Дурные сны. Безумие (СИ)

Однако, Кораблёв лишь покачал головой, а когда он заговорил, ни один мускул не дрогнул на его лице:

— Нет, Ари, мне там с ними удобнее. До работы близко и всё такое. Тем более — Артём попросил меня. Сказал, что если вдруг Ксюха его всё же убьет — я должен буду свидетельствовать и наказать её по заслугам.

Наглая ложь! Ян уже почти выкрикнул это, но вовремя прикусил язык. Не сейчас. Наорать на этого идиота он еще успеет. А пока — нужно сваливать, от греха подальше. Хватит искушений на сегодня. Чай — вот что ему сейчас нужно.

Однако, не успел он поставить чайник, как дверь в комнату Ари негромко хлопнула, и в коридоре послышались торопливые шаги. Кто-то явно спешил покинуть квартиру. Но не тут-то было. Буквально метеором пронесшись через кухню и прихожую, Ян догнал Марка у самой двери и схватил за руку чуть повыше локтя, рывком разворачивая к себе.

— Нужно поговорить! — выпалил он, переводя дыхание.

Марк же смерил его чуть удивленным взглядом, вскидывая одну бровь. Он явно не ожидал от рыжего такого порыва.

— О чем же? — только и спросил он.

Опешивший Азаров выпустил его руку и потер лоб.

— Ну как же… — растерянно проговорил он, глядя на брюнета, — О том что произошло во время нашей последней встречи.

— А ничего не произошло, — пожал плечами Кораблёв, равнодушно рассматривая Яна, — Мы просто потусили вместе, пока твоя сестра отдыхала и не могла с тобой нянчиться.

Такого ответа рыжий точно не ожидал. То есть вот так — Марк решил поступить, как подавляющее большинство людей — просто игнорировать проблему. Авось сама рассосётся.

Но куда больше его задело это чуть надменное слово. «Нянчиться». То есть в глазах Марка он просто ребенок, несмышлёныш, за которым нужно присматривать. Прекрасно. Просто зашибись.

— А поцелуй — это тоже способ присмотреть за мной? — поинтересовался Ян, замечая, как что-то меняется во взгляде брюнета, — Устраивать драку посреди улицы — это ты тоже так приглядываешь?

— Ну извини, — протянул Кораблёв, щурясь, — Дружеская забота — не хотел, что ты отдавался кому попало. Хотя, знаешь — в следующий раз я, разумеется, промолчу. А хочешь — сам тебя предложу кому? У меня есть парочка приятелей — они неплохие ребята. Гораздо лучше того куска дерьма, которое я тогда отлупил.

— Что ты несешь? — поморщился рыжий, — Прекрати. Ты ведь на самом деле не такой.

— Нет, я как раз таки именно такой, — усмехнулся брюнет, — Просто в какой-то момент забыл об этом. Но теперь — спасибо тебе и твоему…а хрен его знает, кто он тебе — я об этом вспомнил. А вот тебе, рыжий, кое что нужно усвоить. Я сейчас разговариваю с тобой только потому, что твоя сестра — мой близкий друг. Если бы не она — ноги бы моей здесь не было. Запомни это, и постарайся впредь свести наше общение к минимуму.

После этих слов Марк хлопнул растерянного Яна по плечу и вышел из квартиры. А рыжий остался стоять на месте, тупо глядя на закрытую дверь. В голове — вакуум, и только руки бессильно сжимаются в кулаки и чуть подрагивают, выдавая его эмоции.

— Ян? — голос сестры заставил его вздрогнуть и обернуться, — Ты чего в коридоре застыл?

— Да так…ничего. Марка провожал, — улыбнувшись через силу, Азаров «отмер», и, потрепав Ари по волосам, быстрым шагом направился в свою спальню.

И только там позволил себе пару раз несильно ударить кулаком в стену, ругаясь сквозь стиснутые зубы и чуть ли не рыча от собственного бессилия.

Глава 12

Солнечный и удивительно тёплый сентябрь подошел к концу, его сменил менее радужный октябрь. Город постепенно терял краски — сперва из зеленого он превратился в желто-красно-оранжевый, но к середине месяца пропало и это. Деревья, будто сговорившись, в один день потеряли всю листву и стояли теперь, нагоняя своим голым и мрачным видом тоску на прохожих.

Будто отражая настроение природы, краски теряли и близнецы Азаровы. С Яном всё было понятно — он просто зашивался на учебе. С каждым днем им только добавляли предметов, и рыжий категорически отказывался уступать кому-то пальму первенства. Плюс — работа, которая так же не давала расслабиться. Но одновременно с этим такая загрузка позволяла парню не задумываться о том что личная жизнь у него пошла по наклонной.

Что касается Ари, то её в какой-то момент просто начало всё раздражать. Когда первая дымка от приятного и полного событий отпуска рассеялась, она оглядела свою жизнь и поняла, что саму себя загнала в какую-то яму. В которой её не устраивает абсолютно всё — начиная от своего внешнего вида и заканчивая образом жизни.

Работа вызывала желание побиться головой об стену. Азарова вдруг четко осознала, насколько сильно её бесит каждое утро вставать, надевать столь приевшуюся уже форму — юбку и рубашку — и проводить больше двенадцати часов в одном помещении с не самыми разумными представителями человечества. С гостями общаться было вообще невозможно — глядя на них, Ари жалела, что у нее нет разрешения носить оружие. Да и пускать его в ход было вроде как незаконно.

В общем — девушку буквально разрывало от желания что-то изменить. Но вот что именно — она не знала.

Именно об этом она заявила Жене, когда та после учебы заскочила к подруге на чашечку кофе

— Так, — протянула Самойлова, помешивая ароматный напиток маленькой ложечкой, — Значит, тебе не нравится работа. Ну наконец-то ты это поняла. А то я уже всерьез начала волноваться, что ты свяжешь свою жизнь с общепитом. В тридцать у тебя появятся варикозные вены от постоянного хождения и прочие прелести.

Представив эту картину, Ари содрогнулась. Уже сейчас, в столь юном возрасте, она чувствовала себя старой развалиной, когда, придя домой, не находила в себе сил даже встать и смыть косметику. Ноги гудели от постоянного напряжения, и рыжая уже начала замечать, что не может уснуть из-за этого. Пару раз у нее даже защемляло мышцу, и тогда она долго сидела и наглаживала ногу, закусив губу от боли и надеясь, что боль утихнет.

— Нет уж, — покачала она головой, — Такого мне точно не нужно. Да и нервы не железные. Я уже итак замечаю, что у меня глаз начинает дергаться, когда ко мне подходят в двадцатый раз за день, за какой-то ерундой, выдать которую могу только я.

— Значит, мне не показалось, — усмехнулась Женя, — Пару раз я замечала, что тебя «коротит», как робота, у которого настройки сбились.

— Очень смешно, — буркнула Ари.

— А что Ян на это говорит? Или Марк?

Азарова покачала головой:

— Я им не говорила. Яну итак проблем хватает — у него на учёбе полный завал, не хватало еще с моими причудами разбираться. А Марк вообще в последнее время гость не частый — говорит, что ему скидывают дело за делом, только успевает разгребать.

— Ну конечно. И единственный в итоге, кому больше делать нечего, кроме как разбираться с твоими проблемами — это я, — хмыкнула Женя, но, заметив, как изменилось лицо подруги, поспешно добавила, — Я шучу. Ты же знаешь, что я всегда готова тебе помочь. Если ты только подскажешь, в какой именно помощи нуждаешься.

— Если бы я знала, — вздохнула девушка, — Я просто чувствую себя так, будто мне не хватает кислорода. Будто то, чем я сейчас занимаюсь, убивает меня.

— Ну по сути, так и есть. Я бы точно не выжила. Здесь же от тоски загнуться можно.

Хмыкнув, Самойлова оглядела помещение, в котором располагалось кафе. Нет, тут было, в принципе, уютно — столы из темного дерева, белые диваны с высокими спинками, стеклянные перегородки, большие — от пола до потолка — окна. Всё портил розовый свет, которого тут было чересчур много. Лампы над столами были окрашены в розовый, все указатели и вывески также изучали нежное сияние поросячьего цвета. Но больше всего добивали глаз полки в баре, подсветка на которых была насыщенного неоново-розового цвета. Такое вот нехитрое дизайнерское решение. Неудивительно, что Азарову начало тошнить — почти каждый день находиться в подобном месте равносильно медленному самоубийству!