Я возвращаюсь за тобой

— Какой еще другой жизни! — рявкнул Итан, сжимая пальцы на шее врача. — Я вам говорю, что я в тот же день возродился. Я говорю вам, что я умер!

— И что с того! Вы полагаете, что, когда умираешь, страдание прекращается? — спросил полузадушенный азиат. — Увы, это не так просто. Все, что вы посеяли, это же и пожнете, рано или поздно. Таково правило.

— Опять эта ваша дурацкая карма! Но я… кто-то хотел меня убить, и вы поможете мне его найти.

— Арх! Это вы меня сейчас… убьете!

На секунду Итан надавил еще сильнее.

— И что? Я полагал, что вы к этому готовы! Я полагал, что вы любите смерть! Это же — «великий наставник», не правда ли? Я хорошо усвоил урок!

Затем он резко ослабил хватку, сообразив, что творит. Потом оба несколько секунд постояли, не проронив ни слова: Шино — восстанавливая дыхание и приводя в порядок воротник, а Итан — вперившись взглядом в Бруклинский мост, перешагивающий через реку под оранжевыми лучами осеннего солнца.

Устыдившись, он взял куртку и двинулся к двери.

Если он хочет узнать ответы, то должен найти их сам.

И когда уже Итан перестал в это верить, Шино Мицуки вдруг соизволил дать ему подсказку:

— День, который, как вы утверждаете, вы переживаете заново… — начал он. — Мне кажется, это великолепная возможность последовательно вернуться к каждому из неудачных выборов, которые вы совершили в прошлом. — Шино подождал несколько секунд, а потом уточнил свою мысль: — Я думаю, что это возможность признать свои ошибки и понять, что их не следует повторять, и это важнее, чем искать какого-то гипотетического убийцу.

Итан на минуту задумался. Он уже почти перешагнул порог, но тут врач крикнул ему:

— Знаете что? Я полагаю, что смерть — это, возможно, наилучшее из того, что произошло с вами за очень долгое время…

Ресторан гостиницы «Софитель»

9 ч 21 мин

Себастьен пробежал глазами статью, посвященную Итану, и сложил газету. В глазах его мелькнуло бешенство, но он его сразу пригасил. Он посмотрел на Селин и не без труда проговорил:

— И с каких пор… у вас это тянется?

— Мы познакомились в Париже шесть лет назад.

— И сколько же это длилось?

— Примерно год.

Он отвел глаза. И поскольку он не произнес больше ни слова, заговорила Селин:

— Насколько я помню, я всегда надеялась встретить кого-то…

Себастьен пожал плечами:

— Кого-то?

— Кого-то, кто был бы похож на меня, того, кто бы меня понимал. Кого-то, с кем бы я больше не чувствовала себя одинокой.

— Ну, и?

— Он меня нашел, а не я.

14

Я ЖДАЛ ТОЛЬКО ТЕБЯ

Париж — аэропорт Шарль де Голль

Шестью годами раньше

Понедельник, 10 сентября 2001 года

7 часов утра

Зал отправления.

Сидя в кресле, скрестив ноги над дорожной сумкой, Итан ожидает самолета, который вернет его в США. День обещает быть долгим: произошла задержка, самолет взлетит только в 10.30 и совершит продолжительную остановку в Дублине, прежде чем снова продолжит путь в Нью-Йорк. Прибытие предусмотрено в 18.20. Убийственное путешествие, зато соответствующее цене билета, добытого через Интернет. Это единственное, что доступно для его бюджета.

Ведь в сентябре 2001 года Итан — никому не известный психотерапевт, которому явно не до шика. Он только что провел неделю в Париже, это были первые настоящие каникулы в его жизни, которые он провел в музеях и знаменитых кварталах, о которых мечтал с давних пор: Лувр, Орсэ, Оранжерея, остров Сен-Луи, Монмартр…

Он встает со своего кресла, потягивается и смотрит на свое отражение в витрине дьюти-фри. Изношенные джинсы, потертая кожаная куртка и ковбойские сапоги с острым носами — он понимает, что выглядит деревенщиной, хоть одежда и удобна для отдыха. И что меня дернуло так нарядиться? — спрашивает он себя, хотя за долгие годы так и не сумел оторваться от своих социальных корней.

«Эра Клинтона» в США подходит к концу. Итан видел, как люди его возраста вокруг него вдруг становились миллионерами, создавая какой-нибудь старт-ап. У него самого не было такого нюха. Он не смог ухватить преимущества новой экономики. Но он хочет полагать, что сможет прыгнуть в следующий вагон, так как, несмотря на еще скромные доходы, кабинет, который он открыл в Гарлеме, начал уже набирать популярность.

Он делает несколько шагов по залу. Что-то витает в воздухе. Запахи конца эпохи. Он чувствует, что вот-вот начнется новая эра, без сомнения, более неприятная, чем предшествующая, она ждет какого-то события, чтобы начать воплощаться в жизнь.

И еще он предчувствует, что двухтысячные — это «его время», когда он сможет выбиться в люди. Он еще не знает, как и благодаря кому, но уверен, что, когда представится шанс, он его не упустит. Чтобы придать себе мужества перед предстоящим тяжелым днем, он решает побаловать себя завтраком в одном из кафе с видом на летное поле.

Он садится к стойке, заказывает булочку с шоколадом и кофе с молоком и обводит зал мечтательным взглядом. Глаза его на миг останавливаются на молодой стюардессе, сидящей за столиком у застекленной стены с видом на бетонированную площадку. Элегантная и отстраненная, она поглощена книгой.

Поначалу это самый безобидный взгляд (вид красивой девушки ему нравится куда больше круговерти самолетов), затем его глаза задерживаются на ней все больше, и возникает романтическое чувство. Первые солнечные лучи угасающего лета ласкают неподвижный силуэт, превращая его в картину Вермеера, — до тех пор, пока она не оживает, чтобы, в свою очередь, посмотреть на него. И он вдруг ощущает внезапный острый ожог, который его изумляет. Лицо девушки как у ангела, а взгляд — золотой. Итана охватывает то же нервное возбуждение, сердце у него колотится так же, как тогда, на Тайм-сквер, девять лет назад, когда он бросил Джимми и Марису. Он умеет распознать критические точки своей жизни, и это — одна из них.

Влекомый непреодолимой силой, он слезает с табурета и идет к ее столику. Вот она, единственная, в нескольких шагах от него. Менее чем через десять секунд он заговорит с ней. Но чем привлечь такую девушку?

Девять секунд.

В Нью-Йорке ему чаще всего удавалось вскружить голову лишь какой-нибудь дурочке из Нью-Джерси, которую можно подцепить в баре субботним вечером.

Восемь секунд.

Он щурит глаза, чтобы разглядеть название книги, которую она читает: «Невыносимая легкость бытия» Милана Кундеры.

Семь секунд.

Он никогда не читал Кундеру. Кундеру не читали в его гнилом квартале Южного Бостона. Кундеру не читали на стройках, где он работал. Он обратился к культуре слишком поздно, и ему еще много чего нужно было догонять…

Шесть секунд.

После стольких усилий стать другим человеком у него снова появляется ощущение, что простецкое происхождение написано у него на лбу и что сейчас его просто пошлют.

Пять секунд.

От него уже ничего не зависит. Он отдается своему порыву.

Четыре секунды.

Он все еще не знает, как к ней подступиться. Сейчас наверняка наступит на грабли. Возможно, последует пощечина… Но у него нет другого выбора: надо готовиться быть посланным в задницу.

Три секунды.

Как странно, ничего еще не произошло, а он уже боится ее потерять.

Две секунды.

Выходит, это и есть — удар молнии? Несколько недель назад один пациент рассказал ему о своем несчастье — он влюбился в молодую девушку. Неразделенная любовь принесла ему одни страдания. Итан тогда внимательно его выслушал, подумав про себя, что с ним никогда не произойдет ничего подобного.