Loveушка для мужчин и женщин

Зато успешные счастливы по-своему, и их счастье недоступно таким, как я. Бизнес, риск, деловое творчество (да-да, это тоже творчество!), интересные проекты и огромная радость от успешной их реализации. Ну, и доходы, разумеется, не сравнимые с теми, что имеют за свой труд не занимающиеся бизнесом женщины. Кто сказал, что они несчастней меня и мне подобных? Подозреваю, что нас они считают обделенными. Если так, то они искренне не понимают, что никакой жертвы нет и в помине! Впрочем, и товарки из «нашей команды» часто не верят в счастливую жизнь деловых женщин. Ах, какие мы все немножко ксенофобы! Иной образ жизни, иные устремления — и отличного от собственного понятия о счастье не принимаем и не хотим понимать.

Раньше, очень давно, и я считала бизнес-дам обделенными настоящими чувствами, истинным пониманием о счастье. Потом «излечилась» от этой глупости. Я увидела таких женщин вблизи, мне приходилось иметь с ними дела по разным поводам… Я замечала у них такой блеск в глазах, который прежде наблюдала лишь у влюбленных женщин. Или у молодых мам. Да, работа приносит этим дамам огромную радость. Дело, конечно, и в деньгах (это мерило успеха), но отнюдь не только в них. Хотя, чего греха таить, абсолютная независимость и возможность полностью себя обеспечивать без помощи родителей или мужа — тоже предмет их радости и гордости. А разве это на самом деле не здорово?

В общем, я давно переменила свое мнение и восхищаюсь этими женщинами, как всегда восхищалась людьми, которые умеют делать что-то, недоступное мне, причем, делать очень хорошо, профессионально. Меряться, кто живет правильнее и кто при этом счастливее — наиглупейшее из занятий. «Мамы разные нужны, мамы разные важны».

Но выдуманная Анжелика — непостижимый для меня тип. И я придумывала ее без особых знаний предмета. И, знаете, по-моему, здорово наврала… Моя героиня устала от бизнеса, хочет любви и нежности, домашнего уюта и преданного мужа. В общем, тогда еще я подгоняла образ бизнес-леди под собственное представление о якобы правильной жизни, в которой женщина непременно должна хотеть быть просто бабой — любящей, любимой, домашней. Чушь! В общем, я сама вносила лепту в миф об «истинном женском счастье». В результате у меня получилось, что плохо обеим дамам: и домохозяйке, и бизнес-леди. И, что самое смешное и наивное, проблема упирается в «не того» мужчину рядом. Но если в случае Лены это хотя бы объяснимо и вполне реально (да я же по себе судила, по собственному мужу и нашим с ним отношениям!), то в случае Анжелики я, простите, дорогие читатели, наврала и напортачила. Конечно, бывает и такое. Но это, скорей, исключение. Ведь для того, чтобы всерьез делать бизнес (по-настоящему, а не как в сериалах показывают), нужно работать двадцать восемь часов в сутки с полной самоотдачей. И где, скажите на милость, найти время и силы на страдания о загулявшем муже, на размышления о любовнике (а на любовника-то время как найти?) и на планы о смене одного сексуального партнера на другого? О, господи, какая глупость! Такое вот женское «блондинистое» представление о жизни и бизнесе. Впрочем, как выяснилось, вполне пригодное для дамского «глянца». Собственно, только для него и пригодное…

Потому и мужчины в моем рассказе — функции, а не личности. Одному нужна женщина без проблем, другому — слабая и покорная. Все просто и по готовым схемам. Зато сильной Анжелике нужен еще более сильный мужчина (кстати, весьма спорная и не подтверждаемая жизнью идея). И в подобной «глянцевой» ситуации логичен красивый призыв «Перетасуй нас, господи!» — и все будет хорошо. Как бы не так!

«Халатность»

Подрастают наши детки-котлетки и начинают по-своему оценивать и нас, и наш образ жизни, сравнивать нас и других, анализировать. До чего интересный процесс! Для них. А для взрослых — неоднозначный «нежданчик», который падает на голову с бухты-барахты, а ты не успеваешь надеть каску и получаешь по башке чувствительный удар. Однажды дитятко вдруг такое спросит или скажет, что родители впадают в ступор и понимают, что с этой минуты никаких «опасных» бесед при ребенке, а также никакого хождения по квартире в нижнем белье.

Мама! Надень халат!

— Ты опять? — раздался позади меня недовольный голос дочери.

— Что — опять? — я перестала красить ресницы, отвернулась от зеркала и встретилась глазами с гневным взглядом Насти.

— Опять ты… — она махнула рукой и, резко развернувшись на сто восемьдесят градусов, сильнее, чем обычно, стуча пятками, быстро вышла из комнаты.

Разумеется, я поняла, в чем причина: с некоторых пор между мною и десятилетней дочкой возник какой-то странный конфликт. Я стала замечать, что Настя очень внимательно наблюдает за тем, как я делаю макияж, во что одеваюсь, как часто пользуюсь духами. В один прекрасный день она высказалась:

— Ты слишком много красишься и носишь очень короткие юбки. Ты не должна этого делать!

— Это еще почему?

— Потому что ты уже давно — мама, взрослая женщина, а не девушка. Последи за собой…

Я стала за собой следить и пришла к приятному выводу, что для своих лет выгляжу очень даже ничего. Мне идут короткие юбки, а также джинсы, обтягивающие брючки и майки, оставляющие открытым пупок.

Летом мы отдыхали в Египте. Там, по мнению Насти, я совсем распустилась. Во-первых, не вылезала из бикини. Во-вторых, ходила на дискотеку, таская за собой своего мужа и ее папу, который, как оказалось, выглядит много старше меня: некоторые пряди его черных волос уже поседели, и он немного располнел…

Однажды на пляже, когда муж плескался в море, а мы с дочкой собирали на берегу ракушки, к нам подошел загорелый красавец и сказал:

— Давно наблюдаю за прелестными сестричками. У вас такой строгий папа! А почему мама не поехала отдыхать?

Я, естественно, расхохоталась. А Настя… Просверлив незнакомца взглядом, она громким и противным голоском отчеканила:

— Мама, прекрати смеяться! У тебя, мама, покраснел нос. Ты, мама, плохо намазалась кремом. Смотри, мама, сгоришь!

Вечером того же дня, когда я собиралась на дискотеку, Настя сидела по-турецки на кровати и бубнила:

— Слишком много помады. Зачем лить на себя так много духов, не понимаю? Эти длинные серьги совсем не красивые. И не идут к этой майке.

— Как не идут? — испугалась я. — В один тон… И по стилю…

— Не идут — и все. Сними серьги. И кулончик тоже. Между прочим, ты уже восьмой раз причесываешься… Пап! — раскапризничалась она. — Ты же не любишь танцевать! Зачем вы ходите на дискотеку?

— Я не люблю, а мама любит. Пусть потанцует.

— Я могу сходить и одна, — мне уже было все ясно, и я решила подразнить дочь. — А папа пусть останется с тобой…

— Нет! — закричала она. — Тогда уж ходите вместе!

На следующий день я попыталась выяснить наши отношения.

— Дочь! Чем ты не довольна?

— Мама! — отвечала та. — Ты неправильно себя ведешь по отношению к папе. Мне все девчонки говорят: у тебя такая молодая мама, а папа, наверное, намного старше! А ведь вы ровесники…

— И что же мне делать?

— Не танцевать, не так одеваться, не так краситься…

— А как краситься?

— Лучше вообще никак.

— А почему не танцевать?

— Потому что тебе уже тридцать два года! Хватит уже!

После родительского собрания в новом учебном году Настя спросила:

— Ну, видела других мам?

— Видела. И что?

— Господи! Теперь ты понимаешь, как должна выглядеть нормальная мама? Ты видела Юлину маму?

О, да. Грустное зрелище: молодая еще женщина, по-моему, давно забывшая, что она женщина, с уныло обвисшими волосами, с неухоженной, угреватой кожей, одетая в коричневую мужскую куртку поверх лыжного «олимпийского» костюма.