Таис Афинская

асное служит опорой души народа. Сломив его, разбив, разметав, мы ломаем устои, заставляющие людей биться и отдавать за родину жизни. На изгаженном, вытоптанном месте не вырастет любви к своему народу, своему прошлому, воинского мужества и гражданской доблести. Забыв о своем славном прошлом, народ обращается в толпу оборванцев, жаждущих лишь набить брюхо и выпить вина!

– Отлично, друг! – воскликнул Александр. – Ты разве не согласна? – обратился он к гетере.

– Птолемей прав, как обычно, но не во всем. Ксеркс прошел с разрушениями и пожарами через всю Аттику и сжег Акрополь. На следующий год его сатрап Мардоний пришел в Афины и сжег то, что уцелело от Ксеркса. Птолемей прав – Мардоний жег и разрушал прежде всего храмы, стои и галереи скульптур и картин. Но мои соотечественники не стали ничего восстанавливать: обрушенные стены, почерневшие колонны, разбитые статуи, даже головешки пожарищ оставались до той поры, пока персы не были изгнаны из Эллады. Черные раны на нашей прекрасной земле укрепляли их ненависть и ярость в боях с азиатскими завоевателями. И в битве при Платее они сокрушили их – через долгих тридцать лет! И вот появились Перикл, Аспазия, Фидий, и был создан Парфенон!

– Ты хочешь сказать, что не только само прекрасное, но и лицезренье его поруганья укрепляет душу в народе? – спросил Александр.

– Именно так, царь, – ответила Таис. – Но только в том случае, если народ, сотворивший красоту своей земли, накопивший прекрасное, понимает, чего он лишился!

Александр погрузился в молчание.

Лошади, будто предчувствуя близкий конец пути, приободрились и резво побежали по дороге, спускавшейся в густой лес. Толщина древних дубов указывала, что лес исстари был заповедным, защищая равнину Персеполиса от северных ветров. Дальше пошли возделанные поля, заботливо орошенные горными ручьями. Мирные земледельцы, скорее всего, рабы царских хозяйств, вспахивали землю на могучих черных быках огромного размера, апатичных и медлительных, с рогами, загнутыми внутрь. Македонцы уже познакомились с этими животными, их необыкновенно жирным молоком и вкусным мясом. Далеко впереди на плоской равнине как бы плавали над землей белые дворцы Персеполиса. Даже с большого расстояния нестерпимо сверкали на солнце их крыши из чистого серебра.

Пехотинцы и лучники перешли на бег, из последних сил стараясь не отстать от конницы. Войско развернулось широким фронтом. Разбившись на маленькие отряды, македонцы пробирались среди садов, оросительных канав и бедных домов городской окраины. Жители с ужасом и криками прятались где попало, ворота запирались или оставались распахнутыми. Александр знал, что его план внезапного захвата Персеполиса удался. Никто не подозревал о спешном подходе крупных македонских сил. Поэтому он не построил плана сражения и боевого порядка, предоставив инициативу начальникам отрядов и даже сотникам. Сам он с наиболее выносливыми гетайрами и тессалийцами поскакал к сокровищнице, прежде чем ее хранители могли что-либо предпринять для сокрытия серебра,