Мелочи жизни

— Юль... Ну, может, все-таки не пойдешь, а? — опять заныл Саша.

— Не знаю, не знаю... Может, и не пойду. Если объяснишь толком, в чем дело.

— А если не объясню?

— Тогда пойду.

Саша обреченно вышел в проходную комнату. Тупо сделал по ней круг. Остановился перед разложенной на диване новой юбкой сестры и... бросился на кухню. Вернулся он, уже держа в руках бутылку с томатным соком. Подошел к юбке. Мгновение в нерешительности смотрел на нее и, опрокинув бутылку, тонкой струйкой вылил кроваво-красную жидкость на юбку.

— Ну что, рассказать не надумал? — донесся из спальни голос ничего не подозревающей Юли.

Саша не ответил. Опустошив бутылку, он поставил ее на пол рядом. Сел в кресло и стал ждать Юлю. Она появилась через секунду.

— Отвернись. Мне надо переодеться. Ты что, не слышишь? Понятно. От страха уши заложило. Ладно. Я могу и в другой комнате переодеться.

Юля подошла к дивану, хотела было взять юбку когда вдруг увидела на ней огромную кровавую лужу...

— Подонок! Трус и подонок!

Схватив юбку, Юля бросилась в ванную. Включила воду. Попыталась замыть пятно.

— Все равно я пойду! Все равно!

Вдруг дверь ванной захлопнулась за ее спиной. Юля испуганно обернулась.

Снаружи Саша решительно задвинул щеколду.

— Пусти... Открой... Пусти...

А Саша уже подпирал дверь стулом.

— Я тебе по-хорошему говорю — пусти!!!

Уже не обращая внимания на крики сестры, мальчик вернулся в комнату. Сел в кресло. Немигающим взглядом уставился в пустоту.

Раздался телефонный звонок. Саша вздрогнул. Встал. Нехотя подошел к аппарату. Снял трубку. Послушал и медленно положил ее на место.

Сделав несколько кругов по комнате и, наконец, решившись, он снова достал деньги из хрустальной вазочки. Сунул их в карман и быстро вышел из квартиры.

Между тем отчаявшаяся вырваться, заплаканная Юля усердно терла юбку, расплескивая воду в раковине.

Входная дверь открылась, и на пороге возникла Маша.

— Это еще что такое?! — отодвинула подпиравший дверь стул.

Маша открыла засов и распахнула дверь ванной. С удивлением она уставилась на дочь.

— Что происходит?

— Я... Час назад... Твой любимчик!.. Сашка... — плакала Юля.

— Что — Сашка? Где он? Что случилось?

— Не знаю. Запер меня, гад. Ушел.

— У него же нога?!

— Нет у него ничего! И не было! А я из-за него опоздала! На показ...

— Подожди, — Маша попробовала успокоить дочь. — Но ведь еще не поздно! Перестань реветь и быстренько беги на второе отделение. Ты еще успеешь!

— Мне не в чем идти. Он мою новую юбку соком залил. Специально! Все ты! Вырастила!

— Что значит — залил?

— Да он боялся один дома остаться. Как маленький. Посиди с ним да посиди...

— Бред! — Маша сняла телефонную трубку. — А телефон что? Не работает?

— Это тоже Сашка.

Заметив выдернутый шнур, Маша снова воткнула его.

— Надо же! А я Сорокину не поверила, что он звонил. У нас же урок сорвался. Грипп у него...

Дождавшись, когда Юля выйдет из комнаты, Маша быстро набрала номер.

— Алло. Это я!

— Ужасно рад тебя слышать, солнышко. Я так соскучился! Ты сейчас где? — отозвался на другом конце провода Игорь Андреевич Шведов.

— Дома. Неожиданно отменился урок.

Маша говорила почти шепотом, так чтобы Юля, не дай Бог, не услышала ее.

— И ты свободна?! Черт! Жалко, сегодня ничего не получится...

— Нет?

— Но ты же сама сказала, что точно занята, — виновато оправдывался модельер.

— Жаль...

— Ты не обиделась?

— Да не., конечно. Дела, я понимаю. Ладно. — Она конечно же не имела права обижаться. И все-таки обиделась.

— Давай завтра? А? Я утром свободен. — Шведов заглянул в свой роскошный кожаный ежедневник. — До часа. Я ужасно соскучился.

— Я тоже, — наконец оттаяла Маша.

— Тебе неудобно говорить? Господи, что же я сразу-то не сообразил! Позвонишь потом?

— Ну конечно!

— Только обязательно!

— Обязательно!

— Целую тебя. До встречи.

— Я тоже. Пока.

Маша положила трубку, как-то удивленно огляделась по сторонам, словно постепенно возвращаясь в этот привычный мир оттуда, из сказки, и наконец включилась.

— Ну что ты там возишься-то?! — закричала она Юльке. — Не успеешь же! Копуша!

— Я никуда не пойду, — донеслось до Маши. — Слишком поздно.

— Ну хорошо. Я тебе свою ангору дам!

— А что мне твоя ангора?.. Ангора! К ней же короткая юбка нужна. — Юля наконец зашла в комнату.

— У тебя же есть. Черная.

— А колготки?! — активно включилась в торг Юля. Маша нахмурилась:

— Что, опять порвала?! Юля виновато кивнула.

— Когда ты будешь аккуратнее?! Юля умоляюще посмотрела на мать.

— Ну хорошо, возьми мои. Возьми. Но когда мы новые купим?! Не представляю! Ты же знаешь, что у нас сейчас творится с деньгами. — Маша встала и энергично направилась к стенке. — Надо еще за Сашкины завтраки в школу заплатить. Чего-то не хватало... — Она запустила руку в хрустальную вазочку и... вынула ее пустой. Денег на положенном месте не было. — Кстати, ты деньги не брала?

— Я — нет. А вот младшенький твой... — Юля лихорадочно собирала по шкафам нужные для выхода в свет вещи. — Он и не на такое способен!

— И телефон он отключил? И из дома выйти не давал? И один сидеть боялся? — тяжело осев на диван, в страхе проговорила Маша.

— Ну да. Ма, я возьму этот шарфик? Тут мне цветное пятно нужно...

— Юлька, он давно ушел?

— Не очень. — Юля возбужденно посмотрела на мать. — И серьги черные. К туфлям.

— В туфлях уже холодно. Надень сапоги, — машинально ответила Маша и, тут же вскочив, закричала: — Юлька, надо его спасать!!!

— Чего?

— Ты что, не понимаешь? Его же явно шантажируют!

— Кому он нужен!

— Что значит кому? Значит, кому-то надо! Ты в своем элитарном училище жизни не видишь! Знаешь, что сейчас в школах творится!

— Естественно, знаю. Хулиганов, вроде моего младшенького братца, растят.

— А если его старшеклассники в карты играть заставляют? Проигрыш вовремя не принесешь — счетчик включат! Ну... проценты пойдут, — добавила Маша.

— Спасибо, что объяснила.

— Что ты дурака валяешь! Ведь они так из малышей воров делают! Профессиональных!

Маша металась по комнате, не находя себе места.

— Ничего себе, малышка, — усмехнулась Юля. — Да он сам кому хочешь счетчик включит!

— Хватит! Хватит глупости говорить! Это твой родной брат, в конце концов, — взорвалась Маша. — А вдруг его налогом обложили? Я двойку кому влеплю, а с него сотню. Или две сотни требуют. Из мести.

— Мама! Что сейчас на эти деньги купишь?!

— Между прочим, зря смеешься. В двести сорок второй школе именно так и было.

— Что ты волнуешься? — попробовала успокоить мать Юля. — Он же деньги спер. Откупится.

— Думаешь, ему хватит? Там всего ничего оставалось, — неожиданно миролюбиво проговорила Маша.

— Не хватит, так изобьют. И правильно сделают. Трусов надо бить, — зло заключила Юля.

— Как ты можешь! Как ты можешь!.. Это же твой брат! Только бы ему денег хватило, — причитала Маша.

— А в следующий раз? Ты что, теперь только на рэкет работать будешь? Трусом быть не надо, вот что. Если таким раз уступишь — все.

— Так ты думаешь, это не один раз, а до окончания школы платить придется?

— Почему же только до окончания? В армию пойдет, тоже поиздеваются, — с удовольствием констатировала Юля. — Трусов за версту чуют.

— Ужас. Какой ужас, — не находила себе места Маша.

— Вот у Явника тоже так было.

— У какого Явника?

— У Явника. Который письма мне пишет. Ну фамилия у него такая... Явник!

— А... этот... — сообразила Маша.

— Он хилый такой. Маленький. К нему всегда лезли. А он как-то выбрал одного из четверых, вцепился ему в горло и не отпускает. Остальные его бьют, а он держит. Сознание потерял, а не отпустил. С тех пор с ним никто не связывается. Психов все боятся.