий раз смотрите. Разве не запомнили?" Пять минут прошло, опять паспорт просит. Прописка в этом месяце кончается. Я как приехал, купил цветов, конфет большую коробку, денег взял немного. Пошел в паспортный стол, попросил девушку: "поставь штампик". Она меня в общежитие вписала. Я ведь все равно там не бываю. И не знал никто. Сейчас пошел - нельзя, говорят. И никак нельзя. А без прописки совсем конец. Ты милицию знаешь? Там ты не свидетель, жена твоя не свидетель, друг не свидетель. Милиция свидетель. Был человек, стал труп. Такой пришел, говорят. Так что, поехал я.

Он еще раз пожал Борисову руку. - Ты знай, Саша, ты друг. Будешь у нас, гостем будь. Дом у нас хороший, большой... Хотя не знаю сейчас, всякое там идет. Но все равно, дом большой или маленький, дружба важнее.

В этот момент Наира не выдержала характера, и уткнулась Арсену лицом в грудь, повиснув на шее. Плечи вздрагивали. Арсен наклонил голову к ней и негромко заговорил что-то успокаивающее. Саша потянул Тамару за собой, в сторону, чтобы оставить влюбленных одних. Они вышли на улицу, прошлись по эстакаде и остановились у перил на площадке перед "международным" залом.

-