Невеста

— Что же было потом?

— Потом я уже не была классным руководителем Володи. Знаю только, в десятом классе у него случилась новая история. Неумный учитель рисования перехватил любовную записку и прочитал ее вслух. Володя выхватил записку из рук учителя, сказал: «Это подло», — и порвал ее в клочки.

— Записка была от Володи?

— Насколько я знаю, он не имел к ней никакого отношения. К счастью, учитель понял свою бестактность и обратил все в шутку.

— Тогда вам уже не приходилось встречаться с Харламовым?

— Нет… Впрочем, да. Один раз. Это было на другой день после того, как он окончил школу. Володя пришел, когда я уже собиралась уходить домой. Он сказал: «Я пришел попрощаться». Я протянула ему руку, и он пожал ее. Поверьте, я не сентиментальный человек, но мне стало грустно. «Наверное, ты без радости будешь вспоминать о нашей школе?» — спросила я его. «Не знаю», — ответил он, подумав немного. «Что ты намерен делать дальше?» — «Не знаю», — повторил он. «Неужели у тебя нет никаких желаний?» — «Боюсь, не сумею ответить. — Он покачал головой. — Впрочем, мне очень хочется увидеть, как слова подтверждаются делами». Я не поняла. «Что ты имеешь в виду?» — «Мне трудно это объяснить. Я помню, чему вы нас учили». — «Я не всегда была последовательна, Володя», — сказала я, думая, что сейчас он вспомнит историю с коллективным заявлением. «Понимаете, Анна Абрамовна, — сказал Володя. — В школе нас все время учили… как бы это вам сказать… словам. Понятиям и словам. Формулам. А за стенами школы шла жизнь. И мы не могли проверить, насколько одно соответствует другому. Теперь я хочу это проверить». Я пожелала Володе счастья и поцеловала его. С тех пор мы не встречались. Но слова его еще долго звучали в моих ушах.

Жихарева смолкла и сидела неподвижно, опустив голову и словно вновь вслушиваясь в то, что когда-то сказал ей Володя Харламов.

— Значит, сейчас он в тюрьме? — наконец спросила она.

— В колонии, — коротко ответил Митрохин.

— Ему можно чем-нибудь помочь?

— Не знаю, — задумчиво сказал Митрохин. — Пока ничего не знаю.

8. После письма

В небольшом дворике на сложенных штабелями дровах сидели подростки. Все они молча и сосредоточенно курили, держа свои сигареты одинаково — большим и указательным пальцами.

Валя еще раз сверила записанный ею адрес с номером на воротах, вошла во двор и остановилась в нерешительности.

— Ребята, — обратилась она к подросткам, — где здесь пятая квартира?

— Кого надо-то? — не вынимая изо рта сигарету, спросил один из них.

— Васина.

— Славку, что ли?

— Да. Вячеслава.

— Так он уже занятой! — хихикнул парнишка и подбросил в воздух докуренную сигарету. — Иди, иди, тебе его Катька даст жизни…

«Катька, — повторила про себя Валя, — да, я уже слышала это имя. Там, в суде…»

Не добившись толку, она пошла в сторону небольшого деревянного флигеля, стоявшего в глубине двора.

— Пятая квартира, — раздался за ее спиной мальчишеский голос, — второй этаж… Шею себе не сверни!

Валя вошла в подъезд. На лестнице было темно, и ступени действительно оказались узкими и крутыми. Держась за перила, Валя поднялась на площадку второго этажа. Постепенно глаза ее привыкли к темноте, она увидела дверь, пошарила по стене, стараясь найти кнопку звонка, не нашла и постучала.

Послышались шаги, звякнул замок, дверь открылась. В тускло освещенной прихожей стояла женщина. На ней была вязаная кофта с засученными выше локтя рукавами и подоткнутая по бокам юбка. Стук в дверь, видимо, оторвал ее от стирки или от мытья полов.

— Простите, — обратилась к ней Валя, — Васин не здесь живет?

— Славка, что ли? — переспросила женщина, убирая тыльной стороной ладони упавшую на лоб прядь волос. Не дожидаясь ответа, она крикнула куда-то в глубь коридора: — Славка! К тебе пришли…

Скрипнула дверь, и в передней появился Васин. Он молча и недоумевающе смотрел на гостью.

Пока Валя узнавала в суде адрес Васина, пока разыскивала этот дом, расположенный на самой окраине Зареченска, ей казалось, что увидеть Васина необходимо. Ведь он был единственным свидетелем происшествия на Воронинском шоссе и наверняка знал то, чего не знала и не могла знать она, Валя.

Но теперь, оказавшись лицом к лицу с этим парнем, Валя растерялась.

— Мне… надо поговорить с вами, — сказала она наконец и добавила поспешно: — Я вам сейчас все объясню!

Васин пристально поглядел на Валю, потом на все еще стоявшую рядом женщину, заметил ее настороженно-вопросительный взгляд и нехотя сказал:

— Проходите.

Он повернулся и пошел вдоль узкого, темного коридора. Валя направилась за ним, все еще чувствуя на своей спине пристально-любопытный взгляд.

В конце коридора она увидела полоску света, падавшую из приоткрытой двери.

Васин толкнул дверь и вошел в комнату первым. Следом за ним перешагнула порог и Валя.

Она очутилась в крохотной комнатке. У стены стояла кушетка, застланная выцветшим ковром. У другой стены — маленький квадратный стол, стул и табуретка. Войдя в комнату, Васин остановился посредине и, нахмурив свои редкие белесые брови, молча уставился на Валю.

— Я к вам по делу пришла, — начала Валя, но Васин прервал ее:

— Дверь прикройте!

Валя торопливо закрыла дверь.

— Какое там дело? — грубо спросил Васин, по-прежнему стоя посреди комнаты. Он смотрел на Валю неприязненно, отчужденно.

«С чего же мне начать? — подумала Валя. — Как я смогу объяснить ему все, из-за чего пришла? Может быть, уйти? Сказать, что ошиблась или что зайду в другой раз? Нет, во второй раз я уже сюда не приду. Надо сейчас!..»

— Я пришла из-за Володи Харламова, — твердо сказала она.

Васин молчал.

— Вы же знаете, — продолжала Валя, — его осудили…

— А я тут при чем?

— Как же? Вы ведь ехали вместе… Все это случилось при вас!..

— Ну и что из того?

— Как что из того?.. — растерянно повторила Валя.

— Да так! — угрюмо ответил Васин. — Все, что знал, заявил. Там. На суде. Какой еще может быть разговор?

— Но вы были знакомы! — уже с отчаянием произнесла Валя.

— Ну и что из того? — повторил Васин. — Я со всеми ребятами из ихней бригады знаком. Работали вместе. Только он монтер, я шофер. Случалось, по неделе не виделись.

— Но вы все-таки знали друг друга! — Валя пыталась ухватиться хотя бы за эту тонкую нить. — Неужели вы считаете, что в той характеристике была написана правда?

Васин слегка развел руками.

— Кто писал, тем виднее. На то и поставлены.

— Но вы ведь тоже знали его!

— Чужая душа — потемки…

Вале хотелось сказать ему что-нибудь обидное, достать письмо Володи, прочесть те строки, она помнила их наизусть: «…все, что говорил Васин, все, что написано в характеристике, — ложь…» Прочесть эти строки и уйти.

«А что дальше? — спросила себя Валя. — Что дальше?..»

Нет. Она не уйдет. Она стерпит все — и его грубость, и свое унижение. Пока Володя там, она готова на все.

— Послушайте, Слава, — сказала Валя, с трудом заставляя себя называть Васина по имени, — его осудили неправильно.

— Это вам так кажется, — резко сказал Васин, — я помню, как вы там крикнули…

«Ах, вот как, он помнит! Он с самого начала знал, зачем я здесь!.. Но, может быть, он просто боится меня? Опасается, что мне известно такое, что может ему повредить?»

— Да, — сказала Валя, — я крикнула. Не могла сдержаться…

— Кто вы ему? — неожиданно спросил Васин.

— Я?.. Его друг… — Голос Вали дрогнул. Она подумала: «Может быть, я просто не умею найти нужные слова, которые тронули бы этого парня, заставили бы его говорить правду?..»

— Слава, поймите меня, — сказала она. — Я согласна: Володя виноват и должен понести наказание. Но ведь его обвинили не только в том, что он сшиб человека. Они говорят, что он плохой, нечестный. Это неверно, я знаю, и хочу добиться правды.

— А на кой она вам нужна, эта правда? — со злой усмешкой сказал Васин. — Есть ее, что ли, будете? На тарелочке?!