Духless: Повесть о ненастоящем человеке

нно въезжая в суть напечатанного, я скольжу по абзацам и натыкаюсь на статью о возможном завершении карьеры Михаэля Шумахера. Я думаю о том, что неплохо бы съездить хоть раз в жизни на «Формулу-1». Как только я отрываюсь от газеты, чтобы заказать себе еще кофе, в ресторан заходит Вадим.

Выглядит он так, будто не спал последние трое суток. Волосы сильно взъерошены, синяки под глазами, лицо вообще сливается со светло-серым интерьером ресторана. Судя по тому, что его костюм и рубашка сильно измяты, он еще и дома не ночевал вчера. Он постоянно приглаживает волосы и оправляет лацканы пиджака. Кажется, Вадим настолько испуган, что не замечает меня, сидящего за столом практически напротив входа. Он затравленно стреляет глазами по окружающим, его взгляд блуждает по залу, пока, наконец, не упирается в меня. Он быстро подходит к моему столу и нервно закуривает.

— Привет. А чего это ты в свой законный выходной день в офисном костюме? Берешь работу на дом? — усмехаюсь я, стараясь настроить Вадима на расслабленную волну. — Ты выглядишь так, будто занимаешь вторую позицию в списке ФБР most wanted, после Усамы бен Ладена, и тебя преследует весь мир. Ты отошел после вчерашнего? Извини, старик, я вчера вспылил, то есть мы оба вчера вспылили. Давай забудем и посмеемся над тем, какими мы были идиотами, а?

— Мне не смешно, мне совсем не смешно. Ты знаешь, что нам дальше делать? — тараторит Вадим.

— Ничего не делать. Нас развели по пятаку, воспользовавшись нашим тщеславием и тягой к светской жизни, — резюмирую я. — Всякое бывает, жизнь же на этом не заканчивается.

— И что? И мы вот так все это и оставим? Должен же быть какой-то выход, какие-то рычаги давления на них? — Он прикуривает вторую сигарету.

— Вадим, рычаги давления у тебя есть только на собственных дистрибьюторов, да и то не всегда, я подозреваю. А тут чистое кидалово. Они уехали из города и из страны, я подозреваю. Можно, конечно, в милицию заявить или в товарищеский суд обратиться.

— В товарищеский? Это как?

— Ну, к бандитам каким-нибудь. Знаешь, как в «Антикиллере», такие ребята в модных кожаных куртках «Cavalli», с угрюмыми лицами. Мы приедем в затонированном наглухо твоем «BMW» и скажем: «Послушай, Иса, нас тут с брателлой по беспределу швырнули. Надо разрулить бодягу. Не по понятиям это, своих пацанов кидать». Ну, что-то в этом роде.

— Да? Может, правда к бандитам? Нет, реально, у меня был телефон одного человека, можно связаться.

— Можно попробовать, только, боюсь, никто не станет связываться, по итогу еще нас с тобой разведут на «производственные расходы», так сказать.

Вадим закрывает лицо руками. Весь его прежний лоск, светский шарм и сексуальность завзятого тусовщика тают, как дым над пепельницей. Мне его даже жалко. Сам я чувствую себя очень херово. У меня такое чувство, как в детстве, когда меня обули люберецкие пацаны в широких клетчатых штанах в парке Горького. С одной стороны, обидно до слез за снятые вещи, а с другой — страшно подумать, что было бы, если б еще