Еженедельник «2000» или «лабиринт» (СИ)

Павел тянет одно ухо в мою сторону, другим вроде бы не слышит, улыбаясь спрашивает:

-А ты когда будешь работать?

Смеемся оба. Кто же меня возьмет с моим куском бумаги вместо документа, даже если бы я сделал этот опрометчивый шаг... Каюсь – я лучше ремеслом каким-нибудь зарабатывать буду, чем пахать на дядю... где ни будь...Или тетю. К тому же мой чешский, мой так называемый чешский!.. А ведь понимают, может правда – боятся, а?!.. Журналистка же вежливо улыбается. Она сегодня пришла для предварительного знакомства, прямо с работы так сказать оторвалась от журналистского станка, вопросы еще не подготовила, а значит... А значит мы быстренько договариваемся на третье ноября, тем более оно совсем не за горами. Лето пролетело незаметно, осень норовит пролететь, так и жизнь пролетит в ожидании этого сранного азила...

-Что? –

встрепенулся я на вопрос, а говорила не захватила вопросов с собою, журналистки молодой в кожаном рванном плаще с оторванной с мясом пуговицей, вся такая богемно-панковская что ли, вся такая из себя... Ну... ну как говорили в Совке перед самым моим побегом – ну крутая блин, пробы ставить негде...

-Вы не могли бы, пан Борода, немного рассказать о себе, так сказать в общих словах, для составления впечатления...

Вот такая у нас хипов житуха – между чаем, в кафе-забегаловке, молоденькой в два раза точно девчонке-журналистке, которая сама не знает кто она в этой жизни с точки зрения социологии, возьми и вывали на нечистый стол собственную душу... Улыбаюсь, мне не привыкать, вкратце набрасываю канву авантюрного романа в нескольких частях – тюрьма и нелегальный переход границы, бусы на шеи и бисерные браслеты на запястьях, ветер в клешах, песок Канар в бороде, соленые брызги от волн, от волн ли? на щеках...

Что-то чиркает в своем огромном растрепанном блокноте, умудряется одновременно кому-то отвечать по мобильнику, улыбается, протягивает руку с ободранным лаком на ногтях: -Значит мы с вами договорились, пан Борода – третьего ноября в восемнадцать часов я буду вас здесь же ждать с приготовленными вопросами. До свидания. -До свидания, – сообщаем мы почти друг другу с Павлом и долго-долго внимательно смотрим друг другу в глаза. -Ну, что скажешь? –

тянет Павел ко мне ухо. Я пожимаю плечами – ну что тут скажешь, шеф-редактор Респекта лучшее конечно притырил для себя... Вслух:

-Испортить она не испортит, а еще один пинок в обтянутую форменными штанами жопу МВД не будет лишний... -Не будет, –

мудро соглашается со мной Павел, расплачивается, не смотря на мой вялый протест, с официанткой, и мы выходим в сумрак Праги. Слегка прохладно, Павел сует мне пухлую руку – передавай привет жене, я успеваю ответить ему тем же, мы расстаемся. Вокруг меня чужие лица, у них совсем другая игра, как когда-то пел «Крематорий»... Совсем чужая незнакомая мне игра...

25 октября, среда.

Психолог.

Скажу честно я считаю себя во общем-то психически здоровым человеком... Ну почти здоровым. Ну не больным по крайней мере. А к психологу я поперся в надежде, глупой конечно, что психолог меня послушает, обследует и даст бумажку. А в бумажке той будет написано – мол так и так, мол так и этак, я болею с малолеток, это слова из блатной песни, ну а если без шуток – клиент устал и утомлен долгим ожиданием погоды у моря, рекомендуем решить вопрос в деле вручения азила положительно и в самые кратчайшие сроки. Иначе... За последствия не ручаемся. Печать, подпись. Конечно, я прекрасно знал – полисам на эту бумажку начихать и плевать с самой высокой горы, но... дурак думкой богат и утопающий хватается за соломинку, я еще вроде бы не тонул, но и ждать сложа руки не хотелось. Пэн-клуб дал две бумажки, пан Быстров дал, так почему же ко всем подписям собранным в Польше и здесь в Чехии моими френдами-хипами, а к подписной компании пригласились и известные люди с чешского музыкально-рокового подполья-неподполья, не заполучить и рекомендации психиатра? И вот я приперся. Как последний дурак, как слюнявый американец к своему личному психоаналитику, как гимназистка к своему духовному отцу... И не выдержал, блядь, ее глупых вопросов, так себя жалко что ли стало, в таком несчастном спектре света увидел себя, свое положение, свою беспомощность, сука... Ну пидарасы, суки-гады, падлы, довели хипаря с богатым прошлым, да я в ШИЗО когда от голода и холода натурально лапти заворачивал – и то только блатные песни орал да зло смеялся, а тут... Видать эти падлы культурные, цивильные и правильные, с МВД суки, до ручки меня довели... Оттер я свои злые слезы, попил водички заботливо поданную психиатром, черти бы ее взяли и... И не хера эта тварь не поняла. Ни Ничегошеньки не поняла из моей жизни поломатой злыми цивилами и мерзкими полисами... И написала эта тетя-сволочь – считает в своих несчастьях виноватыми всех остальных, а не себя... Ах ты мразь нехорошая, тварье, пани в белом халате мать твою в душу три раза коромыслом!.. Конечно же я сам виноват во всем, конечно же сам, а кто же еще! Не работал как все придурки советские люди за гроши на советскую сранную власть, а тусовался по стране трахнутой!.. Не стригся в парикмахерской, как все нормальные идиоты, а таскал патлы до плеч да еще сука я такая – гордился ими!.. И вместо чтения брехливых газет советских и восхваления товарища Брежнева с бандой – печатал на том ебаном допотопном копировальном устройстве, единственном к тому же во всем огромном городе, куски из Декларации прав человека!.. И отсидев всего на всего шесть годков – херня! это даже полезно в смысле воспитания – не влился в серые массы дебилов строителей коммунизма, а по новой и еще с большей силой захиповал, затусовался!.. Конечно же сам виноват, сам, во всем сам!.. А самая главная моя личная беда – что я родился! Мог же самовыкидыш преждевременный сделать, так сказать распорядиться своею собственной судьбою, а я... Спасибо тетя, ты настоящая сволочь, пардон – психиатр, и все во мне поняла. Да здравствуют чешские психиатры, лучшие друзья коммунистов!

30 октября, понедельник.

Ивана.

Через пять дней по пускании слезы и слюней я снова был готов к подвигам на благо человечества. И даже эта сволочь психиатр и слезы мои злые не поломали меня, какая мелочь – тройку дней писать не мог, потолок взглядом сверлил, но за то сегодня снова лыблюсь на белый свет и радуюсь пасмурному дню. Так как предстоит необычное, веселое, ранее ни разу мною не испробованное... П. устроилась на работу в магазин по продаже индийских вещей. Там все продавцы не цивильные – у одного кольца везде, как у папуаса, пирсинг называется, у другого дреды, дредлокс, ну хайр в валенок ссученный, у третьей браслеты металюжные с шипами, ну а четвертая все это вместе имеет. И моя любимая жена в хипповых прикидах чудненько так вписалась в эту кучу. Лучше бы конечно по старому хайрврапсами на улице зарабатывать, но... но во-первых зима на носу, во-вторых мода ушла за горизонт, не модно носить косички из ниток в волосах, не красиво... И самое главное – в-третьих – полисы вкупе с пражским магистратом, будучи подкупленными по видимости владельцами магазинов, запретили продажу чего-либо с лотков на улицах Праги... Ну и вроде бы нельзя мне сильно нарушать законы Чешской республики, а вдруг на получение азила повлияет, смешно вроде бы, но вдруг... Вот П. и устроилась пахать на провиант, и буквально в первые же дни ей на работу и позвонила Ивана. Ивана эта родом с Хорватии, бежала от той войны, заимела здесь вид на жительство и поступила, смогла! на режиссерский факультет ФАМУ, это местный ВГИК, как говорили в Совке. Эта Ивана прочитала мою книжечку, слава растекается тонким слоем по Чехии, а? и решила снять про меня – хипаря, автора текстов, беженца, киноху! документальную конечно. И через Матю, пана Быстрова и еще хрен знает кого вышла на П., звякнула ей по телефону на работу, и... И вот мы премся на стрелку с Иваной, обсудить что и как, почем и сколько. Буду известным и МВД не сможет мне ни дать азила. Совесть их полисная не позволит им этого... Наверное. А в общем-то дело неплохое, каждое лыко в строку, как говаривали мои далекие предки при плетении лаптей, а может и так говаривали, а совсем по другому – каждая прядь в пейс? Откуда я знаю – папа детдомовский и мама башкирка, кто же я по национальности, патриоты с Памяти, ау! ответьте... Ну а во общем разве плохо фильмом на чешском ти-ви в сраку ткнуть чешскую полицию? Большего кайфа и придумать трудно... Ивана нас срисовывает по видимости сразу. И это не трудно – таких как мы с П. в Праге не много, нет конечно, людей в хипповых и псевдохипповых шмоток навалом на улицах, но одно маленькое но. В хипповых это значит не сильно ярко выраженных, с элементами больше ориента, ну Индии там, Непала, Тибета, псевдохипповые – новомодные псевдо и цивильнопопсовые заморочки. А вот в чисто хипповом прикиде, ну как в шестидесятых во Фриско, это единицы. И среди них и мы. -Чао, я Ивана! –