Неисторический материализм, или ананасы для врага народа

– Без тебя знаю, – огрызнулся Сергей и через двадцать секунд подбирал фантик у ворот своего – или все-таки не своего? – дома в пятьдесят третьем.

Сыщики, видимо, на этот раз от универмага сразу прибежали к дому Сергея. Из окна он видел, что они первым делом стали искать подобранный им фантик.

– Молодцы, ребята, хорошо поддаетесь дрессировке, – одобрительно сказал он. – Ну, пошли гулять, нечего зря простаивать.

– …Материя первична, – убежденно процитировал Козлов, в третий раз наблюдая полет фантика.

– А вокруг стола побежим вторично. Или третично? – задумался Савченко.

До столба он шел молча. Он устал. Ночью он ездил с другими гэбэшниками на задержание. Брали какого-то старика, который не сопротивлялся, а держался с молчаливым достоинством, что было особенно неприятно. Мол, вы меня хоть убейте, а я вас презираю. С обыском провозились до утра, надеясь найти хоть какой-нибудь компромат, но безуспешно. Презрение старика, молча наблюдавшего за ними, к утру стало осязаемым. Что очень утомляло. Поэтому пляски, которые заставлял их совершать Сергей, начали его изматывать.

А Сергей таки заставил их поплясать, то двигаясь с места, то снова замирая, то срываясь в резвый аллюр. Вот он опять начал делать круг вокруг столба. Сыщики замерли, совещаясь. Сергей, зайдя за столб, осторожно выглянул. Сыщики стояли на месте.

– Щас выйдет, – сказал один. – В прошлый раз вышел.

«Фиг вам выйду», – подумал Сергей и исчез.

– Ребята, а каким образом все видно? – спросил он в лаборатории, наблюдая вместе со всеми, как сыщики носятся в магазин и обратно.

– Мы весь твой маршрут аппаратурой утыкали, – гордо объяснили Митя с Иваном.

Савченко и Козлов ругались:

– В прошлый раз он вышел, – растерянно говорил Козлов.

– Это потому, что мы за ним не пошли. Надо все делать как обычно, – объяснял Савченко.

– Молодцы, – похвалил Сергей. – У меня есть время еще на один раунд? – спросил он у Барсова.

– Давайте последний раз, – скомандовал он. – Время поджимает, к сожалению.

Савченко с Козловым помчались к его дому, и он едва успел подобрать фантик.

На этот раз они повторяли за Сергеем все его фортели даже с некоторым опережением и покорно побежали вокруг столба. Правда, их лица выражали определенную задумчивость и даже работу мысли, но сосредоточиться им было некогда.

Сергей снова вошел в продуктовый магазин.

– Очень мне ваша икорка понравилась, – приветливо сказал он остолбеневшей продавщице, с удовлетворением наблюдая, что сыщики на этот раз вошли в магазин вместе с ним. Правда, спохватившись, что они нарушили цикл, они тут же выскочили обратно.

Снова накупив продуктов, он пошел в универмаг. Савченко и Козлов буквально ворвались туда вместе с Сергеем и не отходили от него ни на шаг. Давно им не приходилось столько двигаться.

– Видеокамеры так и летят, прямо не напасешься, – ворчал Сергей, прилепляя ее в углублении в неровном бетоне колонны.

Сыщики, которые торопливой трусцой делали за ним второй круг, немного притормозили, ожидая, когда Сергей выйдет из-за колонны. Когда через десять секунд стало ясно, что не выйдет, на них было жалко смотреть. Покупатели универмага с интересом наблюдали, как нормальные с виду люди наматывают круги вокруг ничем не примечательной колонны, потом ползают около нее на коленках, стучат костяшками пальцев по полу и, наконец, даже не подойдя к прилавкам, опрометью выбегают из магазина.

В лаборатории гора продуктов на столе росла.

– На вас не напасешься, – проворчал Сергей, в очередной раз опустошая сумку.

– Дорого бы я дал, чтобы посмотреть, как они составят отчет, – проворчал Барсов.

– Я сейчас, – вдруг сказал Сергей, увидев, как неутомимые служители советского закона опять примчались к его дому. – Пусть они теперь думают, что я дома.

– Только быстро, – попросил Андрей.

Савченко с Козловым, которые до этого оживленно жестикулировали, вдруг замерли, увидев, как Сергей неторопливо выходит во двор. Он подошел к дровяному сараю, взял пару поленьев и пошел обратно в дом.

– Это ведь он? – неуверенно спросил Козлов. – Или другой?

– Это он. Хотя это не может быть он. Потому что его сейчас дома нету, – сообщил Савченко.

Было без десяти двенадцать. Сергей посмотрел на часы – спутник должен перебросить его в Казань через десять минут.

– Наконец-то, – проворчал Андрей, увидев его. – Никаких нервов на тебя не хватит.

– Еще восемь минут, – тыкал Сергей пальцем в часы. – Успею перекусить.

– Перебьешься, – хладнокровно сказал Андрей и усадил Сергея под какой-то колпак, напоминавший сушуар в парикмахерской. – Только о еде и думаешь!

– Сами все слопали, – возмутился Сергей, глядя на пустые тарелки в лаборатории.

– Молчи! – зашипел Андрей и нажал на кнопку. Сергей зажмурился. Так, с зажмуренными глазами, он сидел пару минут, пока не почувствовал, что под ним – снег и стало холодно.

X

Он открыл глаза. Справа от него был полуразвалившийся сарай, позади которого виднелся серый забор. Сергей выглянул за угол – в глубине двора стоял небольшой, довольно ветхий дом.

Сергей поднялся на крыльцо и постучал. Ему открыла старуха, крест-накрест перевязанная шалью. Она подозрительно посмотрела на него.

– Чего надо? – неожиданным басом спросила она.

– Извините. Комаровы здесь живут? – вежливо спросил Сергей.

Старуха чуть высунулась на крыльцо и ткнула рукой вбок.

– Туда иди. Там они. Людка-то где, не знаю, а ребятня дома, поди.

И она захлопнула дверь. Спускаясь с крыльца, Сергей услышал, как она стучит кулаком в стену и кричит:

– Людка, открывай! Там тебя какой-то хлыщ спрашивает.

Сергей, одетый по последней моде своего времени, невольно оскорбился. Тоже, рассуждает еще!

Обойдя дом, он увидел летнюю веранду. Дверь распахнулась, и из нее выглянул закутанный в шубку мальчик лет восьми.

– А мамы нет, – вежливо сказал он простуженным голосом.

– А скоро она придет?

– Сказала, что к обеду, – ответил мальчик. Он был бледен и худ. Сергей вошел в крохотную комнатку.

– Это вы здесь живете? – огляделся он. На стене была черная тарелка радиоприемника. У бревенчатой стены, на которой висел тощий коврик с изображением лебедей, стояла железная кровать с никелированными шишечками. На ней горкой были сложены три подушки, накрытые белой кружевной тканью. Под окном стоял голый дощатый стол. Сергей посчитал – три доски, между ними – широкие щели. В углу в изголовье кровати стояла круглая печка «голландка». Сергей потрогал – чуть теплая. Перед печкой была маленькая лежанка с бортиками. Под кучей тряпья на ней спал ребенок.

По всей комнате гуляли сквозняки – дуло из всех щелей.

Сергей моментально продрог.

– Не Рио-де-Жанейро, – пробормотал он и поежился.

– Вы что-то сказали, дядя? – вежливо спросил мальчик.

– Тебя Володя зовут?

– Да, – удивленно ответил ребенок.

– Погоди, я сейчас.

Сергей снова поднялся на хозяйское крыльцо и забарабанил в дверь. Старуха нехотя открыла.

– Ну, чего колотишь, как басурманин! – проворчала она.

Сергей помахал небольшой стопкой сторублевых бумажек.

– Сколько дров дашь на это? – спросил он. Бабка склонилась носом к деньгам и, разглядев, мощно взревела:

– Та-а-хи-ир!

За дверью раздалось шарканье.

– Избу выстудишь, – продребезжал старческий голос.

Но на крыльцо выглянул вовсе не старик, а мужчина средних лет, в валенках, серой вязаной шапке, которая многочисленными складками спускалась ему на лоб, и в подбитом мехом овчинном жилете.

Бабка показала ему на деньги.

– Дров просят, – объяснила она.

– Долго соображаете, – поморщился Сергей. – Давайте быстренько погрузим их на веранду. Чего же вы соседей морозите, – упрекнул он.

– Нянькаться я с ними буду! – буркнула бабка. – Комнату сдала, а как живут – не мое дело. У них мамка есть.