Интернат

– Он достаёт пистолет и начинает по нам стрелять, – плела она, – мы бежим, а пули свистят над головой! Ужас…

Владимир Петрович любил и понимал детей, и, несмотря на невнятную и невероятную историю, он прочувствовал весь ужас, который испытали его маленькие ночные спутницы.

– С ума сошли! – начал возмущаться он. – Неужели вас родители не учили, что с чужими людьми, тем более с мужчинами, ходить никуда нельзя! Я своей дочери постоянно об этом говорю!

– А у нас нет родителей! – вдруг сказала девочка с заднего сидения.

– Как это так? – удивился он.

– А вот так! Мы сами по себе! Свои собственные!

– Как это, свои собственные? Такого не бывает! Дети обязательно чьи-нибудь.

– А вот мы – ничьи! – доказывала девочка.

– С детдома мы, сироты, – объяснила Марина.

Владимир Петрович долго не мог прийти в себя. Он остановил машину и развернулся к ним – смотрел на их тоненькие куртки, которые, наверно, насквозь продувает ветер, на заплаканные лица и растрёпанные волосы… И думал, что же он может ещё для них сделать…

– Куда вести-то вас? – спросил он.

– Нас на вокзал, в детдом поедем, а Маринку к тёте, – сказала Ира.

– А деньги-то есть на билеты?

– Неа! Мы зайцами! Мы уже привыкли!

Через несколько минут машина подъехала в вокзалу.

– Ну вот, приехали, – сказал Владимир Петрович.

– Спасибо! – хором сказали девочки, вылезая из машины.

– Девчонки, подождите! Вот возьмите на проезд! А то вдруг кондукторы… – сказал он и протянул им несколько сотен.

– Господи, что это я… – вдруг опомнился он.

– Так, ну-ка, давайте обратно в машину. Доставлю вас в сохранности в ваш детдом. А Марину после вас отвезу…

К дому тёти Наташи они подъехали, когда уже рассвело. Марина по дороге еще несколько раз рассказывала дяде Володе страшную историю.

– Больше всего я испугалась, когда он достал базуку!

– Базуку! – ахнул Владимир Петрович.

– Ну да, базуку! Это пистолет такой! И начал стрелять! Мы бежим, а пули свистят!

Владимир не выдержал и расхохотался.

– Марин, а ты когда вырастешь, на кого учиться пойдешь? На артистку? – улыбаясь, спросил он.

– Неа! Я буду медсестрой! Ну вот, приехали. Спасибо вам большое! – сказала Марина и вылезла из машины.

– Марин, постой! А родители у тебя где?

–Умерли, – тихо сказала девочка и зашла в подъезд.

Она долго стояла у двери, придумывая, что она скажет тете. Её всё еще трясло от пережитого приключения. Наконец, набравшись смелости, она тихонько постучалась в дверь. За дверью не было слышно ни звука. Она поскреблась ещё раз, и услышала шаги. Марина ожидала увидеть тетю Наташу, но вместо этого дверь открыла Света, её двоюродная сестра.

Не дав Марине опомниться, она затащила её в квартиру и несколько раз изо всей силы хлестнула по лицу: ах ты гадина! гадина!

Марина громко завизжала, закрыла лицо руками..  На визг прибежала тетя Наташа и муж Светы, Серёжа, и оттащили Свету. Марина вдруг быстро шмыгнула в свою комнату и закрылась на задвижку.

– Дрянь такая! – кричала Света, – Серёжка, ломай дверь! Ломай, говорю!

–Хватит! – вдруг громко и твердо сказала тетя Наташа. – Пошла вон отсюда!

– Мам, ты что? – удивлённо спросила дочь.

– Пошла вон, я сказала! Истеричка…

Марина кинулась на постель и с головой укрылась одеялом. Она вся дрожала. Девочка немного успокоилась только тогда, когда голоса около её двери стихли. Она догадалась, что Светка с мужем ушли.

Всё утро Марина боялась выйти из комнаты. Ей очень хотелось есть и пить, но она терпела.

– Вот уморю себя голодом, будут знать, – думала она…

Марина подошла к окну и посмотрела вниз. Во дворе бегал пушистый белый щенок, он ненадолго отвлёк Марину от грустных мыслей. Она залюбовалась собачкой, и ей вдруг на секунду захотелось стать таким щенком и бегать, не зная забот и хлопот.

– А вдруг его тоже бьют хозяева, – подумала она, –а может, и не кормят… а ещё утопить могут! В общем, жизнь – ужасна! – сделала она вывод.

Марина села к столу и нарисовала могилу, гроб и себя. Потом она повесила рисунок над кроватью и осторожно приоткрыла дверь. Тетя сидела в зале, смотрела телевизор. Марина смело прошла мимо неё на кухню, разогрела картошку и поела. Наташа молчала.

– Может всё и обойдется, – с надеждой подумала Марина…

Весь день девочка просидела около двери, слушая, что делает тетя.

Наташа делала уборку, потом уходила, вернулась, села к телевизору. Около десяти вечера ей кто-то позвонил, и она закрылась в своей комнате.

Марина на цыпочках подошла, села на пол около её двери и прислушалась.

– Привет, Катюш, – грустно сказала Наташа. – Вообще ужас… она сидит в комнате целый день. Прощенья не попросила… нет, даже не извинилась! Не знаю, где была… она не разговаривает. Конечно, я всё поняла! Девчонка неуправляемая, непредсказуемая… и как они там с ними справляются?! Конечно… да я уже часы и минуты считаю! Быстрей бы эта неделя закончилась! Хоть отдохну от неё.

Дверь Наташиной комнаты резко открылась – на пороге стояла Марина и со злостью глядела на неё.

–Ты-ы! – крикнула девочка, – ты ведь меня не любишь! А зачем ты тогда меня взяла?! Зачем? Зачем?! Ты ведь меня не любишь! Ты хочешь от меня избавиться? Пожалуйста! Я могу прямо сейчас уехать! Прямо сейчас!

Тётя сначала опешила, а потом схватила Марину за плечи, тряхнула, что было сил… и оттолкнула от себя, да так, что девочка вмазалась в стену.

Марина взвизгнула, её глаза наполнились слезами; она несколько секунд смотрела на Наташу, потом вдруг побежала по квартире, раскидывая и переворачивая всё, что попадалось ей на пути.

– На тебе! На! Вот так тебе! Вот так! – кричала она…

Наташа решила, что девочка сошла с ума. Она налила в кастрюлю холодной воды и вылила на Марину. Вода помогла – тяжело дыша, девочка села на пол, прямо в лужу, и хрипло произнесла: попить принеси…

Тётка быстро налила в стакан воды и накапала туда валерьянки. Марина залпом выпила и ушла в свою комнату…

Наташе было жалко очень девочку, она от всего сердца хотела ей добра, но понимала, что не сможет справиться с неуправляемым и психованным ребёнком.