Армен

— Эй, паренек! — послышался позади голос старушки уборщицы. — Куда же ты делся, иди скорее сюда!

Армен, бессмысленно смотревший вслед машине, вздрогнул и с удивлением обнаружил, что голос старушки моментально его успокоил: гнева и возмущения как не бывало.

— Иду, мамаша, — переведя дух, отозвался он и поспешил к воротам.

4

Насколько непривлекательно выглядела резиденция Скорпа снаружи, настолько роскошным был его кабинет. Когда Армен переступил его порог, в нос ему ударил смешанный запах женских духов и какого-то незнакомого напитка. Он тихо прикрыл дверь, вполголоса поздоровался и робко остановился у входа. Кабинет был украшен изысканной мебелью, сочетавшей мягкую кожаную обивку и тонкой выделки темно-коричневое дерево. В дальнем углу за внушительных размеров письменным столом в бесцветно-сером свете, пропущенном через тяжелые плюшевые портьеры, тщательно закрывающие окна, сидел смуглый костистый человек и что-то писал. «Значит, это и есть Скорп», — подумал Армен, осознавая, что между ним и этим человеком лежит непреодолимое пространство, как между стоящим на земле человеком и восседающим на недосягаемой высоте властелином материального мира. Чуть погодя Скорп осторожно отложил ручку и пробежал глазами написанный текст, беззвучно шевеля тонкими губами. Лицо у него было внушительное: темная кожа, широкий, агрессивный лоб и упрятанные глубоко в глазницы, точно подстерегающие глаза. В его порывистых движениях, свойственных сухощавым людям, угадывалась целеустремленность опытного человека, привыкшего действовать быстро и решительно. Кивком головы одобрив написанное, он поднял взгляд и пристально посмотрел на Армена.

— Чего ты хочешь? — спросил он низким грудным голосом.

— Я хотел… — начал Армен, — получить работу.

— Работы нет, — сухо отрезал Скорп.

— Извините, — пробормотал Армен и взялся за ручку двери.

— А что ты умеешь делать?

— Да что угодно, — сказал Армен, слыша стук собственного сердца.

— Класть стены, плотничать, штукатурить?..

— Могу.

— Хм… — Скорп задумался. — По ночам тоже можешь работать?

— Да.

— А детей любишь?

— Конечно. Почему вы спросили? — удивился Армен. Скорп не ответил. Взял ручку и, откинувшись на стуле, стал вертеть ее в пальцах. Неожиданно лицо его напряглось и приобрело какое-то хищное выражение. Армену показалось, что Скорп что-то прикидывает в уме.

— Как тебя зовут?

— Армен.

— Армен?..

Армен промолчал.

— Хорошо, — не поднимаясь с места, Скорп слегка наклонился и сделал какое-то движение под столом.

Раздался короткий звонок.

Дверь тут же открылась, и в проеме показалась голова Стеллы.

— Принеси бумаги по «Детскому миру» в Нижнем Китаке.

— Сейчас.

— В Нижнем Китаке будет построен «Детский мир», — скороговоркой произнес Скорп, глядя на свою ладонь, будто читал написанный на ней текст. — Проект готов, можно начинать работы, — повернув руку, он стал изучать свои ногти. — Я сегодня же распоряжусь приступить к рытью котлована. Ты можешь считать себя принятым, пока с испытательным сроком, потом видно будет… — он посмотрел на Армена пронизывающим взглядом.

— Да… — Армен радостно улыбнулся, ему все это казалось сном…

Вскоре появилась Стелла с документацией. Не глядя на Армена, она стала быстро-быстро объяснять ему подробности, давая то одну, то другую бумагу, испещренную бесчисленными цифрами и формулами. Армен с замирающим сердцем, заметно волнуясь и торопясь, вписывал свою фамилию и ставил подпись там, куда указывала Стелла, боясь, как бы Скорп не передумал и не лишил его этой счастливой возможности. Он ничего не воспринимал, он видел лишь нежный, цвета слоновой кости указательный палец Стеллы с багровым ногтем, которым она слегка постукивала по бумаге, показывая нужное место, и от этого холодно-белая кожа наливалась живой кровью. Когда Армен выпрямился и неожиданно встретился с нею глазами, на губах у нее играла мягкая улыбка. Армен окончательно смешался.

Попрощавшись, он направился к двери, спиной чувствуя тяжелый, изучающий взгляд Скорпа. Казалось, прошла мучительная вечность, прежде чем он достиг двери.

— Да, еще вот что, — остановил его голос Скорпа, когда он уже взялся за ручку. — Напомни-ка мне, как тебя зовут…

Армен обернулся. Скорп не спускал с него выжидательного взгляда. Армен был уверен, что Скорп не забыл его имени.

— Армен.

— Верно, Армен, — невозмутимо сказал Скорп. — Через три дня, Армен, придешь за авансом.

По телу Армена пробежал неприятный холодок…

— Хорошо, — с трудом выговорил он.

Приемная была полна ожидающих посетителей.

5

На улице было многолюдно, неподвижный свет и четко обозначенные тени предвещали жаркий день. Армен остановился под густой кроной дерева и попытался привести в порядок мысли и определить дальнейшие действия. В груди он ощущал гнетуще-необъяснимую, тяжелую как камень тоску. Почему она не отпускает его — теперь, когда он так близок к исполнению своей мечты? Будто кто-то неведомый сидит в нем и смущает ум, отравляет чувства, снова и снова подталкивает его к пропасти отчаяния. Армен в задумчивости потер лоб указательным пальцем и зримо представил костляво-волосатую руку что-то увлеченно писавшего Скорпа. И тут же вспомнил давний случай, поразивший его до глубины души…

Ему было семь лет, тихой весенней ночью он с хлебом в руке шел из амбара, который находился недалеко от дома, в саду. Шел в темноте, упоенно глядя на свою любимую звезду, большую и яркую, висевшую прямо над домом. И думал о том, что было бы здорово, если бы она, как сказочная птица, спустилась на землю, села на их крышу и озарила лучами все четыре стороны света, весь мир… Мечтая об этом чуде, он вдруг заметил нечто такое, отчего кровь заледенела в жилах: из-за угла дома, оттуда, где был их подвал, вдруг высунулась черная, худая и волосатая рука и попыталась его схватить. Он издал страшный, душераздирающий крик, выронил хлеб и бросился домой. Язык у него отнялся, он только повторял, заикаясь: «Ру-ка… рука… там… рука…». Перепуганная мать схватила кувшин с водой, взяла сына за руку и вывела наружу, к ступенькам, ведущим в подвал, где, однако, никого не было. Стоя на этом месте, мать вымыла ему лицо и руки и, бормоча слова какой-то молитвы, разбрызгала оставшуюся в кувшине воду на все четыре стороны. Когда Армен поднял глаза, его любимой звезды уже не было, небо заволокло непроглядным мраком. От тоски и отчаяния Армен горько расплакался и долго не мог успокоиться. С той самой поры между ним и миром постоянно незримо возникала эта черная рука…

— Молодой человек, не подскажете номер дома? — раздался за его спиной дребезжащий старческий голос. — Не могу разобрать, глаза уже не те.

Армен вздрогнул и, обернувшись, увидел перед собой худого и сгорбленного старика, опиравшегося на кривую суковатую палку.

— Одиннадцатый.

— Скорп здесь сидит?

— Да.

— А сейчас он на месте?

— Я только что был у него.

Старик поплелся к воротам, с трудом передвигая тонкие, подгибающиеся ноги. Армен невольно проводил его взглядом, и когда тот исчез за воротами, ему на миг показалось, что и он тоже исчез из этого мира… Армен торопливо сунул руку в потайной карман, вытащил оттуда деньги, припрятанные на черный день, и был неприятно удивлен: денег оказалось намного меньше, чем он думал. Он несколько раз пересчитал их, но сумма от этого не увеличилась. Мысленно прикинул: при самой жесткой экономии этого хватит самое большее на три дня.

— Как раз до конца… — шепнул он самому себе.

Глава вторая

1

Нижний Китак от Верхнего Китака отделяла узкая, но довольно густая лесополоса, а с двух сторон его ограничивали, словно беря в клещи, рукава реки. Это было старое, забытое поселение, где никогда не выветривался влажный болотный дух, смешанный с прогорклым запахом выжженной травы, постоянно приносимым ветром из бескрайних пустынных степей. Главная дорога, делившая эту дикую местность на две части, имела тот же запущенный и безнадежный вид, как и бесформенные нагромождения тянувшихся вдоль нее жалких лачуг и хижин, которым, кажется, не было конца. Среди них то здесь, то там возвышались редкие особняки, похожие в этой повсеместной серости на случайные светлые пятна, еще резче подчеркивающие общее убожество. Чем дальше углублялся Армен в Нижний Китак, тем больше утверждалось в нем это грустное впечатление. Отыскав наконец нужный адрес, он увидел, что дорога выходит за пределы Китака и, пересекая реку, теряется в неоглядной дали.