Откройте, РУБОП! Операции, разработки, захваты

— Понял…

Раздался скрип растворяемой соседней двери, и донесся голос Бориса:

— У меня уже мозоли на ушах от твоего вранья!

Далее прозвучал неясный лепет мазурика, вновь услышалась напористая интонация оперуполномоченного, после опять прошелестел лепет, голоса звучали еще минут пять, а затем запыхавшийся Борис доложил:

— Гайки отворачиваются в любую сторону, главное — приложить усилие… Зовут его — Михаил. Фамилия — Коротков. Из Магадана… Дал телефон отца… Просил позвонить… Согласен на чистосердечное… Приводить?

— С Петровкой договорюсь, постояльца примут, — оторвавшись от телефона, сообщил Паша. — Все, давайте его сюда. Начнем.

Допрос прервали телевизионщики; несмотря на поздний вечер, сразу же после эфира в кабинет следователя пошли звонки из многих пострадавших организаций.

Миша Коротков, охотно дававший показания по очевидным эпизодам, вместе с тем в разнузданную откровенность не впадал: работал, дескать, в одиночку, адрес источника поддельных документов неизвестен, шапочное знакомство… В пяти случаях мошеннический умысел в своих действиях отрицает, а вот коммерческую неудачливость — признает…

Лег Пакуро поздно, а встал, как всегда, рано.

На проходной к нему кинулся трясущийся, запуганный человек, одетый в подобие костюма, в характерных армейских сапогах размером с охотничьи лыжи. С трудом признал Пакуро в нем понурого интеллигента Шкандыбаева, которого еще вчера отличала от нормальных благополучных граждан лишь красноватая тень под глазом, ныне оформившаяся в отливающий бирюзой и аквамарином фингал.

Запинаясь, преображенный неведомыми злоключениями человек понес какую-то околесицу: про купюру достоинством в миллион, преступную группировку вымогателей, пыточный колодец и африканскую железную дорогу…

Без особого труда майор убедил страдальца пройти в служебное помещение, где тот детализировал и сюжетно оформил свою историю, после чего Пакуро, покопавшись в сейфе, извлек из него фотографию толстого бандита.

Потерпевший признал в фотографии личность своего мучителя. Затем, пошарив в карманах, вытащил прозрачный цилиндрик с валидолом, вытряхнув из него на ладонь две таблетки. Одну таблетку положил себе в рот, а другую протянул майору:

— Вы тоже выпейте…

Пакуро, усмехнувшись, от угощения отказался.

Сняв телефонную трубку, набрал номер РУБОПа Южного округа. Опер Акимов, курирующий лидера преступной группировки, весьма заинтересовался сообщением из центрального департамента и вызвался моментально приехать к пострадавшему.

Пакуро приготовил кофе, подвинул чашку благодарно кивнувшему Шкандыбаеву. Пояснил: в течение ближайшего часа бывший менеджер «Ставриды» перейдет под попечение капитана Акимова, давно точившего крепкие зубы на толстого Гену. Информация же насчет аферы с миллионным раритетом станет предметом особого расследования.

Единственное, что беспокоило Пакуро, — звонки мошенника подельникам, означавшие сигнал: разбегайтесь!

Впрочем, в камеру к Короткову был внедрен опытный агент, и на его помощь майор сильно рассчитывал: агент виртуозно раскручивал самых недоверчивых и осторожных посидельцев…

К полудню, когда обнадеженного Шкандыбаева увезли в РУБОП Южного округа, примчался с новостями неутомимый Борис: Коротков дал агенту, выпускаемому якобы по подписке о невыезде, адрес своей любовницы и записку следующего содержания: «Я в „Петрах“, пришлось дать чистуху, работал в одиночку, никого не знаю. Свяжитесь со Светиком».

Тем временем благодаря телевидению из далеких регионов хлынул поток информации, касающейся прошлой деятельности Михаила. Живо откликнулись на задержание мошенника Новосибирск, Хабаровск, Владивосток, а также далекий Магадан.

Выплыло дело о фальшивых банковских векселях, зашелестела факсовая бумага, испещренная цифрами убытков, понесенных компаниями, коим предлагалась рыбная и мясная продукция, добросовестно оплаченная, но до адресатов не дошедшая.

Бандитские будни

Узнав о сбежавшем из колодца терпиле (братва, следуя внешним признакам, окрестила его Конструктором), Геннадий пришел в исступленную ярость.

— У него что, пропеллер был в заднице?! — допрашивал он понурого сторожа. — И домкрат из черепа выдвигался?!

— Уникум, — объяснял сторож. — Ума не приложу…

— Я тебе ща приложу! В лобешник тупой! А потом следственный эксперимент устрою! И ты в нем уникумом профигурируешь, сука! Вот так!

Гневный монолог прервал скрип растворенной двери. На пороге стоял один из бригадиров — Тимоха, высокий сухощавый парень двадцати с небольшим лет, со скуластым простоватым лицом, гладенькой девичьей кожей и ясными младенческими глазами. Тимоха отличался полным отсутствием интеллекта, патологической жестокостью и безудержной алчностью. Эти качества Тимохи Геннадий считал весьма полезными как для повседневной работы, так и для особого задания, которое он ему приготовил.

— Пшел вон, — процедил Геннадий в сторону сторожа, а затем, накинув на плечи дубленку, предложил бригадиру: — Давай, что ли, пройдемся…

Серьезных разговоров в офисе в последнее время он не вел, боялся прослушивания.

— Развели мы лоха, — начал доклад Тимоха о текущих делах. — Все выплатил, плюс десятку за риск сняли…

— Это как?

— На личном мастерстве! — заявил собеседник хвастливо.

Доклад касался заказного убийства. Заказывал убийство конкурента один из коммерсантов.

Коммерсанту пообещали реализацию его кровожадного желания, забрали аванс, а после, встретившись с жертвой, объяснили ей сложившуюся обстановку, получив за неисполнение контракта двадцать тысяч долларов. Далее, сделав муляж человеческой головы, полили его куриной кровью, положили в прозрачный пластиковый пакет и предъявили пакет заказчику — мол, забирай, дело сделано!

От предложения стать обладателем пакета заказчик с ужасом отказался, безоговорочно выплатил остаток гонорара, а спустя сутки встретился с ожившим мертвецом…

— И чего? — довольно усмехнулся Геннадий, внимая рассказу.

— Звонил, визжал… — равнодушно поведал Тимоха. Затем, широко улыбнувшись, добавил: — В милицию, говорит, пойду…

— Ха!

— Ну! А я ему: «Иди, родной, иди. Только учти, мне статья по мошенничеству светит, а тебе — покушение на мокруху». Совести, говорит, у вас нет! А я ему: «Это работа такая, лошок».

— Ладно, есть, дорогой, к тебе разговор, — неспешно бредя по территории автостоянки, начал Геннадий, зорко поглядывая на бригадира. — Вчера всю ночь не спал, думал… Хочешь ко мне в долю упасть?

— Ну…

— Дело, Тимоша, такое… Ссучился наш Костя, к Пемзе переметнулся.

— Да ты чего?!

— Сам не ожидал. В общем, готовят нам соседи войну. И кореш наш — пятая колонна…

— Так ведь… мочить надо!

— Во. Правильно. Но! Кого на его место?.. Я вот и решил: тебя! Ты очень правильный пацан, и башка у тебя золотая. И будешь ты в доле, первым замом… Понял, как тебе доверяюсь? Вник?

— Мои действия? — коротко вопросил Тимоха.

— Ты же сам сказал — мочить!

— Когда? — со слепой готовностью вопросил бригадир, поджав жесткие губы.

— Значит, так, — неторопливо произнес Геннадий. — Сегодня у них с Костей свои базары в кафе… Берешь ребят, изучаешь подходы-отходы… На «стрелке» Пемза будет и рыл пять из его шоблы. Максимум. Ну, и Костя наш ссученный… Кончить всех надо.

— Не впервой…

Тимоха, прошедший в качестве замкомвзвода десантников войну в Чечне, убивать научился и в условиях столицы действовал при силовых криминальных операциях нагло и без оглядки, готовый дать отпор любой противодействующей силе с помощью гранат и тяжелого пулемета, который находился в его машине при рискованных силовых акциях. Люк в крыше машины прикрытия он установил не с целью комфорта, а для сугубо боевых задач, сокрушаясь при этом о невозможности водружения на крыше стационарной пулеметной турели…

Словом, на Тимоху Геннадий вполне мог рассчитывать. Этот сработает четко, этому лить кровь что водицу на грядку.