Страна грез (ЛП)

- У Роджерсона проблемы с представлением людей друг другу.

- Да неважно, - пожала плечами она. – Мы же в неформальной обстановке, - она встряхнула руками, зазвенев многочисленными браслетами. Потом она бросила сигарету в пепельницу и взяла пульт, начиная переключать каналы. MTV, выпуск новостей и два старых фильма были проигнорированы, пока она не остановилась на каком-то медицинском канале, где шла передача о новом лекарстве от прыщей, и ведущий брал интервью у подростка с ужасной кожей.

- Черт возьми, - сказала Коринна, - ты только взгляни на это, - она сунула руку под диван, несколько мгновений искала что-то, а затем вытянула уже знакомый мне пакетик с белым порошком. – Бедный ребенок. Можно подумать, старшая школа не ужасна сама по себе!

Она открыла пакетик и быстро скрутила сигарету.

- Я мучилась с прыщами в старших классах, но, слава Богу, все было не настолько плохо. Хотя на свидания меня не приглашали. Но у тебя-то, наверное, проблем нет, верно? – она пошарила рукой по столу, скинув на пол два журнала, разыскивая зажигалку. – Я имею в виду, с твоей кожей все в порядке.

- О, - произнесла я, наблюдая, как она зажигает сигарету и делает глубокую затяжку. – Ну, да. Хотя нет.

- Что значит «хотя нет»? Это ведь все гены. Вот у твоей мамы хорошая кожа?

Было странно находится здесь и думать о маме.

- Ну, да.

- Вот видишь, - она сделала еще одну затяжку. – Говорю же: гены. - Коринна протянула мне сигарету.

До этого момента я курила лишь пару раз – один раз с Риной, на какой-то вечеринке, где нам хотелось показаться крутыми, а другой – с Роджерсоном, в тот вечер, когда отец ударил его. Я не задумывалась о вреде или еще чем-то ужасающем, просто в тот момент в маленьком фермерском домике, залитом солнцем, рядом с веселой и дружелюбной Коринной это показалось мне уместным и правильным.

- Спасибо, - я взяла сигарету и сделала глубокий вдох, немедленно закашлявшись. Следующий вдох пошел легче. И на третьем я уже чувствовала себя профи.

После этого Коринна вытряхнула из пачки обычные сигареты и протянула одну мне, я приняла её, зажгла – и вот мы уже сидели рядом, курили и смотрели, как доктора творят чудеса с помощью нового лекарства.

Теперь гостьей была девочка в форме болельщицы, её кожа была просто ужасна – казалось, она надела красную маску.

- Обожаю её, - сказала Коринна, потягиваясь. – Я имею в виду, быть болельщицей и выступать перед людьми с таким лицом… Наверное, она очень сильный человек.

Я кивнула, соглашаясь, и постучала сигаретой по краю пепельницы.

- Плюс к тому, чирлидинг просто ужасен.

Коринна взглянула на меня с любопытством.

- Ты так считаешь? А вот я всегда хотела быть чирлидером. И королевой выпускного. И была… ни одной из них. Даже рядом не стояла.

- Я болельщица, - отозвалась я, затягиваясь. – И я ненавижу это.

И это была чистая правда. Хоть где-то я смогла честно признаться в этом не только самой себе, но и еще кому-то.

- Ого, - Коринна округлила глаза. - Это было так прямо сказано! Мне понравилось, - она рассмеялась.

Я засмеялась вместе с ней. Это действительно казалось смешным сейчас, я хохотала почти до упаду. Голова казалось такой легкой, все мысли словно улетучились , оставив невероятную свободу впервые за долгое время после ухода Кэсс.

Мы с Коринной сидели на диване и болтали, пытаясь перекричать телевизор. Она рассказала мне о своей работе официанткой в Эпплби, и мы потешались, разыгрывая клиента (я) и официантку (она): я спрашивала её о суповом наборе и приблизительных ценах. Коринна рассказывала и о них с Дейвом – они встречались со старшей школы, вместе закончили Джексон пять лет назад, а сейчас планируют переехать в Калифорнию.

- Аллеи, кинозвезды, - говорила Коринна с улыбкой. Она была очень милой, казалось, что я знаю ее уже тысячу лет. Она напоминала мне Кэсс – такой дружелюбный человек, к которому проникаешься симпатией с первого взгляда. – Не могу дождаться, когда же мы наконец уедем из этой дыры, - смеялась она.

Через несколько минут, когда на экране стали появляться фотографии «До» и «После», дверь кухни распахнулась, и вошли Дейв с Роджерсоном. Я уже и забыла, что они тоже были в доме! В руках Дейва была сковородка, Роджерсон нес стопку тарелок.

- Обед готов, - сказал Дейв, целуя Коринну в макушку и садясь рядом.

- Время ланча, - откликнулась она.

- Неважно. Значит, это ланч, - согласился он. – Любое время подходит для гамбургеров ля Дейв! – он взмахнул рукой над сковородкой жестом фокусника.

- Это означает, - перевела Коринна, - что у нас нет денег на настоящие гамбургеры, так что это просто поджаренный хлеб.

- Ну, так даже лучше, - пожала плечами я.- Жареное мясо вредно для сосудов и сердца.

Дейв поднял брови и улыбнулся. У него были короткие каштановые волосы и голубые глаза, странно напомнившие мне глаза Майка Эванса.

- А мне нравится эта девчонка! – сказал он Роджерсону, ткнув вилкой в мою сторону.

- Это Кейтлин, - Коринна взяла один «гамбургер ля Дейв». – Бунтующая болельщица.

- Ого! – вытаращил глаза Дейв. – Мой любимый тип!

- И мой, - вкрадчиво проговорил Роджерсон, обвивая мою талию рукой.

Я сидела рядом с ним, прижавшись к его плечу, и ела поджаренный хлеб, который показался мне самой лучшей едой, что я когда-либо пробовала.

- О господи, Коринна! – Дейв посмотрел на экран телевизора. – Как ты можешь постоянно смотреть эту чушь?

- Тихо, - шикнула девушка. – Ешь.

- Она ненормальная, - сказал нам Дейв. – Каждый раз, когда я прихожу домой, она смотрит этот бред про прыщи и чудо-средство от них.

Коринна улыбнулась ему, ткнув его кулаком в плечо, звякнув браслетами на руке.

- Еще разочек, - мягко сказала она, забирая его пустую тарелку и ставя на кофейный столик. – Мне нравится видеть счастливый конец.

И мы сидели на диване, наблюдая за действием чудо-лекарства от прыщей, за лицом болельщицы, и тем, как преображается оно, а вслед за ним и вся ее жизнь.

Глава 8

Наступил декабрь. Когда я не была на курсах фотографии с мамой и Боу, не боролась с желанием все бросить и уйти на тренировках группы поддержки или не слушала рассказы Рины о её любовных приключениях, я сидела у Коринны. Это место было единственным, где я могла побыть в спокойной обстановке безо всяких волнений и сходящих с ума людей вокруг меня. Я поднималась по ступенькам и тихонько стучала, каждый раз волнуясь, не отвлекаю ли я её от чего-то. Она кричала, чтобы я заходила, и, когда я входила в дом, то всегда заставала её сидящей на диване с сигаретой в одной руке и пультом в другой. Коринна улыбалась, словно ждала меня всё это время, я садилась рядом, и мы курили и смотрели мыльные оперы, размораживали буррито и болтали обо всем на свете.

Как выяснилось, у нас с Коринной было много общего. Как и я, она ходила в Джексонскую школу, закончив её три года назад, а выросла она в Крествуде – небольшом поселке, находившемся невдалеке от шоссе. Она рассказала мне, что в первый год в старшей школе была ботаником и проводила время в разных ученических кружках, пока не познакомилась с Дейвом, который был старше на два года. Она влюбилась в него и стала, как она сказала, «зажигать» - теперь её чаще можно было найти на парковке, чем в классе. В ежегоднике была её фотография: Коринна сидела на капоте чьей-то машины в обрезанных джинсах и майке, на глазах – солнечные очки. Смеющаяся, она была очень красива.

На выпускной она сделала небольшую татуировку на левой лодыжке (веточка зеленой лозы), а Дейв подарил ей первый серебристый браслет, один из тех, что она носила на запястье. Он продолжал дарить их на Рождество, Дни рождения и Дни святого Валентина до сих пор. Они звенели при каждом её движении и перекатывались по руке, когда она поднимала её, чтобы отбросить волосы с лица или тянулась за пультом. Дейв называл это её личным саундтреком.