Портрет баронессы Зиммерштадт (СИ)

Наши содрогания стали чуть ли не синхронными. На какой-то миг мне показалось, что его набухший член испускает струи спермы. Тут же и у меня наступил оргазм, только вылилось мало, несколько капель. Но этот второй оргазм был ничуть не слабее первого. Я кричал, дёргаясь на умирающем Оливере.

Рассказывая об этом, сэр Джастин сопровождал свои слова действиями, причём в роли Оливера выступал я. Не хватало только ножа.

- Потом я отнёс его тело обратно в ванную. Нож кинул в воду и убрался из дома. Полицейское расследование было недолгим. Всё говорило за то, что Оливер покончил с собой. Версию о самоубийстве подтвердило найденное письмо Клелии. Ей пришлось уехать из Аддисберга и покинуть пределы Альбиона. Я присутствовал на похоронах и горевал на них вполне искренно. Я любил Оливера, и до сих пор его люблю. Все знали, насколько мы с ним были близки, и поэтому никого не удивило, что я выкупил поместье в Венстоне. Незадолго до этого с моими родителями произошёл несчастный случай, они погибли, и я получил наследство, так что деньги у меня имелись.

Здесь всё осталось так, как было при Оливере. Это мавзолей его памяти. Я приезжаю сюда раз в год, чтобы вспомнить о нём и ещё раз пережить волнующие мгновения той ночи. Я беру с собой какого-нибудь парня, который должен сыграть роль умирающего Оливера. Я не говорю ему, для чего он тут, он узнаёт об этом только в самый последний момент, когда уже поздно.

После этих слов мне в щёку упёрлось лезвие. Я замер. По крыше грохотал ливень.

- Сегодня та самая ночь, Джеки. И нож тот же самый... - Нож переместился на мою шею, а оттуда по плечу на запястье. - У Оливера были изранены руки... Всё должно быть так, как было тогда... Ты можешь сопротивляться и проклинать меня...

- Нет, сэр, - едва выдохнул я. - Я ваш, вы знаете об этом... Ради вас я готов умереть по первому вашему слову...

Нож прошёлся по моей груди. Сэр Джастин всё время держал лезвие плашмя, оттягивая момент кровопускания, заставляя меня дрожать. Он прижимался ко мне и получал удовольствие от моей дрожи.

Пока это была игра, которая его явно забавляла. Его член всё время тёрся о мои бёдра и уже достаточно отвердел, значит, игра, пока ещё бескровная, в любой момент могла перейти в кровавую фазу. Я ждал, что сейчас сэр Джастин уколет меня. Он не мог кончить без вида крови, а значит, уколет. Точно, уколет.

На моих глазах выступили слёзы. Я приготовился принять смерть. В эти минуты я даже жаждал её. Ради любимого я готов был на всё. Шепча его имя, я дотянулся губами до его руки, держащей нож, а потом, уже без сил, приподнял голову и поцеловал его в губы. Он ответил мне долгим поцелуем. Во время поцелуя его палец давил на мой кадык, заставляя меня вздрагивать.

Внезапно он отпрянул от меня, влепил мне звонкую пощёчину и с криком: "Отлично, Джеки, ты выдержал испытание!" - дёрнул ленту колокольчика. Открылась дверь и в спальню вошёл Кристоф, держа за руку какого-то голого парня.

Милорд решительными толчками скинул меня с кровати. Парень с готовностью занял моё место и почти сразу разразился криками. Привстав, я увидел, что сэр Джастин исступлённо бьёт его ножом. Тот вырывался, но Кристоф держал его, не давая сползти с кровати.

- Джеки, - прохрипел старик.

Я мигом понял, что должен включиться. Мы оба держали парня, пока сэр Джастин полосовал ему лицо и шею, пырял ножом в бок и в руки. Когда тот начал агонизировать, милорд прижался к нему и присосался губами к его рту. Оба они дёргались почти в такт. Наконец милорд испустил особенно долгий стон и затих. Мы с Кристофом стащили умирающего парня с кровати и выволокли из спальни. Сэр Джастин приказал нам немедленно увезти его, он не желал оставаться в одном доме с мертвецом.

Ливень на наше счастье, уже кончился. Мы с Кристофом погрузили тело в карету и покатили по размякшим дорогам к Аддисбергу. Там, на знакомом пустыре, мы отволокли тело к колодцу, сдвинули крышку и бросили его вниз. На обратном пути в Венстон мы, по распоряжению барона, накупили красных роз.

Мы застали нашего господина спящим. Он лежал голый, весь в засохшей крови, разметавшись на окровавленной кровати. Свеча погасла. В спальню сквозь щели в ставнях сочился бледный утренний свет. Сэр Джастин с перепачканными кровью волосами и окровавленным лицом был чудо как хорош. Наверно, именно такими были молодые прекрасные вампиры из старинных легенд. Прикажи он мне сейчас слизать с него всю кровь, я бы сделал это с наслаждением!

Милорд спал до полудня, а проснувшись, велел ничего в спальне не трогать, только разбросать цветы по полу и засыпать ими кровать - в память о покойном Оливере.

Мы все вернулись в Аддисберг. Но на четвёртый день к полудню снова приехали в Венстон. Сэр Джастин заявил, что у него здесь важная встреча.

В спальне, несмотря на раскрытые ставни, царил полумрак. Небо заволакивали тучи. Милорд сидел в глубоком кресле, спиной к окну, закинув нога на ногу и подперев голову рукой. Усыпанная розами постель сохраняла следы недавней оргии. Розами был устлан пол. Увядшие цветы источали едва уловимый терпкий аромат.

На сэре Джастине был чёрный сюртук, безукоризненно облегавший его стройную фигуру. Чёрный цвет отлично гармонировал с его бледным лицом и тщательно уложенными светлыми волосами. Задумчивое выражение, и особенно взгляд, словно смотревший в себя, делали милорда умопомрачительно прекрасным. Расставляя на столике бокалы и тарелки с холодными закусками, я то и дело оглядывался на него. От него невозможно было оторвать глаз.

Где-то вдали звякнул колокольчик. Милорд поднял голову. Кристоф, оправив на себе ливрею, отправился открывать. Спустя минуту раздался стук в дверь. В спальню вошёл Кристоф, чрезвычайно важный, и объявил:

- Их высочество герцогиня Шелберн!

- Проси.

Кристоф шагнул в сторону, и в спальню вошла молодая светловолосая дама, показавшаяся мне очень привлекательной.

Милорд поднялся ей навстречу.

- Клелия, ты похорошела за эти годы!

Она сняла с себя мантилью и шляпку с колышущимися перьями и протянула Кристофу. Тот принял всё это с глубоким поклоном.

В сиреневом платье, тускло мерцавшем в полумраке спальни, Клелия направилась к кровати. Она шла медленно, стараясь не наступать на стебли, утыканные шипами. Мельком оглянувшись на меня, произнесла вполголоса:

- Похож на Оливера.

- Поэтому он здесь, - отозвался милорд.

Клелия приподняла окровавленную простыню. С кровати с сухим шелестом упало несколько цветков.

- Те самые развлечения? - Она с лукавой улыбкой взглянула на сэра Джастина.

- Те самые, - ответил он, тоже улыбнувшись. - При них, - он кивнул на нас с Кристофом, - можешь говорить откровенно. Это наши люди. Полностью наши.

- Здесь романтично, - она оглядывалась. - Постель, кровь, цветы... Значит, на этой кровати умер наш бедный Оливер?

- На этой.

- И ты, конечно, не упустил случая развлечься с ним?

- Конечно. Удовольствие было потрясающим.

- Кровь свежая, - заметила герцогиня.

- Я взял за правило в годовщину его смерти развлекаться здесь с каким-нибудь парнем, - объяснил барон. - Всё должно быть так, как тогда. Я даже нож использую тот же самый... Эмоции непередаваемые, особенно когда он дёргается... Если хочешь, можешь взглянуть на ванную, где лежал Оливер с разрезанными венами. Он решил умереть, а потом передумал... Это так на него похоже...

Осматривать ванную герцогиня не пожелала. Они с бароном уселись за столик, и я с видом заправского лакея наполнил их бокалы вином.

Разговор за столом завязался вполне непринуждённый. Клелию прежде всего интересовали сексуальные подробности смерти Оливера. Милорд охотно отвечал ей.

- Я по-настоящему любил его, и оттого, наверное, удовольствие было таким острым, - говорил он, отпивая из бокала. - Ничего подобного я не испытывал больше ни с кем и никогда, хотя немало парней и мужчин отправил на тот свет в угоду моему ненасытному члену... Но как ты сама? Ты стала герцогиней...