Дочь человечья, или Это я, Ольга (СИ)

Когда я решила заниматься музыкой, а это было в восьмом классе, все были против. Когда мне эта крамольная мысль пришла в голову, на меня очень основательно навалились родственники, родители, учителя, чтобы я не забивала себе голову всякими бреднями. Родители хотели, чтобы я была кем-нибудь обыкновенным. Никто меня музыке не учил. Гитару мне случайно купили родители и очень скоро об этом пожалели. Гитара была ужасная - чудовищные "дрова" производства мебельной фабрики. Из породы нструментов, на которых играть невозможно, и они вообще устарели. Это была семиструнка, с таким чудовищным расстоянием между грифом и струнами, что детскими мягкими пальчиками совершенно невозможно продавить. Мне папа переточил ее верхний порожек под шесть струн - просверлил дырочки, выточил подставку для струн. Колки надо было крутить втроем, с жутким скрипом... У меня с пальцев облезала толстенным слоем кожа, это было жуткое зрелище. Кровь если надо было брать из пальца, то брали из правой руки, а не из левой. Левая - это была жуть. Я долго пилила лады и крутила гриф. Все это безобразие дребезжало и скрипело, но я на удивление быстро начала играть и сочинять. И это оказалось крайне увлекательно.

Научилась играть я сама. Мне показали аккорды один раз, вернее, даже не показали, а я их зарисовала. Всё. Дальше сама. Причем буквально в течение нескольких дней я уже играла на трех аккордах. Мне это казалось безумно красивым. То, что называется "цыганочка", или "три блатных аккорда". Когда я в первый раз их сыграла сама, я просто не могла насытиться наслаждением, которое получала от звучания, от сочетания этих звуков. Дальше я "сняла" всего Окуджаву и всю Бичевскую, а также песни цыган.

Да, папа помог с гитарой, но был и момент, когда он в сердцах грозился ее разбить - слишком уж много я на ней играла и мало готовилась к экзаменам. Но оказалось, что мой главный экзамен был связан с музыкой...

Во всяких школьных тусовках, походах, вечеринках всегда очень нужен человек с гитарой. Вот я там пыталась что-то петь. Но так как песни, которые я пела, всегда были очень протяжными, печальными и высокоинтеллектуальными, то это все равно не вписывалось в тусовку, потому что там надо, чтобы все было весело, просто и всем доступно. Тогда же, в школе, я начала писать музыку и петь. Выступала в самодеятельности, хотя была очень закомплексованной и пуганой. Для меня был очень большой шаг - в первый раз что-то спеть. И значительным событием для меня стало выступление на школьном конкурсе политической песни, когда я победила. Пела песню "Анафема": " Лежите вы в Чили, как в братской могиле, Неруду убили, Неруду убили..." Что-то такое. Но, кстати, такая сложная песня. Очень было интересно. А потом выступила на городском конкурсе - и там тоже победила. И даже поверить в это не могла. Правда, из школьного ансамбля, где я пела пафосные советские песни, меня быстро выгнали, и это была страшная детская трагедия.

Многие дети тогда учились в музыкальных школах, но мне туда попасть не удалось, потому что в меня не поверили. Родители не видели во мне музыканта. И когда я попросила отдать меня в музыкальную школу, они не поняли. Позже мы пытались исправить эту ошибку, я снова хотела поступить в музыкальную школу, в третьем классе, а они сказали, что берут только первоклассников. А после школы меня все убеждали, что это - мои бредни (насчет музыки).

И оказалась я после окончания средней школы как бы в чистом поле. Родители настояли, чтобы я поступала в Уральский университет в Свердловске, на, по их мнению, правильный факультет. Физический. Мама всегда хотела, чтобы у меня была тихая, надежная профессия, семья, дети, телевизор по вечерам... Чтобы моя жизнь была как можно более стандартной. Родители не верили, что я могу стать певицей. Поднажали все - родственники, учителя в школе, которые хотели мной гордиться. И так как я была молодая - поддалась. И поступила.

Когда мама привезла меня в Свердловск поступать в университет, я в какой-то момент, оторвавшись от нее, начала звонить из телефона-автомата в музучилище и спрашивать, как мне туда подать документы, на что мне ответили: "Девушка, дорогая, а экзамены-то прошли!", и я расплакалась прямо около телефона.

В университете я честно проучилась два года. Сдавала сессии, получала хорошие оценки. Пыталась петь в университетской самодеятельности. На второй год учебы мой подоконник в общежитии был завален грамотами, но это все было фуфло. И стало ясно: либо я с ума сойду, либо надо что-то делать...

Что интересно, в университете, после неудачной прививки от гриппа, у меня образовалась киста на горле. Потребовалась операция. С тех пор у меня шрам, словно в знак того, что в жизни всегда нужно ходить своими путями. Наверное, будь я танцовщицей, шрам у меня появился бы на ноге.

Считаю, что эти два университетских года сильно отбросили меня назад. Во второй половине 80-х началась перестройка, свердловские рок-музыканты попали в струю и проснулись знаменитыми - "ЧайФ", "Наутилус", Настя Полева. Я в это время была там же, но занималась совсем не тем, чем надо. Потом два этих года я наверстывала много лет.

Итак, терпела я, терпела, училась, училась, а потом - раз - и пошла поступать в Свердловское музыкальное училище. Физика из моей жизни ушла навсегда. Я, правда, запомнила что-то там: для любого эпсилон больше нуля существует дельта, неравная нулю. Уже дальше я не помню, при котором - что?

Я поступила в музучилище, не имея никакого музыкального образования, не зная даже нот. В училище принимают только после музыкальной школы, то есть надо было хотя бы знать музыкальную грамоту. Сдав только что летнюю сессию в университете, взяла книгу "Элементарная теория музыки" (или "Элементарная музыкальная грамота", уже не помню). Прочитала за вечер, все поняла, запомнила. Сама система несложная, но трудно ею пользоваться. Так же, как легко понять азбуку, но трудно научиться читать бегло. По большому счету, я до сих пор не научилась читать ноты, ведь это закладывается в детстве.

Так вот, прочитала эту книгу - и вперед. То, что надо было сделать сразу, я сделала после двух лет душевных мук. Но за это время я вызрела. Здесь как в любви. Когда ты рассуждаешь, думаешь, кто тебе больше нравится - это еще не любовь. А когда "есть множество причин, чтоб нам расстаться - одна причина есть, чтоб вместе быть", и эта причина все перевешивает - вот тогда это любовь.

Да, это был отчаянный поступок. Но он был обусловлен, это был шаг по судьбе. Жаль, поздно я это сделала. Не надо было терять два года в университете. Может быть, и судьба пошла бы по-другому. К тому моменту я только начинала, хотя у меня уже были песни, но не было практически никаких знаний, знакомств.

Родители были в шоке, когда я ушла из университета, потому что для них эта позиция была важна. Но я не могла поступить иначе. Если бы я не пошла в музучилище, не знаю, что бы со мной было... Родителям, родственникам, учителям казалось безумием то, что я придумала стать певицей, тем более что ни по каким внешним признакам я не подходила под это дело. Я длинная, сутулая. Я была очень застенчивая, не умела держаться, мне мешали мои руки, ноги, глаза и все на свете, поэтому никому не могло прийти в голову, что это не блажь. В числе прочих назывался такой аргумент, что ты никем не станешь, что ты в лучшем случае будешь одной из неудавшихся. Меня это не испугало, потому что мозги в то время были на заднем плане. Я ничего не могла с собой поделать, если бы я попыталась это нарушить, я бы с ума сошла от депрессии.

Существуют исключения, когда в музыкальное учебное заведение берут человека без начального образования, это случается с певцами. Со мной как раз и произошло это. Голос - это такая субстанция, которая становится очевидной только после ломки, то есть в 16 - 18 лет. Он обнаруживается в том возрасте, когда уже поздно идти в музыкальную школу, уже надо идти в музыкальное училище. И приняли меня потому, что у меня есть голос.