Мой мастер (сборник)

— Ты же умер, — удивился Алик.

— Ага… Здесь хорошо, только скучно.

— А почему ты Лодя, а не Вова?

— Какая разница… Здесь это совершенно не важно.

— А что важно?

— Приходи, узнаешь…

Алик проснулся. Встал и прошел босиком в кухню. Достал мешочек с гречкой. В гречке был спрятан пистолет, завернутый в тряпку.

…В тюрьме он все время болел, кашлял. И один зек сказал ему:

— Обливайся по утрам холодной водой. Закаляйся. А то сдохнешь.

Алик дождался утра, набрал в ведро воды. Вышел из барака на улицу. Разделся. И вдруг почувствовал, что не боится холода. Он хочет, жаждет соприкосновения с водой. Алик поднял ведро над собой, перевернул его и счастливо задохнулся на несколько секунд…

Алик освободил пистолет от тряпки. И вдруг почувствовал, что не боится. Он хочет, жаждет соприкосновения с вечностью. И готов, если надо, перетерпеть какую-то промежуточную боль.

Алик поднял пистолет к голове и выстрелил. И счастливо задохнулся, успев подумать: ВСЕ!

Он рассчитался и больше никому ничего не должен.

Когда на студии стало известно, что Алик застрелился, никто ничего не мог понять. У Алика было все, что желают в телеграммах: здоровье, творческие успехи и счастье в личной жизни.

Что еще надо человеку?

Ну и пусть (пьеса)

Лариска — студентка музыкального училища, 20 лет.

Кира — ее подруга.

Игнатий Петрович — преподаватель чтения хоровых партитур, 40 лет.

Зоя — жена Игнатия, 40 лет.

Никита — сын Игнатия, десятиклассник.

Гонорская.

Самусенко.

Врач.

Наталья.

Нина.

Спящая.

Новенькая.

Наташка — сестра Киры.

Нисневич.

Класс в музыкальном училище. Рояль. Стол. Несколько стульев. На стене портрет Чайковского. Кира и Лариска поджидают Игнатия Петровича. Лариска очень эффектна. Одета по распоследней моде. Кира в глухом черном свитере.

Лариска. Я хочу сказать тебе одну вещь, но ты должна поклясться, что никому не скажешь.

Кира. Не скажу.

Лариска. Поклянись.

Кира. Клянусь.

Лариска. Чем?

Кира. А чем клянутся? Я не знаю.

Лариска. Что тебе всего дороже?

Кира. Музыка.

Лариска. Ну, значит, музыкой. Скажи: клянусь своим талантом.

Кира. А если я нарушу клятву, что будет?

Лариска. Ты никогда не поступишь в консерваторию, не станешь знаменитой пианисткой, а будешь работать в клубе, вести хор.

Кира. Да ты что, с ума сошла? Я буду рисковать своим будущим неизвестно из-за чего… Из-за какой-то муры.

Лариска. Почему из-за муры… Ты же не знаешь, что я хочу сказать…

Кира. Что бы ни было. Не буду я клясться. Хочешь — говори, не хочешь — не говори…

Лариска. Эх ты… А еще подруга называется…

Кира. Не понимаю, а почему тебе надо обязательно сдирать с меня клятву? А просто так ты не можешь поверить?

Лариска. А никому не скажешь?

Кира. Не скажу.

Лариска. Я влюбилась.

Кира. Господи… Тайна… Да ты каждый день влюбляешься.

Лариска. Нет, это по-настоящему. Это серьезно. Это на всю жизнь.

Кира. И выйдешь замуж?

Лариска. Выйду замуж и рожу ему троих детей.

Кира. А кто он?

Лариска. Никому не скажешь?

Кира. Ну, началось…

Лариска. Игнатий Петрович…

Кира. Че-го?

Лариска. Игнатий Петрович. Игнатий.

Кира. Так он же тебе в папаши годится.

Лариска. Ты ничего не понимаешь. Ему просто лет больше, а он мальчик. Седой уставший мальчик.

Кира. Не понимаю, как он может нравиться. У него такое выражение, будто ему сунули под нос дохлую кошку.

Лариска. А я не люблю счастливых и благоустроенных. Горький сказал: «Неудовлетворенный человек полезен социально и симпатичен лично».

Кира. Ты влюблена в Игнатия потому, что он не обращает на тебя никакого внимания.

Лариска. Раз я ему не нравлюсь, значит, он и получше видел. Значит, я должна быть еще лучше тех, кто лучше меня. Великая война полов!

Кира. И охота тебе…

Лариска. Еще как охота! А чего еще делать?

Кира. Мало ли серьезных дел…

Лариска. Это и есть самое серьезное дело, если хочешь знать…

Кира. Какое?

Лариска. Быть нужным тому, кто нужен тебе.

Кира. Он нужен тебе?

Лариска. У меня такое впечатление, что он входит в состав моей крови, как гемоглобин. Я без него умру.

Кира. А ты ему нужна?

Лариска. Просто необходима. Он без меня умрет. Но он этого не знает.

Кира. Чего «этого»?

Лариска. Что я ему нужна, Господи… С тобой говорить… Только в своей музыке и понимаешь…

Кира. А когда ты успела в него влюбиться? Мы же только третий месяц учимся…

Лариска. С первого взгляда.

Кира. А что ты почувствовала?

Лариска. Я почувствовала: что-то случилось… Как будто архангел Гавриил вытащил золотую трубу и сыграл трубный зов.

Кира. Откуда вытащил? Из-под мышки или из футляра?

Лариска. Кто?

Кира. Архангел Гавриил.

Лариска. Слушай, с тобой невозможно общаться. В области чувственной ты бездарна, как пень.

Кира. А это заметно?

Лариска. Еще бы не заметно. Посмотри на себя. Тебе 18 лет, а ты стоишь вся в черном, как абхазка в трауре.

Кира. А сейчас на Западе модно быть неодетым.

Лариска. Правильно. Надо быть неодетым, но так, чтобы было видно, что это модно. А не просто неодетым, как солдатская вдова. Девушка должна быть, как хризантема в саду. А ты — как репей на дороге.

Кира. А ты видела репей? Репей, если разобраться, — это очень красивый цветок. Если рассмотреть — потрясающее сочетание серого с фиолетовым.

Лариска. Ну, это если разобраться и рассмотреть. Кто это будет смотреть и разбираться. Репей есть репей.

Открывается дверь, входит преподаватель чтения хоровых партитур Игнатий Петрович. Ему сорок лет. Он красивый, усталый, безразличный. Выражение лица действительно такое, будто ему сунули под нос дохлую кошку. Лариска напрягается, роняет свои ноты.

Игнатий. Здравствуйте. Кто первый?

Кира и Лариска переглядываются. Лариска поднимает ноты и первая идет к инструменту. Открыла на нужной странице.

Игнатий. Верхний голос пойте. Остальные — играйте.

Лариска (заиграла очень неуверенно и запела, а точнее, завыла). Ночева-ла ту-у-чка зо-ло-та-а-я… (сбилась).

Игнатий. Фа…

Лариска смотрит в ноты. Потом на клавиши.

Игнатий подошел и передвинул Ларискин палец.

Лариска. Та-а-я. На-а гру-ди-и уте-е-са…

Игнатий. Ре.

Лариска смотрит в ноты. Потом на пальцы. Потом в ноты.

Игнатий. Пустите…

Согнал Лариску. Сел на ее место. Стал играть, показывая, глухо напевая верхний голос. Играл он прекрасно. Лариска смотрит на Игнатия не отрываясь, и отсвет его вдохновения ложится на ее лицо.

Игнатий (холодно). В следующий раз то же самое. (Оборачивается к Кире). Садитесь.

Лариска вросла глазами в его профиль.