"Умирать страшно лишь однажды"

Не успел положить трубку, как в палатку зашли спецназовцы, чтобы забрать корректировщиков: Кравченко уходит со своей группой по Сунженскому хребту в тыл боевиков, а капитан Тругуб с другой группой переправится через реку Сунжа и уйдёт на несколько дней за передок.

Покончив с текущими делами, я в десять часов был уже на КНП полка на горе Чёрная, так мы окрестили высоту 434.4. День был прекрасный, солнце заливало своим светом холмистые окрестности, щедро делясь не только светом, но и скупым осенним теплом. Воздух был кристально чистым и местность просматривалась на десятки километров. Хорошо был виден Грозный, ещё лучше видны были склоны предгорья гор южнее нас. Я вёл большим оптическим прибором по селеньям: Кулары, Лермонтов-Юрт, Гехи, Шаами-Юрт, Ачхой-Мартан, всё поворачивая прибор правее и правее пока не уткнулся в Бамут. Хотя до него было далеко, но я мог достаточно подробно рассмотреть это село, за которое шли бои. Вот и сейчас на её окраине подымались частые клубы разрывов снарядов, а чуть в стороне деловито заходили и накрывали цель две пары вертушек. Опустив немного прибор, я упёрся взглядом в Самашкинский лесной массив, который располагался на площади в сорок квадратных километрах, и где по разведданным в лесу базировались несколько чеченских отрядов. Вздохнув, я повернул наблюдательный прибор на поле предстоящего боя. За КП первого батальона уже сосредоточилась вторая рота, здесь же стояло несколько танков, выделялась своими характерными деталями инженерная машина разграждения и ещё одна машина сапёрной роты. Всего, как я насчитал, собралось 24 единицы техники, вокруг которых суетилось около сотни солдат, завершая последние приготовления к броску вперёд.

Я бросил взгляд на часы – 10:43. Пора.

– "Ока"! Цель 1398, навести, готовность доложить. – Цель была обработана заранее, осталось только навести.

– "Ока Готова". – Прозвучало в эфире. Я следил за движением секундной стрелки, и когда она завершила свой очередной круг, выдохнул: – Огонь!

Я повернул голову в сторону огневых позиций, которые прекрасно просматривались с КНП полка. Первый дивизион опоясался дымками и взблесками выстрелов. Резко повернулся и в бинокль стал смотреть на цель – небольшая высотка, которая господствовала над этим сектором местности. Прошелестев несколько в стороне от полкового наблюдательного пункта, снаряды дивизиона подняли султаны чёрных разрывов, и к моему огорчению, на большой площади, причём не долетев до высотки метров триста.

Возмущённый я схватил трубку радиостанции: – Ока! Ока! Чёрт побери, что вы творите? Основными, веер сосредоточенный, дальше триста. Огонь!

Пока артиллеристы первого дивизиона вводили корректуру, я стал наблюдать за работой первой миномётной батареи. Тут всё было в порядке. Миномётчики чётко и слаженно работали на огневой позиции и миномёты с завидным темпом выплёвывали мины, которые по крутой траектории уходили сначала вверх, а достигнув самой высокой точки, падали вниз и накрывали узкие ленты зелёнок на пути продвижения пехоты.

С огневой позиции дивизиона снова послышался залп, но уже основными орудиями и теперь разрывы поднялись сзади высотки.

– Ока, дальность меньше 100. Огонь! – Теперь разрывы легли нормально.

– Ока, цель 1398, огневой налёт 10 минут. Огонь! – Теперь осталось только наблюдать, как начальник штаба дивизиона сработает.

Результаты огневого налёта меня слегка разочаровали. Залп по дальности лёг нормально, но веера сосредоточенного, когда все снаряды дивизиона ложатся на пятачке цели, не получилось. В принципе, цель была накрыта, но хотелось увидеть разрывы снарядов именно на вершине высотки, где находились окопы духов. Остальные снаряды легли вокруг высоты. Командир полка остался доволен артиллерийской подготовкой атаки, а я досадливо поморщился. Первый дивизион мог бы накрыть цель и с первого залпа, да и обеспечить более высокую кучность разрывов. Я ещё раз вздохнул, вызвал по радиостанции начальника штаба, пристрелял основным орудием вершину высоты, назначил методический огонь и с удовлетворением стал наблюдать, как каждые тридцать секунд на высоте появлялся разрыв снаряда.

Пока я занимался с артиллерией, вторая мотострелковая рота с приданными танками и сапёрами позади вытянулась из-за КНП батальона и эта стальная махина устремилась вперёд. Я прильнул к окулярам двадцатикратного прибора и теперь с близкого расстояния наблюдал за движением двух десятков бронированных машин, которые беззвучно, посвёркивая гусеницами и выкидывая высоко в воздух куски земли, мчались к высоте.

Завороженный неумолимым движением танков, БМП я вдруг представил себя простым красноармейцем, сидящим в окопе с трёхлинейкой, с несколькими гранатами и бутылками с зажигательной смесью, в лучшем случае, а на меня несётся вот эта махина стали, готовая раздавить, раскатать, убить. Но я должен её остановить, даже ценой своей жизни. По позвоночнику прокатилась волна холода и я повернулся к командиру полка.

– Товарищ полковник, теперь я воочию понимаю, какой подвиг совершили наши отцы и деды в Великую Отечественную войну.

Полковник Сергеев, прильнул к окулярам и с минуту наблюдал за действиями пехоты, а потом отдвинулся от оптического прибора и только задумчиво протянул: – Мда… .

Пока бронированные машины с пехотой внутри приближались к высоте по жёлтому от высохшей травы полю, миномётчики перенесли туда огонь и беглым огнём обстреляли всё вокруг неё. В довершении, танкисты не останавливаясь, сделали несколько выстрелов по высоте. Я дал команду на прекращении методического огня по высоте и первый дивизион, выпустив несколько залпов в тыл позиций боевиков умолк, а ещё через пару минут пехота показалась на вершине высоты. Дело было сделано и чеченцы, на наше удивление, противодействия не оказали. Со второй роты пришло сообщение, что окопы противника есть, подготовленные к обороне, но использовались лишь для наблюдения за нами.

Сзади нас и сбоку послышался стремительно приближающийся рокот вертолётов и над нашим КНП пронеслась пара вертолётов огневой поддержки. Авианаводчик удивлённо схватился за микрофон и что-то затараторил по радиостанции, а выслушав ответ, повернулся к командиру.

– Товарищ полковник, вертолётчики заблудились. Может, мы их используем в своих целях?

Командир даже не раздумывал: – Товарищ майор, давай, направляй их за высоту и пусть они там прочешут все зелёнки вплоть до самой Алхан-Калы.

Авианаводчик радостно мотнул головой и бросил несколько фраз в микрофон. Вертолётчики сделали прикидочный круг и ринулись за высоту. Сделали горку и тут же ударили неуправляемыми ракетами. Авианаводчик доложил командиру, что вертолётчики обнаружили в километре от новых позиций второй роты два чеченских БТР, дот и теперь атакуют их.

Вертолёты, сделав круг, снова пошли в атаку и дали ещё один залп ракетами.

– Товарищ полковник, один БТР подбит, второй уходит. Около подбитого лежат два духа.

– Молодцы!

Через несколько минут новый доклад – уничтожен дот около кладбища, недалеко от Алхан-Калы. Поработав ещё пушками по зелёнкам, вертолёты улетели от нас.

Выслушав доклад командира батальона, Сергеев отдал приказ на закрепление на новых позициях и мы приготовились к убытию на КП, но в это время наше внимание привлекла автоколонна, которая спокойно пылила вдоль Самашкинского леса в сторону Закан-Юрта. То, что эта была колонна какого-то полка сомнений не было, но как она туда попала и куда сейчас свёрнёт – это был ещё тот вопрос. Командир ринулся к радиостанции, но взяв в руку микрофон, вновь его положил на место. Из расположения третьей роты выскочило два БМП и ринулись к железнодорожному переезду, куда подходили головные машины автоколонны, готовые свернуть в сторону чеченского селения. Они успели вовремя и мы с облегчением перевели дух, увидев, как колонна, завернув в нашу сторону, тяжело стала подыматься к командному пункту полка.

– Чёрт побери, что это за дурак вёл колонну? – Командир полка стёр со лба пот и замер в удивлении. Замерли и все кто был на КНП полка, а затем повернулись в сторону мощного гула, донесшегося издалека.