Быдло (СИ)

По лицам окружающих было понятно, что я единственный, кто принёс сегодня положительный результат. Шумное обсуждение и планирование, звонки партнёрам и Павлу Андреевичу, споры, скоропалительные расчёты сожрали практически час времени, и я поехал домой.

Глава 7

Милана

Водитель выслали меня перед самым подъездом, и первым кого я увидел, была мама Евы.

Женщина поднялась с лавочки возле подъезда и нерешительно шагнула в мою сторону.

— Здравствуйте, Максим.

— Добрый вечер, Милана.

— Простите меня, пожалуйста. Я не думала, что вы так поздно приходите. Спасибо вам больше за помощь.

Мне стало неудобно перед Миланой самому. Уже было начало одиннадцатого.

— Можно было и по телефону позвонить. Меня сегодня друзья вашей девочки как раз вызванивали.

— Нет. Я хотела лично извиниться за поведение папы. По телефону это не так просто. Придётся много объяснять. Вы вчера назвали ваш адрес, а у меня память очень хорошая. Я… Простите, что не позвонила вам и не спросила разрешения. Ой, это так бестактно с моей стороны — заявиться к вам без приглашения. Какая же я дура.

Она сделала короткую паузу и закрыла лицо руками. Милана была в полном смятении.

— Всё в порядке, Милана. Я вас очень хорошо понимаю. Представить себе не могу, что со мной происходило, если бы пропал мой ребёнок. Вы меня не затрудняете. Может, загляните к нам на чашечку чая?

— Вы так любезны, — тихо ответила женщина. — Спасибо вам. Вы сделали очень большие дело. Вы подарили нам надежду и даже уверенность. Вы так помогли нам, а он вас вытолкал. Это было ужасно, я потом места себе найти не могла.

— Я совершенно не обиделся.

— Я постараюсь не отнимать много времени, и злоупотреблять вашим гостеприимством я не хочу. Я прошу у вас прощения за его поведение, но мне хочется, чтобы вы поняли. Мой отец достойный человек и очень воспитанный, но некоторые обстоятельства в нашей жизни очень болезненны для него.

Тут я совсем перестал хоть что-нибудь понимать.

— Человек, с которым вы увидели Еву — это её отец. Если дочка с ним, то Саша её будет оберегать сильнее, чем английскую королеву.

У меня буквально гора свалилась с плеч. С моей девочкой всё в порядке!

— Так, это же замечательно. Ева сейчас со своим отцом.

Женщина горько вздохнула.

— Он криминальный авторитет. Вор в законе. Это тайна нашей семьи и моё тяжкое бремя, мой крест. Отец воспринимает это очень болезненно. Вот что я вам хотела сказать. Не сердитесь на него, пожалуйста. Мы вам так благодарны.

С этими словами у меня всё встало на свои места. Стали понятны поздний визит Миланы и её нежелание говорить о семейных тайнах по телефону.

— У меня даже и в мыслях не было сердиться, — заверил я женщину. — Не стоило меня так долго ждать. Я бы к вам ещё раз приехал. Мне это несложно. Ещё не хватало, чтобы с вами случилось что-нибудь. Поздно сейчас. Давайте я вас домой отвезу.

Я оглянулся назад, но моей служебной машины уж и след простыл.

— Вот незадача. Я сейчас водителю позвоню, — засуетился я.

— Не нужно. Вас наверняка дома заждались, а я вас задерживаю. Я сама как-нибудь. Ничего страшного.

— Знаете. Я всё равно перед сном прогуливаюсь. Привычка у меня такая, — бессовестно соврал я. — Предлагаю совместить полезное с приятным. Я вас до дома провожу и, заодно, прогуляюсь.

Давая понять, что возражений не принимаются, я подставил ей локоть. Женщина смутилась, но все равно взяла меня под руку, и мы пошли в сторону дома Евы. Ладонь Миланы была практически невесомой и удивительно тёплой. Даже сквозь рукав пиджака я чувствовал её нежное и обволакивающее тепло, оно дразнило и возбуждало меня. Моей реакцией была мгновенная эрекция. Я был ошарашен, ведь мне уже не семнадцать лет. Как хорошо, что я в пиджаке, в противном случае я бы не смог утаить свой конфуз. Как хорошо, что она ничего не заметила.

— Вы замечательный человек, — после долгой паузы сказала мама Евы.

Я уже слышал такие слова от её дочери.

— И чем же я такой замечательный?

— Вы неравнодушный, и всегда готовы прийти на помощь. Вот и сейчас вы мне помогаете. Я очень плохо вижу в темноте и сумерках. Теперь я перед вами в двойном долгу.

— Вообще-то, все плохо видят в темноте и сумерках.

— У меня никталопия, её куриной слепотой ещё называют. Это у меня началось после родов… Когда я родила Еву.

Мне казалось, что она хочет сказать нечто большее, чем предполагала и сейчас мучительно решает: говорить или не говорить мне это. Слова готовы были сорваться с её языка, но она пугливо их удержала. Я не стал торопить Милану, нельзя было давить на неё.

— Я родила дочку очень рано. Мне тогда всего шестнадцать исполнилось. Событие неисключительное для того времени, но все равно нечастое. Я встретила Сашу, когда мне было всего пятнадцать. А он был старше моего отца. Мы были совершенно разные. Я из хорошей семьи. Папа — заслуженный лётчик-испытатель, орденоносец, воевал в Афганистане. Он из большой и славной династии военных. Моя мама — дочь известного композитора и поэтессы. Она была очень талантливой. Писала удивительные картины. А я за всё время учёбы в школе всего одну четвёрку получила. Спортом занималась и музыкой. Я тогда, как раз получила кандидата в мастера спорта по фигурному катанию. А тут в моей жизни появился он — Саша. Мой папа всегда был для меня идеалом мужчины: честный, смелый, благородный, сильный, готов пожертвовать собой. А я в Саше я увидела обратную сторону настоящего мужчины. Он тоже был смелым, благородным, невероятно сильным, но он был хищником, настоящим диким зверем и вожаком. Вот если папа был готов для меня хоть луну с неба достать, то Виктор был готов бросить к моим ногам целый мир. Быть рядом с таким мужчиной, это все равно, что держать на поводке могучего дракона, который позволил себя обуздать. Невероятное чувство. Я голову потеряла. Я была готова на все как декабристка, чтобы быть рядом с ним. Если бы Саша сказал мне шагнуть в пропасть, то я сделал это не задумываясь. Я забросила школу и спорт, сутками дома не появлялась. Я была рядом с ним, но это был удар для моей семьи.

Женщина замолчала.

— Дома были жуткие скандалы. Но я ничего и слышать не хотела. Я дрянь неблагодарная, эгоистка. Прозрение пришло, когда слегла мама. Она и раньше сильно и часто болела, но в этот раз она слегла по-настоящему. Я сутками рыдала. Я стояла на коленях перед её кроватью, я молила Бога, но мама угасала на глазах. Отец у меня прощения просил. Мама слегла сразу после того, как он первый раз в жизни поднял на меня руку. Он бил меня. Теперь я понимаю, что он так поступил от бессилия и отчаяния. Я его не виню, потому что сама заслужила хорошую трёпку. Я убежала после этого, а мама утром уже не встала с постели. Мы не сберегли маму. Она умерла. Если не её смерть, все было бы по-другому. Я запретила Саше появляться рядом со мной. Он не сдержал своего слова всего один раз, когда пришёл в роддом увидеть свою дочь. Больше я его не видела, но он постоянно был рядом. Вокруг нас постоянно крутились какие-то фирмы с детской одеждой, питанием, медицинские центры, они наперебой предлагали нам всякие рекламные акции. Я была просто завалена памперсами, игрушками, распашонками, детским питанием. К нам регулярно приходила педиатр, но только через три года я узнала, что такого врача в нашей поликлинике нет. Это всё был он — Саша. Ещё в детском саду после тестирования мне предложили бесплатно обучать Еву по уникальной программе в элитной частной школе. Потом оказалось, что личность моего отца так необходима для имиджа частной школы, с нас не только не хотели брать денег, но и даже готовы доплачивать. Потом приглашения на обучение, лечение и отдых за границу. Вот такие удивительные истории. Я понимаю, что это все дело рук Александра. У меня просто не хватило духа отказать ему. Ведь он заботился о своём ребёнке. Видите, какая история — как в дешёвой мелодраме. Когда он пришёл в роддом посмотреть на ребёнка, я уступила ему только в одном. Я назвала дочку Евой по его просьбе. Когда я увидела Сашу, то поняла, что люблю его так же как и прежде. Тогда я попросила его больше не приходить ко мне никогда. Вы не представляете, как мне это далось. Я ломала себя. Мне никогда не было так трудно.