Глупости зрелого возраста (СИ)

— Да уж энергичная дама, — даже Генрих признал масштабы Ирины.

— Стерва, — добавил Сева.

Услышав от таких серьезных типов, как Рубаняк и Сологуб, подобные эпитеты Иван окончательно скис. Теперь на его мечтах можно было ставить крест.

Обсуждение личности нового начальника отдела рекламы происходило в кабинете Ильина. Без десяти шесть Рубаняк позвонил, коротко уронил: останься, есть разговор. Иван покорно согласился, хоть и не хотел торчать в офисе после окончания рабочего дня. Но с директором не поспоришь. Сказал, надо, значит надо. Тем паче таким категоричным тоном.

— Ну и как вам эта фря?! — совещание началось с самого актуального вопроса.

Да уж энергичная дама, сказал Генрих. Стерва, выдал Рубаняк. Ильин с натугой кивнул. Горько было осознавать, что женщина-мечта, о которой он грезил столько месяцев, оказалась женщиной с мечом. Что женщина-сказка на поверку оказалась хищной волчицей, корысти ради готовой на все. Буквально через неделю после своего появления, Лужина начала устанавливать в редакции свои правила. Она потребовала пересмотреть концепцию журнала, создать максимальное количество рубрик, под которые, можно приводить в журнал рекламодателей, а главное, отдать ей под начало редакционную политику. Мол, в коммерческом проекте стратегию должны диктовать деньги, а не слова.

Определенный резон в этом был. В их с Туманцевым «Строительном бизнесе» командовал парадом отдел продаж. Но разве это повод отдавать свои полномочия?

Досталось от непомерных аппетитов госпожи Лужиной и бухгалтерии. А даже самому Севе. Подробностей Иван не знал, но видел по хмурым лицам коллег, что шустрая красотка попортила нервы и им.

Совещание, едва начавшись, захлебнулось угрюмым молчанием.

Ира покусилась на святая святых — устоявшийся порядок и поэтому заслуживала строгого наказания.

— Мужики, не хочу грузить вас лишней информацией, каждому и так понятно, что нас ждет, если мы не скоординируем свои действия, — Рубаняк был мрачен, — Потому, давайте, без соплей, конструктивно, определимся со стратегией и тактикой. Генрих, ты что думаешь?

Сологуб улыбнулся:

— Я не думаю, у меня и привычки такой нет.

Рубаняк недовольно нахмурился. Ему не понравилось, что главный бухгалтер ускользнул от ответа.

— А ты Иван?

Ильин, демонстрируя замешательство, развел руки, не знаю, мол.

— Ты Ильин не юли. С Генрихом мы не один пуд соли съели. Правда, Сологуб? — пропедалировал ситуацию Сева.

— Правда, — грустно согласился Генрих.

— А ты у нас темная лошадка, мы тебя без году неделя знаем, так что хватит хвостом крутить, выкладывай.

Рубаняк, ловкий манипулятор, быстро образовал из себя и Генриха «мы», и противопоставил Ильина новоявленному альянсу.

— Мы ждем, Иван. — Под прицелом цепкого директорского взгляда следовало срочно встать под чьи-то знамена. Делать это категорически не хотелось, хотя бы из-за полного разброда в мыслях. С одной стороны Ильин, так же как и Ира считал, что издательство может и должно зарабатывать деньги. С другой, он разделял мнение Севы: зачем делать лишние телодвижения, если Румянцев и без того хорошо платит и не собирается развивать проект по-настоящему? С третьей стороны было неосмотрительно становиться на чью-либо сторону. В корпоративной междоусобице лучшая позиция: «моя хата с краю». С четвертой, не было ни малейшего желания становиться врагом Иры. С пятой, Иван всегда был просто исполнителем, никогда не участвовал в корпоративных играх, не интриговал, не балансировал на грани чужих и собственных интересов. И не желал учиться этому. Зачем, на шестом десятке размениваться на пустяки? Тем паче должности выше главного редактора все равно не существует.

— Иван! — в голосе Рубаняка звенела сталь.

Иван смутился, отмалчиваться дальше было неудобно.

— В словах Ирины Игоревны есть определенные резоны. Но всякое решение имеет свои плюсы и минусы. В данном случае весь негатив придется разгребать редакции. Остальным тоже достанется. Дизайнеру придется разрабатывать и согласовывать макеты, бухгалтерии выписывать бездну счетов, юристам проверять договора. Самое главное, пока мы не завязаны на рекламе, журнал уходит в типографию вовремя. В случае же задержки, издательству придется платить неустойку или придерживаться четкого графика сдачи макетов. В первом случае — это дополнительные расходы. Во втором, неизбежная потеря рекламодателей. Вот собственно и все, в принципе, что я хотел сказать.

Рубаняк кивнул Сологубу:

— Твое мнение?

— Ты мое мнение знаешь. Я против, — отстраненно произнес Сологуб.

— Значит, решено?

Рубаняк поднял вопросительный взгляд на Генриха. Тот согласно склонил голову. Ильин перед тем, как повторить жест главного бухгалтера слегка замешкался. Он все еще не хотел превращаться в Ириного врага. Но и поддерживать Лужину было глупо. Ее новации сулили одни проблемы.

— Мы, конечно, не будем нашему инициативному и сильному специалисту высокой квалификации ставить палки в колеса. Мы просто очертим рамки возможного, — Рубаняк довольно улыбнулся.

Возвращаясь домой, Иван то и дело вспоминал плотоядный оскал на мрачной физиономии Севы и немного жалел Ирину Лужину. Красавице предстояла война и вероятно скорое поражение. Такие, как Рубаняк, редко поддерживают чужие революции. Их кредо подавлять бунты, топить восстания в крови. Такие, Держиморды, как Сева никогда не проигрывают, они созданы для побед, поэтому с ними не стоит ссориться, с ними надо дружить.

Глава 4. Изнанка иллюзии

Как всякий интеллигент Ивана любил отстраненные темы. «Почему женщины становятся все больше похожими на мужчин? Почему эти милые, нежные создания изменяют природе, играют чужие роли и превращаются в монстров? Почему безобидное бабское желание сунуть нос во все дырки подменяется жестким мужским стремлением контролировать территорию? Почему взамен естественной психологической гибкости, мягкости, свойствам, характерным женской природе, современные дамы предпочитают мужской соревновательный победительный стереотип?» — писал он Ирине Ирининой.

«Потому, — отвечала та, — что мужчины сегодня превратились в слабый пол. Куда подевался воинский пыл, азарт охотника, стремление бросить миру вызов? Почему страну заполнили толпы инфантильных, насмерть перепуганных младенцев более чем зрелого возраста? Почему мужчины сдались, почему разрешили себе спиться, зарабатывать копейки, перекладывать на женщин ответственность за семью, себя, детей?»

Слова Ирины мало отличались от мнения дражайшей супруги и были так же категоричны в своей непримиримой обиде.

«Но не все же такие, — Ильин радовался, что с Ириной, не посвященной в некоторые моменты его биографии, можно было занять иную, чем с Тамарой, позицию. — Я свои обязательства перед семьей выполнял и выполняю всегда».

«Завидую вашей супруге, — парировала Ирина. — Я такого счастья не сподобилась, мой бывший приносил домой копейки, пил и чихал на все».

«Но возможно вы требовали от него слишком многого? Возможно, вам просто не удалось пробудить в нем мужские начала? Возможно, вы слишком властны и агрессивны?» — Наблюдая, как новоявленная начальница отдела рекламы провоцирует конфликты с другими отделами, Ильин не сомневался, что его предположения имели под собой почву.

Видимо то же самое ощутила и собеседница. Ответ пришлось ждать дольше обычного. «Возможно, я — не ангел. И далеко не ангел. — Наконец согласилась Ирина. — Но, давайте будем справедливы. Все имеет свое начало и когда молодой муж отказывается от ответственности и оказывается бабой, молодой жене приходится брать бразды правления в свои руки, командовать парадом и, стало быть, превращаться в мужика. Не думайте, что смена ролей доставляет удовольствие женщине. Ведь она вынуждена тащить на себе работу, детей, разобиженного в пух и прах, сдавшегося на милость победителя, благоверного. Поверьте, мне, это не приятная и не легкая ноша. Она губит в женщине женщину».