Одна как стебель сельдерея

За спиной у великой женщины

Говорят, за спиной у великого мужчины всегда стоит великая женщина. Может быть. А за спиной у великой женщины? За спиной у великой женщины стоят брюзжащий муж, плачущие дети и разваливающийся дом. «Мужчины и женщины одинаковы!» — орет по радио какой-то слабоумный рокер. Даже не мечтай! Все, чего мы хотим, — это немного участия. Чуть-чуть доброты, сочувствия…

Даже Мирелла не выдержала. Образцовая жена и мать, настоящая мастерица в лучшем смысле этого слова, неутомимая и всегда готовая помочь, лежит в нокауте. Первое разочарование: свекровь. Воплощение Ганнибала Лектора в юбке: страшнее не придумаешь. Неделю назад у нее что-то случилось в легких, она заболела и впала в кому. Бедная Мирелла не отходит от нее ни на секунду, проводит ночи у ее постели, при этом продолжает работать, следить за детьми и за этой молью — своим мужем. Слава богу, старуха оклемалась. И каковы же были ее первые слова? Благодарность? Нежность, слезы? Какое там! Мы же не в бразильском сериале, в конце концов! Бабулька, не успев воскреснуть, выпалила: «Ну что, Бен Ладена взяли?» В этот момент Мирелла почувствовала, что ее мозг растворяется в серной кислоте.

Это еще не конец истории. Несколько дней спустя Мирелла ведет своего четырехлетнего отпрыска в центр города есть мороженое. Рожок — поощрение маленькому Маттия за хороший поступок. Он торжественно пообещал никогда больше не заставлять своего друга в детском саду играть с клеем в шампунь. Не знаю, как это получилось, возможно, она еще не восстановилась после старушечьего стресса, в общем, она упала в обморок. Рухнула прямо на лестнице кондитерской. К счастью, ее малыш — парень не промах, он взял мобильный и позвонил в «скорую». На этот раз сама Мирелла проснулась на носилках — глаза на мокром месте. И знаете, что выдал сопляк? Опустил голову и пробурчал себе под нос: «Ну вот, и сегодня я остался без мороженого».

А теперь за дело принялся и муженек. На вид чисто убивец. Все его зовут «Лягушка», потому что у него французские корни. Этот человек действует на меня, как «Фумитокс» на москитов. В понедельник его оперируют по поводу геморроя. Он уже написал завещание, а теперь упрашивает жену, чтобы она присутствовала на операции и держала его за руку, как делают мужья при родах. Пресвятая Дева!

Все потеряно?

Тревожные итоги. За три недели два расставания: Беатриче и Лучио, Розабелла и Джинджер. Поражение при Аустерлице. Беатриче целыми днями льет слезы и ничего не говорит. Мычит. Розабелла пыталась покончить с собой: задушить себя четырьмя бутербродами с мортаделлой и дорблю (она всегда была трусовата и слаба в сочетаниях), а потом выщипала себе брови. Полностью. И нарисовала искусственные, как у клоуна Попова — получилось веселое выражение лица, и народ перестал приставать с вопросами.

Я думала утешить их словами из популярной песенки: «Мужчина убивает, предавая, ядом зависти и измен…» Хотела даже диск подарить, но поняла, что не поможет. Беатриче ничего не хочет слушать. Несмотря на то что он бросил ее в Африке во время сафари, когда шимпанзе махали ей ручками, повиснув на двери джипа, ей удалось истолковать его уход как жест бесконечной любви. Лучио бросил ее, потому что слишком сильно любил. Разумеется. Но почему тогда, вернувшись, он забрал электронагреватель, магниты с холодильника и «Фэйри Свежий лимон»? И почему, интересно, он уже нашел себе другую и больше не звонит Беатриче? Но это же очевидно. Что тут непонятного? Он не звонит, потому что страдает. Бедненький мальчик… Не могу же я сказать, что у этого брака достаточно туманное будущее, а ее бывшим муж — не менее кровожаден, чем тираннозавр Рекс (я видела однажды, как Лучио пальцем чистил зубы).

Бедная Розабелла еще одно сердце разбито. Джинджеру не хватило духа бросить ее, и он попросил свою любовницу сделать это за него. «Джинджер от тебя уходит, потому что больше не любит», заявила нахальная соперница. Сначала Розабелла запустила обручальное кольцо на крышу соседнего дома, а потом собрала пожитки, забыв, к сожалению, мои любимый лак rouge turbulence (который, кстати, не так-то просто найти) в холодильнике. Теперь страдает, — не будучи в состоянии выпутаться из этой липкой и вязкой, как нуга, истории любви. Хуже всего то, что она уверена: в ее возрасте уже все потеряно.

Любовь в тюбике или любовь в баночке?

Совместная жизнь — как майонез. Получается сразу или никогда. Ты начинаешь нервничать и бесконечно перемешивать. И если в итоге тебе удастся не слить его в раковину, а собрать-таки в миску, все равно майонез получится не ахти какой. То же с совместной жизнью. Я покупаю майонез в тюбике. Выдавливаю все до последней капли, а потом выбрасываю. Не люблю стеклянные банки. Приходится выскребать ложкой остатки, а это меня нервирует. Тюбик практичнее. Чтобы проверить, осталось ли что-нибудь внутри, разрезаешь его пополам и смотришь: если пусто — выкидываешь. Проще простого.

Моей подруге Маргарите никогда не удавался майонез. Слишком много масла. Слишком много яиц. В итоге, чтобы не остаться без майонеза, она начала покупать его в огромных упаковках (для столовых). Сейчас она выходит замуж. Невероятно. Дорогуша, никогда не знаешь, откуда ждать беды. Брак — это орбитальная станция «Мир», любой кусок может вдруг отвалиться и грохнуться на Землю. Ее будущий муж, заблудшая душа двухметрового роста, но симпатичный. Он вылитый швед, и поэтому его прозвали Икея. Хорошо звучит. Когда он подходит к тебе, ты так прямо и слышишь перезвон колоколов где-то в области его головы — колокольня в человеческом облике. Бьет полночь. Маргарита показала мне свое свадебное платье. В этой штуке она напоминает выдутую при высоких температурах стеклянную куклу Мурано. Огромное авокадо. Гигантская конфета. Она говорит, что похожа на фею в «Спящей красавице». Но только не помнит, на которую именно.

Белое платье — это слишком. Маргарита уверена в двух вещах в жизни. И первая из них: она уже давно не девственница. Все-таки я завидую ей. Я завидую свадебным подаркам. Эти роскошные сервизы, дорогие стаканы из тонкого стекла и скороварка… Немецкая. Взорвется, только если будешь тушить в ней бомбы. Я бы вышла замуж лишь для того, чтобы иметь наконец настоящие стаканы, а не вымытые баночки из под «Нутеллы».

И чтобы однажды, боже упаси, мне не пришло в голову и правда выйти замуж, я, пожалуй, постучу по дереву — на всякий пожарный.

Женщины на колесах

Посмотрим правде в глаза. Мужчины никогда не перестанут обращаться с машиной лучше, чем с девушкой. Еще и потому, что машина всегда молчит, не ругается и не достает, а когда ей нужно что-нибудь сказать тебе, она зажигает лампочку. А вот невеста болтает без умолку, потому что приборной доской, к сожалению, не оснащена. Не дай бог хлопнуть дверью сильнее, чем нужно, — у него вылетят клапаны из сердца. В машине нельзя есть чипсы, расчесываться, а в дождливую погоду запрещается садиться в нее, не надев предварительно тапочки.

Его машина — это храм. Подчеркиваю: его. Не замечали? Когда вы ищете место для парковки своей машины, он предлагает: «Брось ее здесь». (Его машина паркуется, ваша бросается.) Но эта парковка для машин посольства Буркина-Фасо. Меня оштрафуют за парковку в неположенном месте. «Тогда оставь ее там». Там пешеходный переход. «Ну тогда всунь ее вон туда». Куда? «Между теми двумя». Но там же полметра! Мне что, ее на стену повесить, как велосипед в гараже? «Поставь ее задом к тротуару». Да встань ты сам задом к тротуару, придурок! В следующий раз поедем на твоей. И вот наступает следующий раз. Посмотрите, как изменились его тон и выражения. Чтобы припарковать его машину, нужна площадь! По восемь метров с каждой стороны, никаких деревьев (при этом необходима тень) и голубей в округе. Чтобы припарковать его машину, нужно взять отгул.

И потом, у нас, женщин, есть удивительная способность, которую все мужчины считают величайшим позором: мы не различаем марки машин. Так уж получилось, что у них у всех четыре колеса, горстка фар и руль — для нас они все одинаковые. Попробуй спросить женщину, какая машина у ее младшего брата. Она ответит тебе примерно следующее: «Ну ему отдал ее отец… старая, голубая, небольшая». «Гранада?» — попробуете вы уточнить. «Нет, не думаю, что она испанская». (Для нас «Гранада» — значит из Гранады.) Для женщины машина — это не «гольф», «меган», «альмера» или «пунто», а длинная, высокая, маленькая, большая, красивая, уродская. А также: красная, зеленая, черная, белая, оливковая и т. д. Все. Наши познания в науке автомобилистике на этом заканчиваются.