Отдаленное настоящее, Или же FUTURE РERFECT

Дабы объяснить поподробнее, что имеется в виду, следует слегка отступить во времени назад и проследить Петяшину биографию с того момента, где она довольно резко расходится с, так-скыть, common way. Процесс размышления сложно даже отнести к сознательным действиям. Размышляющий - он словно бы пропускает через себя мир во всех доступных его проявлениях, подсознательно обрабатывая и обобщая информацию, а после полусознательно - делая выводы, экстраполируя и выстраивая занятные мысленные спекуляции. Процесс этот, ежели понимать в нем толк, захватывает полностью и не дает возможности заниматься всерьез чем бы то ни было производительным. Не странно, что людей, склонных размышлять, зачастую считают бездельниками и тунеядцами, и некоторые, как таковые, бывали даже строго наказаны по закону. Само по себе размышление (с этого момента я больше не выделяю его курсивом - сколько можно!?), как уже было сказано, не дает никаких осязаемых результатов и, более того, даже извне-то совершенно не различимо.

Так вот. Будучи склонен размышлять, Петяша вдобавок весьма рано, подростком еще, познакомился с так называемой богемою и околобогемной публикой, что и определило дальнейшее направление развития его судьбы. Как человек здоровый и простой, варвар и грубый материалист по натуре, он довольно скоро проникся легким, благосклонным презрением к большинству признаков и качеств внутри- и околоискусственной жизни, однако жизнь сия - затянула-таки в себя и много чему научила. В богемных кругах, прежде всего, умели говорить, и именно там, а вовсе не на школьных уроках русского языка и литературы, выучился Петяша формулировать, то бишь излагать измышленное словами. Говорить, попросту выражаясь, именно то, что желаешь сказать. Параллельно с этим весьма полезным навыком освоил он и начатки изобразительного искусства, немало впоследствии пригодившиеся, а также узнал о существовании многих стоящих прочтения книг. Отсюда уже лишь шаг оставался до первой самостоятельной пробы пера. Мир, словно губкою, впитываемый всем Петяшиным существом, настоятельно желал быть изображенным в словах. К тому ж это, как выяснилось позже, делало процесс размышления куда как продуктивнее. Дальнейшее развитие в этом направлении неизбежно вело к мысли о том, что на изображении мира словами можно бы и заработать. Начавшаяся в ту пору "перестройка" внушала довольно серьезные надежды на осуществимость данного предприятия. Вот, говорят, бывает так: не может человек не писать. Не может, и все тут. Хоть кол на голове теши. И именно оттого становится писателем. Вздор. Миф. Хрень несусветная. Описанным выше образом получаются разве что графоманы. Без чего, действительно, нельзя - это без вкуса к размышлению. Именно оно приводит к тем невероятным, поразительным выводам, что восхищают читателя, а тебя самого толкают (тем же способом, что и удовольствие, получаемое посредством приема наркотика призывает повторить) на дальнейшее познание и осмысление мира. Однако самые распрекрасные мысли, обобщения и построения, не будучи переданы в некоей осязаемой форме потребителю, никогда не оплачивались, не оплачиваются поныне и впредь оплачиваться не будут. Другое дело, ежели кто возьмет на себя труд сесть и изложить доступно все, что привело к столь замечательному результату, да - поэтапно, да - так, чтоб любой учащийся средней руки понял, не напрягаясь... Вот такая работа, такой нелегкий труд гида-проводника в стране размышления, частенько приносит доход, и - неплохой.

Все, изложенное выше, Петяша понял в возрасте довольно раннем, и, раз взявшись разъяснять публике ход своих размышлений, честно старался доставить возможно большему количеству читателей удовольствие. Какого же хрена он, ежели такой умный, до сих пор не достиг на сем поприще финансовых успехов, уже было объяснено выше, однако вот несколько дополнительных штрихов к его последующей биографии. Потрудившись после службы в армии около года в родном городе в качестве художника-оформителя, Петяша, повинуясь некоему не шибко-то объяснимому (хотя и многим понятному) порыву, отправился в крупный и просвещенный град Ленинбург. Трудно сказать, на что конкретно он там рассчитывал, однако разгон взял неплохой и вскоре сумел неплохо обустроиться: купил на доходы от полулегального сувенирного бизнеса какую-никакую однокомнатную квартирку через дешево подвернувшийся фиктивный брак со сложным обменом и как-никак обставил ее минимумом необходимого для жизни. Но... Как уже было сказано, что-то такое надломилось в его характере по мере накопления нужной суммы, и воля к обустройству быта (то бишь, засорению собственной жизни ненужными в общем-то вещами) сошла едва ли не на нет. Не удивительно. Скитания по снимаемым на последние гроши углам, житье у друзей, а подчас и просто на улице - все это от многого освобождает. Кого как, конечно, однако Петяшу вот - освободило. Ладно, хоть не озлобило и не приучило в откровенку рвать глотки ближним из-за любой едва различимой выгоды. То бишь, сработал, пожалуй, оптимальнейший из возможных вариантов. Подобная жизнь на многие, кажущиеся естественными и неотъемлемыми, удобства и вещи заставляет взглянуть по-новому, вынуждая волей-неволей избавляться от множества претензий, как материальных, так и... всяких прочих, одним словом. Благо, ежели вправду освободишься от власти вещей и комфорта: "свобода от", что бы там ни говорили разные безответственные личности, существенно отличается от "неимения", хотя в принципе эти понятия друг друга могут и не исключать. Так вот; решив для себя жилищный вопрос, Петяша оставил изготовление сувениров (которое к тому времени уже и перестало кормить), и переключился на новое поле деятельности. Что из этого вышло, я, кажется, уже рассказывал - Петяша только-только приличной одеждой успел обзавестись. Способствовало неудачам и то обстоятельство, что заработанные деньги он тратил не на налаживание связей в обществе и прочие полезные помещения капитала, но - расходовал на недоходные развлечения, предпочитаемым из коих являлось все то же размышление. "Свобода от", что поделаешь...