Жемчужина в короне

Необходимо подчеркнуть, что, хотя Индия, ее люди, быт, нравы, культура достоверно и очень уважительно обрисованы в тетралогии Скотта (недаром его романы популярны в Индии, где его называют «честным» писателем), автор изучает в первую очередь историческую судьбу своей страны. Англии, в ее переломный, критический период.

П. Скотт долго шел к этому произведению, принесшему ему наконец известность. Впрочем, если мерить известность признанием у критики, то произошло это буквально на пороге смерти писателя: лишь его роман «Оставшийся» был широко отмечен в прессе и удостоен высшей литературной премии Англии — Букер прайз. Читающая публика «открыла» П. Скотта раньше академического литературоведения и критики: романы тетралогии пользовались большой популярностью — они помогали англичанам осмыслить свою историю лучше, нежели официальная историография.

Все написанное Скоттом до тетралогии можно рассматривать как подступы к ней: почти все его ранние романы посвящены Индии военного и послевоенного времени, во всех заметны поиски той своеобразной художественной формы, виртуозное владение которой писатель продемонстрировал в «Раджийском квартете» и «Оставшемся».

Пол Скотт знал Индию не понаслышке: он служил там в армии в годы войны и, хотя в 1946 году вернулся на родину, не раз впоследствии бывал в Индии, собирал материалы, старался на месте докопаться до сути феномена «упадка и разрушения» Британской империи в Индии, перевернувшего послевоенную английскую историю.

Когда в 1949 году П. Скотт предложил одному из лондонских издательств свой первый роман, он был отвергнут — как затем и шестнадцатью другими. Писателю потребовались годы упорного труда и терпения, чтобы заставить консервативное английское общественное мнение прислушаться к своему голосу.

Уже в первых романах П. Скотта «Джонни-сахиб» (1952), «Чужое небо» (1953) намечена тема англо-индийских отношений, поставлена проблема ответственности англичан за положение Индии, критически обрисована жизнь белой колонии. Но основное внимание уделено описанию военных действий, и нередко попытка выйти к символическим обобщениям оборачивалась метафизической расплывчатостью (особенно в романах «Клеймо воина», 1958, и «Китайский павильон любви», 1960). Многие персонажи ранних произведений Скотта кочуют из романа в роман, придавая им художественную и тематическую цельность и обнаруживая тем самым подспудно зревшее намерение писателя создать масштабное историческое полотно.

Наиболее удачное произведение «предраджийского» периода — роман «Райские птички» (1962), герой которого, англичанин Роберт Конвей, перестает воспринимать Индию сквозь миф официальной британской пропаганды и начинает видеть ее такой, какая она есть на самом деле, а также осознавать неблаговидную роль Англии в ее судьбе. Заметно оформилась и художественная манера писателя, его стремление связать воедино различные временные пласты в поисках наиболее адекватного художественного воплощения динамики исторического процесса.

Тетралогия «Раджийский квартет» — огромное произведение, единственное в своем роде: до П. Скотта никто из английских писателей не рассматривал проблему британского владычества в Индии так глубоко, многосторонне, всеобъемлюще.

Хотя действие тетралогии непосредственно охватывает период 1942–1947 гг. — последние годы британского правления, на самом деле хронологические рамки произведения (это относится и к каждому входящему в его состав роману) значительно шире: действие то «откатывает» назад, то уходит вперед, добираясь до времени написания тетралогии. П. Скотт проявляет удивительно тонкое историческое чутье, объективность, острый аналитический ум. Но его тетралогия — не только масштабный исторический роман-эпопея. В ней сложно и органично сплавлены черты документально-политического, социально-психологического, семейно-бытового романа — каждый из этих планов раскрывает свою грань в теме романа-тетралогии.

П. Скотт очень серьезно относится к избранному им жанру, требующему всестороннего знакомства с реальными историческими фактами. «Историческая канва должна быть правдивой, — говорил он. — Повествование должно вырастать как из достоверно отображенных характеров, так и из реальной истории».

Правдивость — принцип, лежащий в основе художественного видения Скотта. Писатель словно пытается смыть десятилетиями накапливавшиеся в представлении английских читателей предрассудки, искажения, невежество. «Я покинул Индию, — писал Скотт в конце 60-х годов, — со все растущим чувством изумления и даже стыда: как могли мы так долго влиять на эту страну и в конечном итоге знать о ней так мало?»

Но главное у Скотта — не просто знание конкретных исторических реалий. Главное — ясное понимание того, что благополучие англичан возникло на многолетнем грабеже империи — Индии в первую очередь, — лицемерно выдававшемся за «цивилизаторскую миссию». В одном из своих последних интервью Пол Скотт сказал: «Когда вы едете по пригородам Лондона, то повсюду видите лица англичан — сытые, ухоженные, умные лица: они такие потому, что у нас была империя…»

Основной идейный пафос тетралогии — глубокое осуждение той роли, которую британский империализм сыграл в судьбе Индии. Он раскрывается прежде всего в центральной, проходящей через все четыре романа (рассказанной разными персонажами, с добавлением новых нюансов) истории трагической любви индийца Гари Кумара и англичанки Дафны Мэннерс. Традиционный для колониального романа сюжет — несчастная история двух влюбленных — приобретает под пером Скотта нетрадиционное звучание. Он вбирает в себя весь комплекс психологических, политических, социальных проблем, характерных для англо-индийской конфронтации, становится ее символом.

Пожалуй, именно в первой части тетралогии, в романе «Жемчужина в короне», особенно резко сфокусированы все проблемы, затронутые в тетралогии. В сюжетном отношении роман — вполне законченное произведение: тетралогия построена словно бы концентрическими кругами, так что последующие романы углубляют, освещают с новой стороны то, что уже известно по предыдущим. Автор искусно пользуется приемом высвечивания центральных событий с позиций разных персонажей, которым он попеременно предоставляет слово. Кстати, такое построение романа — когда истина обнаруживается в процессе совместных поисков — требует и активного «соучастия» читателя: он не просто внимательно следит за развитием действия, но напряженно докапывается вместе с автором, фигура которого тоже иногда возникает на страницах книги, до сути происходящего. Недаром один из персонажей романа (окружной комиссар Робин Уайт) называет работу, предпринятую автором, «расследованием». Роман (как и тетралогия в целом) отмечен чертами документа: в нем зафиксированы беседы автора с различными участниками воссозданных событий, даны отрывки из их писем, дневников, воспоминаний. Мозаика фактов, мнений, взглядов соединяется в многоцветную цельную картину действительности.

Но что же именно «расследуется»? Не только история Гари Кумара, которая реконструируется из рассказов разных персонажей; не только трагическое событие в Бибигхарском саду — изнасилование Дафны Мэннерс хулиганами-индийцами 9 августа 1942 года — и прокатившаяся вслед за тем волна народных выступлений, сопровождавшихся арестами и вооруженными расправами со стороны англичан. Исследуется весь комплекс англо-индийских отношений, самая суть проблемы «англичане в Индии», трагическим воплощением которой и стал Бибигхар.

«История, начавшаяся в Майапуре вечером 9 августа 1942 года, закончилась бурным столкновением двух наций», разорвавшим в конце концов «имперское объятие», длившееся около ста пятидесяти лет. Именно в силу символического, обобщающего значения этого события Бибигхар становится идейным и смысловым центром не только «Жемчужины в короне», но и всей тетралогии. Снова и снова возвращаясь к нему, автор распутывает сложный узел этой истории, в который оказались сплетены судьбы не только ее непосредственных участников, но и всех индийцев и англичан, соединенных на многие десятилетия судьбой самой Империи. «Бибигхар — это событие, у которого нет ни определенного начала, ни четкого конца». В нем слились настоящее, прошедшее и будущее.