Жаркой ночью в Москве...

Нет, можно, конечно, подобрать себе что-нибудь не шибко заунывное по вкусу. В мои молодые годы книг выходило мало. И мы все читали одно и то же. Сейчас выбор офигенный, и у каждого есть свои гении и бумагомараки, которых – никогда. По-разному. Те, которые читают Пелевина, не возьмут в руки Славникову. Поклонники Сорокина – Дину Рубину. А вот любители Дмитрия Липскерова будут читать Михаила Липскерова. И никогда – Алексея. Потому что он, кровиночка моя, слава богу, не пишет. Он у меня гуманист. Не хочет добавлять соплей в семейное литературное трагедийное порево.

И вот поэтому-то, ребята, нация, мать ее, и загибается. Захлебываясь в собственной всекарамазовской блевотной литературности. Да что говорить, в России даже социалистический реализм не выжил! Кони-звери, чтоб они скисли…

А они наоборот, напротив – нет!

Ну вот, размялся. Реакция на Юлю Медведеву прошла. Можно снова попробовать. 1… (ничего) 5… (дальше) 8-44… ох ты, можно и дотерпеть, пока не приедет. 45! Ура!

– Юль, привет. Это Миша. Какой-какой… Липскеров. Помнишь?.. (Ох, ну и язычок у бабы…) Я тебя не разбудил?.. Не разбудил?.. А какого… ты не спишь в три часа ночи… Не мое собачье дело?.. (Кажется, отношения-то налаживаются.) Как так «не мое»?.. Может быть, скажешь, у нас ничего и не было? (А было?) Ух ты!.. И тебе понравилось?.. Что значит «не хуже, чем у других»?.. А может быть, все-таки лучше?.. Ты чего не спишь-то?.. Не понял… Как ждешь моего звонка?.. А я что, обещал позвонить?.. Угу… И когда?.. Седьмого июня семьдесят второго года? Это сколько же тебе теперь?.. Двадцать четыре?.. Тридцать с лишком лет прошло, а тебе двадцать четыре? И вот ты сейчас сидишь и ждешь моего звонка?.. Как не одна?.. Шестьдесят две?! И всем обещал позвонить?.. А вы что, по одному телефону живете?.. Когда уходил утром, сказал, что вечером позвоню? Понятно. Ну вот, я и звоню. Значит, так, Юль… Как не Юль? А, это Римма?.. Из Подольска? А я был в Подольске?.. Ах, это ты была здесь… Из Подольска… Когда? В семьдесят пятом? А что ты тут делала? Была на экскурсии в Кремле? И тут я? А что я делал в Кремле? Тоже на экскурсии был?! (Офигеть можно. Чего меня в семьдесят пятом в Кремль занесло? Брать я его по пьяни собрался, что ли?) И я тебе кабинет Брежнева обещал показать?.. Ну, и показал?.. Ко-не-е-ечно… Он всегда летом на свежем воздухе работал… Так я сказал?.. Какое «обманывал»?! Царь-пушка была? Так. Царь-колокол был? Так. А от них тропинка в кусты? А что в кустах было?.. Я отломал ветку от дуба и сказал: «Сорок шестой вызывает Самого»?.. И что?.. Как не знаешь?.. Не слышала, что по ветке ответили?.. А потом что было? Я сказал, что Леонид Ильич ждет нас на ближней даче?.. Сказал. В Перхушково?.. Сказал. И чтобы мы ехали в Перхушково?.. А зачем в Перхушково?.. Леонид Ильич сказал, что всю страну знает, а из Подольска никого?.. Это он по дубовой ветке сказал?.. Какой молоток? Он сказал взять с собой молоток?.. Жуть какая-то… О господи… Вспоминаю…

Это же мой старый дружочек Витюля, пианист, так дружбу проверял. Если ты настоящий друг, говорил он, то по первой же просьбе без всяких вопросов берешь молоток и едешь в Перхушково. А если поинтересуешься, что в Перхушкове делать с молотком, то ты уже и не друг вовсе, а просто хороший приятель. И то, если приедешь. А если не приедешь с молотком, то хотя бы с парой бутылок. И чтобы она с подругой была. И тогда, вне зависимости от молотка, ты тоже друг. Вот я этой Римме и сказал, что Леонид Ильич ждет меня с молотком или двумя бутылками и ее с подругой в Перхушкове. В летнем кабинете. Она взяла с собой подружку, и мы рванули в Перхушково. На первом троллейбусе. От Кремля до Перхушкова на первом троллейбусе пятнадцать минут. Витюля тогда в Доме на набережной жил. В тамошнем магазине молотков не было. Так что я пару бутылок «Гавана Клаб» взял. На чувих из Подольска безотказно действует. У нее, юной подольчанки, от «Гаваны Клаб» головка ясная, а ножки подкашиваются. Кубинская специфика. Кубинцы же не могут просто так с девушкой. Они в самый озорной момент должны «Куба, любовь моя» запеть. И каждая кубинская девушка знает, что ей надо при этом закричать: «Муча грациа, Фидель!», собраться и валить. А для этого голова должна быть ясной. Нельзя святые слова по киру петь. Ну, эти из Подольска таких тонкостей-то не знали. Они ж не с Кубы, а с Подольска. И сколько мы с Витюлей ни пели «Куба, любовь моя», так «Муча грациа, Фидель!» и не дождались. Ну не объяснишь девицам из Подольска, что Фидель сбрил бороду, а Леонид Ильич на минуточку отлучился за картошкой.

Пришлось купить в киоске фотографии Евгения Матвеева, надписать их от имени Олега Стриженова и пообещать позвонить им в Подольск.

И вот одна из них и говорила сейчас со мной по телефону. И таких там еще шестьдесят одна. Кому я после этого интимного дела обещал позвонить? Вот и звоню! Только вот что я с шестьюдесятью двумя чувихами делать буду? Мне ж не на пять лет, а на одну ночь. Ах, зачем эта ночь так была хороша… А вот этого я пока не знаю. Насколько она была хороша. Потому что она пока еще не была, а есть. И шестьдесят две чувихи на том конце провода наконец дождались, что я им позвонил. Кого выбрать? И как выбирать, когда я не знаю, кто там. И с какого года и из какого города. Мало ли кому я обещал позвонить?.. О, вот еще одна…

Эта-то еще с какого боку? Никогда. Ничего такого. Ни с одной актрисой! А та была еще и не актрисой. Просто училась. В текстильном. И тоже – на том конце провода. Надо же, зараза какая. Спасибо ей, что избавила от подольчанки. Пой, ласточка, пой… И ведь поет:

Господи, чувихе-то не шибко. Надо позвонить ей. Конечно ж надо. А как позвонить, если я уже позвонил… Девочка из текстильного…

– Кстати, как тебя зовут? Ну, склероз, склероз… Забывчивость по-русски. Как я мог забыть?.. Да вот так вот и забыл… Какое ВСХВ?.. ВДНХ! Было…

А сейчас вообще там непонятно что… рыночная групповуха: племенной бык Никита (вес яиц нетто 6 килограммов 364 грамма и член почти такой же длины, как у центрового «Лос-Анджелес Лейкерс») трахает последнюю модель «Ламборджини» в триста лошадей. В кредит под шестнадцать процентов годовых. Без паспорта, поручительств и анализа на ВИЧ… Вот тебе и вся ВСХВ. Она же ВДНХ…

– Это ты имеешь в виду, девочка?.. Нет?.. Пятьдесят пятый год?.. Ни фига себе, меня забросило… Прости, пожалуйста, а по какому телефону я звоню? Б 6-24-37?.. Тогда понятно… Конечно же, пятьдесят пятый… Конечно же, ВСХВ… Ты… Света Ямпольская! Из «текстиля»! Мы с тобой на скачках в Доме Коммуны познакомились! «Johnny is the boy for me»… На ноябрьские. «Istanbul-Constantinople». Тогда хорошие ноябрьские стояли. «I love Paris». Теплые. Но на тебе была отцова летная кожанка. Потому что блузка была, а кофточки не было. То есть вообще-то кофточка была, но в ней мать на торжественный вечер пошла. На заводе «Калибр». А тебе – отцова кожанка. Отца не было, а отцова кожанка была. И мы с тобой уже в ночи рванули на ВСХВ. У нас бутылка «Карданахи» была. И я захотел на ВСХВ… Ты захотела?.. Ну конечно же ты… Ты, Светик, ты. Да не спорю я…

Спорить через пятьдесят с лишком лет (или сорок?), кто из нас предложил поехать на ВСХВ… Смешно. Только почему слезы текут?..

На четырнадцатом до «Калужской», на метро до Ботанического, потом на четырнадцатом, но уже троллейбусе, до ВСХВ. Там со стороны Хованского в заборчике дырка была. Мы в нее и просочились. Прямо в яблоневый сад. Темно. Но пару несобранных яблок все-таки нашли. Ну и что, что подгнившие. Под «Карданахи» в самый раз…