Уик-энд на берегу океана

Не успел Майа сделать и двух шагов, как вдруг он услышал за собой топот ног.

– Мистер Майа! Мистер Майа!

Он обернулся. За ним бежал Джебет. Он запыхался. Бежал за ним вдогонку. И первым делом протянул Майа руку. Тот удивился, но руку пожал.

– Мне нравится, – пояснил Джебет, – ваша французская манера пожимать друг другу руки при каждой встрече! По-моему, так получается гораздо сердечнее.

Он и сам был воплощением сердечности. Улыбаясь, глядел на Майа, будто тот был его старинным другом.

– Куда направляетесь?

– К себе, – улыбнулся Майа.

– А куда это к себе?

– В санаторий. Мы там столуемся с друзьями.

– О-о! – протянул Джебет. И добавил через мгновение: – Значит, раздумали уезжать?

Майа невольно улыбнулся. Какой же юный вид у этого Джебета, особенно сейчас, когда он отбросил свою чопорность.

– Я-то нет, а вот ваши компатриоты что-то не горят желанием меня везти.

– Как так? Разве капитан Фири?…

– В порядке.

И Майа рассказал Джебету всю историю с пропуском. Тот слушал, озабоченно нахмурив брови.

– О-о! – протянул он и вспыхнул. – Мне очень жаль, мне действительно очень жаль.

Он задумался, видимо что-то прикидывая.

– Идите за мной.

Но тут же спохватился, очевидно решив, что слова его прозвучали как команда.

– Если вам будет угодно пойти со мною…

Оба повернули к стоявшим в очереди томми, несколько шагов Джебет сделал в молчании.

– Ну, а вы что думаете об этой войне?

Спросил он точно таким тоном, как спрашивают:

«нравится ли вам этот фильм, эта пьеса, чай?».

– Скверная штука, скажу я вам.

Джебет взмахнул рукой, показывая на море, суда, очереди томми, разбомбленные виллы.

– Особенно меня мучает, – вполголоса сказал он, – вся эта бессмыслица.

Майа украдкой взглянул на него. Как, значит, Джебет, такой юный, такой розовощекий, такой «здоровый», тоже додумался до этого! Значит, и он так думает.

– Да, плохо дело, – сказал он вслух, – если уж англичане начали так рассуждать.

Джебет расхохотался.

– Oh you, french! [12] – сказал он.

Смеялся он от чистого сердца, во все горло, и Майа тоже не выдержал, рассмеялся. И на мгновение все – развалины Брэй-Дюна, суда, война, – все исчезло. Остались только два молодых человека, – шагают себе бок о бок под солнцем по песчаному пляжу и хохочут от души.

– Расскажите мне, что вы делали после того, как мы с вами расстались, – сказал Джебет.

Майа рассказал. Когда он заговорил о рыжем сержанте, Джебет прервал его.

– Я знаю его. Это хороший вояка, кадровик, зовут его Уэнрайт. Прекрасный солдат. Двадцать лет прослужил в Индии, в семнадцатом году получил крест Виктории. Два года назад его чуть не разжаловали из-за какой-то некрасивой истории. Некий Смит, его подчиненный, хотел выслужиться. Да, черт! После чего рядом со Смитом никто в офицерской столовке не садился, Прекрасный солдат Уэнрайт. Прекрасный старый солдат. Как глупо умереть вот так.

– Умереть по-всякому глупо.

– Верно, – Джебет повернул к Майа свою наивную физиономию, – а главное, непонятно, к чему все это.

Они добрались до ближайшей цепочки солдат. Джебет отошел переговорить с офицером. Офицер обернулся и внимательно оглядел Майа.

Оба встали в хвост очереди.

– Через полчаса, – сказал Джебет, – придет наш черед грузиться в лодку.

Майа посмотрел на часы. Четверть седьмого. В эту минуту очередь зашевелилась и Майа продвинулся на несколько сантиметров.

– А почему так мало лодок?

Джебет улыбнулся.

– Не предусмотрели эвакуации войск…

Майа глядел на толпившихся вокруг солдат. Большинство было без головных уборов, без оружия и даже без вещевых мешков. В своих длинных штанах и в широких рубахах они напоминали туристов или спортсменов, ожидающих прибытия парохода, чтобы отправиться на увеселительную прогулку. Руки они держали в карманах, почти не разговаривали, небрежно сосали сигареты. Словом, ни в их поведении, ни во внешнем облике не чувствовалось нетерпения. Во главе очереди неподвижно стоял, глядя в море, английский офицер, с которым только что переговорил Джебет, Когда к берегу приближалась лодка, он взмахивал рукой. Один за другим томми входили в воду, забирались в лодку. Отсчитав шесть человек, офицер перегораживал рукой путь следующему томми и не опускал руку, пока лодка не отходила от берега.

– Следующая очередь наша, – сказал Джебет.

Майа смотрел, как отчаливает от берега зеленая маленькая лодочка. Нагруженная до отказа, всего с одним гребцом, она еле двигалась. Хорошо еще, что море такое спокойное.

– Лучше бы нам встать в другой хвост, – сказал Джебет.

– Почему?

– Наша лодка возит людей вон на то грузовое судно с мельничным колесом на боку. Проклятая посудина, того и гляди, развалится от старости. Где только они такую рухлядь откопали?

Стоявший перед Джебетом солдат обернулся.

– В Портсмуте, сэр. Помнится, я видел ее там еще мальчишкой.

Джебет улыбнулся.

– О-о! Она гораздо старше.

Томми лукаво прищурил один глаз.

– Так точно, сэр. Я спутал ее с «Викторией».

Джебет расхохотался. Два-три томми, расслышавшие шутку, тоже засмеялись.

– «Виктория»… – начал объяснять Джебет, повернувшись к Майа.

– Я тоже ее осматривал.

– Ну, конечно, осматривали, – сказал Джебет.

Маленькая зеленая лодочка медленно приближалась к берегу.

– Давайте перейдем в другую очередь, – предложил вполголоса Майа.

Джебет на минуту задумался.

– Теперь уже не стоит! – сказал он и громко добавил: – О-о, полагаю, что это судно не хуже других.

Офицер, дирижировавший посадкой, поднял руку, и первый томми шагнул вперед. Майа стоял четвертым сразу же за Джебетом. Чтобы добраться до лодки, надо было войти в воду по колено. «Успею ли я перейти раньше, чем вода наберется в ботинки», – подумал Майа.

Он шагнул вперед, но путь ему преградила рука, протянутая на высоте его груди.

– Француз? – спросил офицер.

Майа уставился на него и от неожиданности даже не ответил. Разве он не видит по форме? Разве Джебет его не предупредил? Разве не заметил он, как они оба только что пристроились в очередь?

Джебет обернулся:

– Это со мной.

– Он на француза не похож, – сказал офицер.

«Вот еще кусок идиота», – подумал Майа.

– Я его знаю, – сказал Джебет.

– Он на француза не похож, – уперся офицер.

– Я его знаю, – настойчиво повторил Джебет.

Офицер опустил руку. Майа вспомнил, что не более получаса тому назад он предъявлял также и ему пропуск, подписанный капитаном Фирн.

В лодке Майа сел рядом с Джебетом. Он с радостью ощутил, что ноги у него сухие, ботинки не успели промокнуть.

Лодка медленно отвалила от берега. Казалось, вот-вот она пойдет ко дну под тяжестью пассажиров, но она все шла и шла в открытое море, подгоняемая осторожными ударами весел. Майа заметил, что офицер на берегу, командовавший очередью, опустил руку. Отсюда с лодки лица его уже не было видно.

– Почему он спросил меня, француз ли я? Разве сам не видел?

– Я ему сказал.

– Тогда в чем же дело?

– Сам не знаю.

И Джебет, улыбнувшись, добавил:

– Еще никогда в жизни нелогичность как таковая не смутила ни одного англичанина, мистер Майа.

До конца переезда Майа хранил молчание. Его удивляло, что ожидаемая радость не приходит. «Потом, потом, радость придет», – внушал он себе. И тут же поймал себя на мысли о санатории, об их столовке, и, к великому своему изумлению, думал обо всем этом с горечью, с сожалением. «Товарищи, это же естественно думать о товарищах с сожалением, но о санатории, о фургоне… До чего же быстро человек, куда бы его ни занесло, обживается в своей норе», – подумалось ему.

Зеленая лодочка, высадив пассажиров на грузовое судно, тотчас же повернула обратно. Вслед за Джебетом Майа взобрался по трапу, висевшему вдоль серой железной стенки. Вблизи судно выглядело гораздо внушительнее.