Букварь

фигура у нее замечательная, — уж мне-то поверьте, — поэтому они все-таки, пусть и

ненадолго, приходили.

Когда хозяйка встретила мужчину, который пришел и второй, и третий, и четвертый

раз, — а потом остался, — я был на ней. В ее планы свидание не входило. Поэтому вот

уже три недели она не брилась там, где обычно подбриваются

девушки, собирающиеся остаться на ночь с мужчиной. Она

иронично называла это — "растительность". И, судя по всему, здорово ее не любила.

Увидев меня, он умилился. И, — хоть она сначала и не позволяла снять белье со мной,

но не потому, что он ей не нравился; она просто стеснялась, — все-таки стащил эти

трусики.

Когда нас надели, я по запаху понял: "растительность" его не остановила.

И до сих пор не останавливает. Шесть лет прошло. Трусики поистрепались. Я,

признаться, тоже. Это, конечно, не засуха периода плейстоцена, но тоже испытание. К

счастью, они купили стиральную машинку. С платиновой защитой. Как сказано в

буклете:

— Благодаря сертификату "Wolmark" — Платиновая Защита", эксклюзивно

предоставленному бренду "Aniston" компанией "Wolmark", стиральные машины нового

поколения предоставляют такое безупречное качество стирки, что даже вещи, которые

до этого строго подлежали лишь ручной стирке, могут быть доверены машине,

поскольку теперь не происходит стирания волокна, и одежда остается мягкой.

Конечно, рано или поздно мне придет конец. Левые лапы, и передняя, и задняя, совсем

уже стерлись. Но я отношусь к этому спокойно.

В крайнем случае, буду головой единорога.

И потом, конец мне придет только тогда, когда мне придет конец. Раньше этого

времени меня, — вернее нас, меня и трусики, — не выкинут. Это он не позволяет хозяйке

нас выбрасывать. Похоже, мы для него — фетиш, и зря вылезли на букву "Т".

Было бы слишком нагло утверждать, что любовь — это трицератопс. На такое

обобщение я не тяну. Но фраза "любовь для мужа моей хозяйки — это я, нарисованный

на ее трусиках трицератопс" не будет, пожалуй, преувеличением.

Так или иначе, — как фетиш, как любовь, или трицератопс-наклейка, — но скоро я

перестану быть еще раз. Но отношусь к этому спокойно. Я же динозавр. И видел

падение метеорита. Того самого, из-за которого мы, собственно, и вымерли. Но я

спокоен. Глобальные катастрофы учат смирению.

Особенно в личной жизни.

Унитаз

Сколько себя помню в этом доме, они постоянно ругаются из-за моей крышки.

— Закрывай крышку унитаза! — говорит она ему.

— Какой смысл ее закрывать, если все равно открываешь, когда заходишь в туалет?

— удивляется он.

— Давай тогда не убирать постель утром, ведь вечером мы в нее снова ляжем, -

иронизирует она, — и перестанем мыть посуду, ведь в нее снова придется накладывать

еду!

— Это не совсем то! Ты передергиваешь! — протестует он, но времени на подробную

дискуссию у него нет, и он сдается. — Хорошо, хорошо. Я буду закрывать эту крышку.

Успокойся.

Уходя, он, конечно, забывает закрыть крышку унитаза.

Нет, конечно, я не настолько умен, чтобы делать из этого какие-то выводы. Например,

такой: любовь — это споры из-за крышки унитаза. Красивое словцо и меткие, в лёт,

характеристики, это, знаете, не по моей части. Вообще, признаюсь вам, что мы,

унитазы, по сути своей тугодумы. Медленно соображаем. Зато нам присущи такие

замечательные свойства, как верность и приверженность традициям. Если бы не

дискриминация, мы, унитазы, вполне могли бы заменить швейцарских гвардейцев в

покоях Папы Римского. И справлялись бы ничуть не хуже. По крайней мере, на солнце

блестели бы куда ослепительнее швейцарцев.

Мы блистаем белизной, как рыцари — иоанниты — своими плащами.

Конечно, такая белизна присуща только новым унитазам или тем из нас, кому

посчастливится попасть в руки действительно заботливой хозяйки. Мне, например.

Когда тебя ежедневно драят всеми чистящими средствами, которые продаются в

супермаркете поблизости, невольно побледнеешь. И от химического воздействия, и от

некоторого утомления. Чувствуешь себя при этом неоднозначно. Все равно, что кухня,

которую подвергают унижению генеральной уборки каждый день. Чистенький и

немножко уставший.

Если вы думаете, что это я так клоню к сравнению чистоты унитазов с отношениями

мужчины и женщины: мол, если их каждый день не драить, они потускнеют и

покроются пылью, то ошибаетесь. Говорю же, я для такого недостаточно образован.

Правда, знакомый таракан, который забегает к нам исключительно ночью, — соседи

снизу не так озабочены чистотой, как моя хозяйка, — считает, что я не лишен задатков.

По его мнению, я мог бы вполне, при соответствующем воспитании и образовании,

конечно, затмить собой даже колокольчик в буддийском храме. На чисто

интеллектуальном уровне, естественно. В принципе, мне приятно думать, что обо мне

так думают, хоть это всего лишь и таракан. Но я пытаюсь оградить себя от бесплодных

сожалений, которые вызывает в нас любая упущенная возможность. Хотя, — и порой

мне горько это осознавать, — я мог бы сделать блистательную карьеру. Как бы

двусмысленно это не звучало. Но этим утром от размышлений об этом меня отвлекает

их обычная перебранка.

— Почему ты не закрываешь крышку унитаза?! — спрашивает она и делает это сама.

На ее месте, я отнесся бы к этому спокойнее. В конце концов, не стоит брать на себя

ответственность: решать, что нравится вашему унитазу, а что нет, не посоветовавшись

предварительно с ним. Крышка — ерунда! Бывали вещи и похуже. Причем "вещи", как

вы понимаете, всего лишь устойчивое вербальное обозначение нематериальных, но

очень неприятных инцидентов. Будь я на ее месте, он бы услышал:

— Не падай на меня, перебрав лишнего!

— Не задевай меня ногами, когда спросонья вваливаешься в ванную, пожалуйста!

— Не откидывайся на мой бачок, когда запираешься в туалете, ведь я не кресло -

качалка!

Уверен, с этим-то ему трудно было бы поспорить. Но она, похоже, избрала тактику

проще. Аргументы не самые убийственные, но очень частые. Неплохо, но примитивно.

Напоминает манеру боя начинающего боксера. Левой-левой, а потом простенькая

"двоечка". Изысков в этом нет, но победа, — при условии, что противник слабо

подготовлен, — гарантирована. Нет, я не совсем дилетант. Мы с хозяином не пропускаем

ни одного боя. Телевизор он поставил у стиральной машинки небольшой, но с

качественным изображением. Глядя на мускулистые и блестящие в закутке ринга тела

негритянских боксеров, я, знаете, даже жалею о том, что я белый. Хотя, раз уж мы

разговариваем как на духу… Чего уж там.

Среди унитазов я — Эминем.

В душе — абсолютно черный. Понимаю, что это в очередной раз вызовет у вас улыбку.

Вам, белым, так приятно поиронизирогвать над кем-нибудь. Неважно кем, лишь бы он

не был похож на вас. Унитаз, негр, гомосексуалист, — вам бы все зубы скалить. Тем не

менее. Повторяю, среди унитазов я — черный. Такой же раскрепощенный, такой же

грациозный, такой же пластичный. Хозяйка думает, что я неустойчивый, и даже пеняет

хозяину на то, что он выбрал "тюльпан" со слишком тонкой ножкой. Ничего она не

понимает. Я просто подслушиваю, как в такт дороге приплясывают стены домов, и

пытаюсь им подыграть.

— Унитаз шатается, — говорит она, — надо его поменять…

Удивительно, до чего вы, люди, пластичны в моральном смысле! То, что вы

собираетесь вышвырнуть унитаз на помойку, как надоевшего кота или собаку, не

мешает вам в преддверии этого веселенького для вас дня делиться с ним, унитазом,