The Телки. Повесть о ненастоящей любви

какой скоростью. В дороге молчали. Я почему-то думал о том, что нам никто не звонит. Даже вытащил мобильный, чтобы убедиться, что он не отключен. Словно весь город замер в ожидании результатов нашего посещения клиники…

Потом появилось какое-то серое здание, похожее на школу, с крыльцом, ступенями и синей вывеской. Мы вышли из машины, и я судорожно втянул ноздрями воздух. Школой не пахло. Пахло больницей. Хотя нет, пахло стерильной ватой, то есть ничем. Продолжая молчать, мы вошли в больницу, миновали длинный коридор и остановились у какого-то окошка. Рита протянула в окошко деньги, оттуда высунулась рука, взяла банкноты и выдала какую-то серенькую бумажку, квитанцию. Или направление. Или как там это называется? Мы поднялись на второй этаж и сели на банкетку. Я чувствовал себя сомнамбулой до такой степени, что сначала даже не заметил, что на скамейке напротив нас кто-то есть. В очереди сидели двое парней и женщина. Они напоминали детские акварели, на которые пролили воду. Три пятна: коричнево-зеленое, оранжевое и серое. Не могу описать точнее — пелена на глазах превращала увиденное в размытые цветовые пятна. То, что одно из пятен — женщина, я понял, услышав более звонкий голос, отвечавший на звонок мобильного. Хотя, вполне вероятно, голос мог принадлежать юному гомику. Мне кажется, я ждал своей очереди час. Или два. Так замедлилось время.

— Следующий, — услышал я откуда-то издалека.

Рита легонько толкнула меня в бок, прошептав: «Иди!». Я встал и на ватных ногах двинул к кабинету. Медсестра что-то спросила, я кивнул, она повторила вопрос, я ответил «да», затем очень медленно закатал рукав до локтя. Она стянула предплечье жгутом, больно резанувшим бицепс, протерла кожу смоченной спиртом ватой, сказала «посчитайте про себя» и еще что-то. Кажется, «поработайте кулаком». Потом я почувствовал очень болезненный укол, от которого у меня брызнули слезы, услышал комментарий медсестры «смотрите в сторону», боль стала нарастать, и, когда я больше не мог терпеть, услышал — «все, закончилось». Через несколько секунд я вышел из кабинета, прижимая правой рукой к уколу ватку и зажав в левой руке бумажку, которую дала медсестра. Затравленно осмотревшись по сторонам и не найдя Риты, я понуро побрел по лестнице и вышел на улицу. Ритка стояла с опущенной головой и курила.

— Дай сигарету! — Я не узнал собственный охрипший голос. Рита молча протянула мне пачку. Пару минут я тупил, соображая, как достать сигарету, не потеряв при этом вату и бумажку, зажатую в кулаке. Понаблюдав за мной, Рита вытащила из пачки сигарету и дала мне прикурить. Я кивнул и глубоко затянулся, так и не поменяв положение рук.

— Ты начала курить? — зачем-то спросил я.

— Думаешь, в моем теперешнем положении это самое вредное для здоровья? — ответила она, подняв на меня красные от слез глаза. — Да выброси вату, кровь уже не идет!

Я послушно выкинул в урну комок со следами крови и разжал кулак:

— А что это за бумажка?

— Это номер анализа, который ты должен назвать послезавтра,