Хроника чувств

С издателем он созвонился сразу же после Нового года. Издатель усомнился в удачности заглавия. Трактат в качестве обозначения жанра был, по его мнению, слишком старомодным словом, а выражение «Рвущееся время» не очень благозвучно и к тому же из-за неоднозначности может вызвать недоумение у читателя. То есть публика может запутаться в предположениях о том, в каком смысле время рвется.

Автор заявил на это, что в таком случае придется пойти на подробные разъяснения в предисловии и на суперобложке. Заглавие изменению не подлежит. Относительно обозначения книги как трактата он был готов к компромиссу. Автор и издатель сошлись на том, чтобы не обозначать жанр книги вообще.

Что же касается существа дела, то рассуждал Фред Кельпе вот о чем: время рывками стремится в будущее, и в то же время оно порывами обращается к прошлому, где накоплена огромная масса оторвавшегося, отброшенного по пути и ожидающего в своего рода отстойнике возможности возвращения. Это отброшенное представляет собой резерв, сокровищницу человечества. Зато жизнестойкость увлеченного порывом в будущее зависит от того, смогут ли своевременно последовать за ним более медлительные обстоятельства современности (иначе прорвавшееся в будущее погибнет).

Автор пишет при этом, что способен слышать разрыв времени. Не просто видеть по реакции жертв (обезображенных городов и людей), нет, этот разрыв можно услышать как «пронзительный вскрик самой вещи». Рвущееся время, считает Кельпе, это единственный образ судьбы, ощутимый прежде, чем последует сам удар. Его можно также, продолжает Кельпе, уподобив движению моря, назвать дрейфом времени. Течение несет корабль жизни.

Однако этот процесс мощнее моря. И он более избирательный. Чуть в сторону, несколькими мгновениями раньше или позже — и время уже не будет рваться. Человек в пяти метрах от разрыва времени спасется.

Размышляя о разрывах времени, в которых исчезает жизнь, Кельпе делает вывод о несправедливости космоса. Ведет ли путь через эти разрывы в бездну, а оттуда — к глубинному течению, из которого возникает новое? Именно по поводу этого в трактате неоднократно выражается сомнение. Часть живых существ (или сконструированных живыми существами вещей), родные края и общественные установления выбивает, словно молнией богов, из действительности, и они не достигают при этом области возможного. Таково проклятие Кроноса, неукротимого чудовища, которого мы принимаем за время.

Жизненные принципы в черную пятницу I

Нападение пиратов на торговый корабль в Черном море, 25 октября 1929 года. Вооруженные захватчики не произнесли ни слова. Из-за этого национальность пиратов установить было невозможно. Пароход был разграблен. Поддержку преступникам оказывал самолет. Это значит, что управление операцией шло из какого-то центра

Полицейская охрана на Уолл-стрит во время краха биржи. После бума, продолжавшегося с 1923 года, в четверг 24 октября 1929 года последовал обвал курсов на бирже, который мы в Европе называем «черной пятницей»

Жизненные принципы в «черную пятницу»: не носиться по коридорам биржи, не чертыхаться, держать наготове остроту, на лице — непроницаемая маска.

СИТУАЦИЯ ПЕРЕВЕРНУЛАСЬ БЛАГОДАРЯ БЫСТРОЙ РЕАКЦИИ ФИНАНСИСТОВ. Пятница, 25 октября, перед закрытием биржи. Джон Мак-Гулдзик по поручению компании «Дж. П. Морган» подходит к представителям «Юнайтед стил» и покупает акции по цене предыдущего дня. ЗАКАЗЫ НА ПОКУПКУ ОСТАНАВЛИВАЮТ ПОТОК ПРОДАЖ. Биржа замирает, и в последние четверть часа начинается игра на повышение

Во вторник, 29 октября, следует еще один обвал, более сильный, чем в четверг/пятницу предыдущей недели. В пятницу банкиры покупали, теперь они тайком продают. Кризис доверия вызывает панику. На продажу выставляются 16 410 030 акций

Д-р Герд Цильке, бывший экономист из ГДР, выявил в результате анализа две причины сентябрьских событий 1929 года, которые, хотя и не были замечены в тот момент, оказались движущими факторами кризиса:

1) отказ Массачусетской наблюдательной комиссии разрешить «Бостон Эдисон компани» произвести раздел акций;

2) крах фонда, опиравшегося на акции компании «Интернешнл Комбастшен инджиниринг».

Эти две причинные цепочки лишь теперь, 60 лет спустя, были обнаружены Цильке и были названы его именем («эффект Цильке»)

Бури на озере Мичиган. В период между 24 и 30 октября 1929 года затонуло семь кораблей. 30 октября береговая охрана спасла 43 человек с «Висконсина». Капитана Даглеса Моррисона, первого офицера Эдварда Хельвордсона и рулевого Уильяма Стенхейма в последний раз видели в носовой части корабля перед тем, как он пошел ко дну. Их и 35 пассажиров найти не удалось

Жизненные принципы в черную пятницу II

«Не поддаваться панике» — таков был принцип действий доктора Зёнляйна в случае опасности. Латиноамериканские акции рухнули, европейские акции последовали за кошмарными цифрами на Уолл-стрит, в Австралии, в Гонконге. С Токио было покончено. Вена и Стокгольм держались до полудня, потом рухнули и они. Хор курсов в Венгрии и Германии пел скорбную песнь. Тот, кто видит, как доверенное ему имущество исчезает, должен переносить это «со стоическим спокойствием». Стреляться не принято.

Единственное, что может делать человек в такой крайней ситуации полной утраты ценностей и доверия, это не двигаться.

Выигрышная сторона корабельных бедствий заключается в том, что пароходу или паруснику, подхваченному ветром, по всей вероятности, нет никаких препятствий, а буря через некоторое время (по человеческим меркам часто слишком поздно) стихает. Что же касается краха на бирже, то эта картина, полагает доктор Зёнляйн, скорее напоминает современный военный корабль, пораженный ракетой в носовую часть и увлекаемый мощным двигателем, продолжающим свою работу, вглубь океана и далее к центру Земли. На определенной глубине крейсер разорвет на части, которые потеряют скорость и начнут медленно опускаться на морское дно. Это спокойная картина, иллюстрация принципа: «Не проявлять нервозности».

Лишь семь крупных спекулянтов, которые на короткое время могут сплотиться в охотничью команду и редко действуют друг против друга, как ЦЮРИХСКИЕ ГНОМЫ, способны во время такого кризиса планировать захват добычи и осуществлять свои планы. Всем прочим, помельче, следует избегать движений.

Однажды в начале июля (судя по впечатлениям лондонской биржи, нельзя сказать «в горячий день», поскольку речь идет о глобальной картине, и в Чикаго было жарко, в Стокгольме прохладнее, на островах Кергелен очень холодно) четыре предпринимателя при поддержке двух пенсионных фондов и используя арабские капиталы устроили ловушку. Вращение земного шара предопределило, что первыми в глобальном покере их карты должны были открыть Сидней, Токио и Гонконг. Они закладывали будущее, которому предстояло достигнуть Франкфурта и Лондона лишь через 10, а нью-йоркской биржи — через 16 часов. Три часа спустя «чикагские палачи» нанесли удар и ответили на произвольные курсы открытия торгов на Дальнем Востоке. Целые отрасли были обглоданы до костей и были вынуждены, поняв, что попали в ловушку, на следующее утро объявить новые курсы. Громилы на темной стороне земного шара в это время спали.