Седой Кавказ

Танковый полк есть, набран штат военнослужащих, однако тыловое обеспечение отсутствует. Лидеры республики требуют, чтобы «волки» сами себя прокармливали. Обещанные Арзо пять процентов, а это пятнадцать тонн высококачественного замороженного мяса, на несколько месяцев решат проблему с питанием полка.

На рассвете танк и БТР под командованием Лорсы Самбиева приперли мощные ворота хладокомбината. Не впускать технику – невозможно, ворота вот-вот снесут. Вслед за воротами сдаются и остальные «редуты», Арзо и Тополев без оружия, а с договорами и накладными обошли все холодильники, все выяснили и оккупировали кабинет директора. Вскоре примчалась взмокшая Роза с обескровленным от страха лицом; она ничего не знает, просто приняла продукцию на хранение. Условия хозяина продукции обсуждению не подлежат; за хранение и обслуживание, хладокомбинат получает десять процентов, потворство аферистам – прощается.

Безмерная радость Тополева вскоре сменяется такой же озабоченностью: а куда теперь деть это мясо? Перевозить продукцию невыгодно, да и некуда: юг России – продовольственная житница, а в Чечне предпочитают потреблять парное мясо, и цена его невысока. После очередного застолья решено: по генеральной доверенности хранящаяся продукция поступает в распоряжение Арзо, в течение полугода он обязан рассчитаться с Тополевым, по возможности- нефтепродуктами.

Две недели нанятые Самбиевым люди продают замороженное мясо на рынках и в магазинах республики – реализация мизерна, затраты обращения – велики. Нехитрый анализ подсказывает Арзо – через полгода он может попасть в кабалу к Тополеву. Как ни храни, а мясо – скоропортящийся продукт, к тому же идет хищение, и только одна польза – вдоволь наличных средств для существования.

После консультаций с технологами пищевой промышленности вся партия доставляется на пустующий мясокомбинат. В счет выполнения договоров мясокомбината полученная колбаса отправляется в Тюменскую область, в город нефтяников Нижневартовск. Вскоре экспедитор мясокомбината сообщает, что колбасу продали, даже уже съели, а денег нет, предлагают взамен нефть.

Что такое нефть на мясокомбинате не знают, не знает этого и Арзо, однако он давно об этом бизнесе, от которого зависит современная жизнь, думает, посему дает свое согласие и вылетает в Нижневартовск.

В Нижневартовске бардак: только что ликвидирована государственная монополия – головное объединение «Тюменьнефтегаз»; маленькие, разрозненные нефтедобывающие предприятия предоставлены сами себе, сознательно кем-то расшатываются, идут к упадку, чтобы потом, в процессе акционирования и приватизации быть выкупленными за копейки.

Принадлежащие Самбиеву, а точнее кооперативу «Бук» по бартерной сделке тысяча двести тонн нефти никого не интересуют: нефть течет рекой, стоит копейки и девать ее некуда – график транспортировки по трубе расписан на два квартала вперед, самбиевскими «каплями» никто заниматься не желает, не серьезно, да и не знает он, куда ее транспортировать.

И все-таки дотошность Самбиева до того допекла, что главный инженер НГДУ «Покачинефть» выдал справку о принятии на бесплатное хранение нефти кооператива «Бук» сроком на шесть месяцев.

Без ощутимого результата Арзо вернулся в Грозный, и тут от одного знакомого информация: во Владивостоке японцы за большие деньги покупают кроличьи шкурки – где достать?

Частные телефоны в Грозном не работают, город превращается в дичающий отстойник. С переговорного пункта Арзо звонит в Вязовку председателю колхоза Тыкве. Тыквы на месте нет, секретарь вразумительно ответить не может. Тогда Самбиев догадался позвать к телефону Смирнову Свету. Смирнова от голоса Арзо потеряла свой голос и только твердит – «приезжай». Все-таки он узнал, что и глубинную Вязовку перемены не обошли стороной.

Колхоза «Заветы Ильича» уже нет, есть коллективное хозяйство «Завет» и пять полусамостоятельных арендных бригад. Во всей конторе осталось работать пять-шесть человек, они выполняют функции учета и некой координации. На вопросы Самбиева – есть ли в наличии кроличьи шкурки, Света в ответ – любит ли он ее и когда к ней приедет. Кое-как Арзо объяснил, что перезвонит через день; за это время Света должна подготовить всю информацию о товаре, а он – определить степень своей любви.

Повторный звонок очень эмоционален: Света сообщает, что с тех пор как рухнул Госплан, централизованного вывоза нет, и уже два года продукцией затоварен склад Второй бригады. В свою очередь выясняется, что так же в избытке у Арзо накопились чувства к ней, и он мчится на крыльях любви.

Козыряя справкой о наличии собственной сырой нефти, Арзо вновь берет в долг деньги у Шахидова и летит в места своей вольной неволи.

В тот период ломки советского госрегулирования, царили хаос и бестолковщина в экономике, поэтому, по-старинке, многое строилось на человеческом доверии, многое можно было решить на слове, без предоплаты.

От будущего дохода хозяйства «Заветы», а главное, от объема личного вознаграждения председатель Тыква в восторге:

– Самбиев, ты, действительно, вождь! Неужели это возможно?

– Это минимум! – хладнокровен Арзо. – А будет гораздо больше.

Словам Самбиева Тыква не верить не может – еще свежи в памяти удачные проделки экономиста с юга.

По подсказке Самбиева, для надежности его принимают на работу заместителем председателя по сбыту и снабжению хозяйства «Заветы» – временно, с испытательным сроком в три месяца; наделяют всеми полномочиями, дают командировочное удостоверение, доверенность и даже вторую печать, словом, все что пожелает, кроме денег – их в «Заветах» вождя революции нет.

В товарном вагоне Самбиев в одиночку сопровождает груз. Пятнадцать суток мучений. Где-то под Иркутском отбивался от нападения бандитов; в Чите, выйдя за водой, еле догнал товарняк; последние трое суток жил только на воде и даже сигарет не осталось.

Во Владивостоке его никто не встречал, в одиночку он выгрузил продукцию на товарном складе и только после этого, обзвонив несколько номеров, нашел своего партнера-земляка Усамова. Тотчас встретились. Оказалось, что посредником на месте является какой-то двадцатилетний пацан – то ли студент, то ли бандит, а скорее всего просто проходимец. Объяснив, что в городе с гостиницами напряженка, Самбиеву «по большому блату» предложили койку в грязной гостинице колхозного рынка, с удобствами на самом рынке. Арзо обматерил земляка, презренно глянул на местного воротилу и двинулся к стоянке такси. Он мечтал искупаться, даже сам ощущал вонь тела, со стыдом видел, как прикрывает нос напыщенная администраторша гостиницы «Центральная»; только крупная мзда и командировочное удостоверение возымели действие.

В лифт вместе с Арзо вошел маленький японец. Замдиректора хозяйства «Заветы» не сдержался:

– Вам не нужны кроличьи шкурки?

Недовольный японец сморщился и вышел. Оскорбленный Арзо более часа сидел в теплой ванне, еще долго принимал душ. Борясь со сном, всухомятку, прямо в кровати проглотил чуть ли не буханку хлеба. В неспокойном сне мучился от иссохших хлебных крошек, однако встать и очистить постель – было лень, и не было сил.

Наутро Самбиев достал из походной сумки дорогой костюм, купленный еще на свадьбу с Букаевой, белую сорочку, галстук, все это лично отутюжил, и при полном параде спустился в холл гостиницы. До приезда горе-партнеров оставался час, он решил позавтракать. Цены «кусались» и он ограничился кофе. Продлевая удовольствие от мизерной чашки, Самбиев с важностью великого бизнесмена закуривал третью сигарету, когда услышал:

– Малодой целавек, извэните, – русская речь на японский манер.

Рядом стоял вчерашний японец: он был вровень сидящему Арзо.

– Еще рас, простите. Это ты предлагала вчера зайца скурка?

Арзо ответил легким кивком.

– А образ етц?

Два японца поднялись в номер Арзо, болтая по-своему, долго осматривали, даже нюхали выдубленные шкурки. К этому времени подоспели земляк Арзо и местный студент. Впятером поехали на товарный склад железной дороги.