"Я есть кто Я есть"

Поэтическая сущность еврейского интеллекта ярче всего проявилась в книге Теилим, т.е. Славословия, сборнике 150 приписываемых царю Давиду псалмов – песней и гимнов – религиозно-лирического содержания. Еврейская традиция, в отличие от христианской, не признает никакого посредничества между человеком и Богом: каждый из людей постигает Бога в непосредственном с Ним диалоге, который каждый ведет на свой лад. Единственное, что требуется от человека – это безоглядная искренность, почему, собственно, людская речь, обращенная к Богу, исполнена то неизбывной печали, то радости и ликования, то чувства неуверенности, страха и одиночества, а то смутного ощущения торжественной близости непостигнутых еще истин. Именно таким человеком и предстает перед нами тот, кто сочинил псалмы Давида, – разнообразным, как дни и часы самой жизни, но всегда одинаково доверенным Богу и Его мудрости, что определяет, согласно традиции, мудрость самого псалмопевца. Вот почему многие из сочиненных им песен включены в канонический свод еврейских молитв. Что же касается философского духа псалмов, содержание его станет более ясным, если свести его к тому особому интеллектуальному переживанию, которое философ И.Кант испытал при прочтении одного из псалмов: "Звездное небо надо мной и нравственный закон в моей душе, – вот две вещи, которые наполняют меня бесконечно обновляющимся чувством восхищения и благоговения".

Псалом 49

Прислушайтесь ко мне, народы мира,

Внимайте, люди, слову моему.

Послушай, стар и млад, богач и нищий,

Я вам открою истину свою.

Я часто говорил себе: "Не бойся

Последних дней и времени суда,

Когда за прегрешения земные

Тебя пытать возьмутся небеса!"

Премудрый смысл любимого реченья,

Созревшего в моей душе, как плод,

Я напою сейчас под звуки гуслей,

Наговорю, как притчу, я для вас.

Скажите мне, скажите, заклинаю,

Случалось ли, чтоб кто-нибудь не пал,

Чтоб кто-нибудь остался жить навечно,

Чтоб хоть один могилы миновал?

Вот богатей лежит в земле, вельможа,

Скупавший все на золото свое,

Но он, увы, ни за какие деньги

Не выкупил и вздоха у небес.

Всему цена, всему на свете мера,

Назначенная Богом и людьми,

Но только нет цены и нету меры

Душе людской. Нет выкупа за жизнь.

Погибнут все. Сойдет в могилу каждый,

Невежда сгинет так же, как мудрец.

Умрет и тот, кто думает о смерти,

И тот, кто думает, что не умрет вовек.

Но трудятся глупцы, копают, строят

И превращают в крепости дома, -

Увы, умрут; увы, в могиле сгинут,

Оставив все добро другим глупцам.

Всю жизнь глупцы жилища укрепляют,

Как будто б жить в них будут без конца,

И имена свои дают именьям,

Как будто б им иметь их без конца.

Недолго им владеть своим владеньем,

Недолго жить глупцам в своих дворцах:

Наступит час, – и гордеца настигнет

Смертельная коса, как нож – быка.

Убойному быку подобен глупый,

Скотине и глупцу – одна судьба.

Увы безумцам всем, в свои влюбленным

Бессмысленные мысли и дела.

Псалом 133

Как хорошо и как великолепно

В единую семью собраться всем!

Собраться братьям, в доме жить едином,

Как хорошо собраться братьям всем!

Так хорошо, как если б Аарона

Увидеть нам с елеем на челе,

С елеем, вниз стекающем на платье,

На бороду стекающем его.

Так хорошо, как если б на Хермоне

Роса скопилась и пролилась вниз,

К Сиону, где обещано спасенье

И вечное цветение. Аминь!

Псалом 137

При реках Вавилонских мы сидели,

И вспоминали мы в слезах Сион.

Мы плакали, и средь ветвей деревьев

Качались наши арфы на ветру.

А нас пленившие, все те, кто нас держали

Вдали от рек родных, в неволе и в беде,

Кричали нам: "Снимите ваши арфы!

Сионские напойте нам псалмы!"

Но как нам петь Господню песнь в неволе,

И как,забыть тебя, Иерусалим?!

Когда забуду я тебя, о Город,

Десница пусть забудется моя;

И пусть отсохнет тот язык, что скажет:

У рек чужих забыт Иерусалим.