Мои любимые блондинки

– А вы, простите, собственно, кто?!

– Следователь по расследованию уголовных преступлений Валерий Денисович Крылов, – и мужчина протянул Стасику красную книжечку.

– У нас?! Милиция?! – Стасик недовольно поджал губы и без энтузиазма посмотрел на Наташу. – Помните, куколки мои, такой красавец стеснительный с цветами из огурцов. Нам их потом даже есть было жалко…

– Алеша из Богородска! – ахнула Лариса. – Не может быть! Что он мог наделать?! Ему же только нимба не хватало?! Практически святой человек!

– Вот он и получил сейчас, наверное, свой нимб где-нибудь там… – Следователь выразительно поднял глаза к потолку и вздохнул устало. – Убили его, зверски убили…

Посмотрев на остолбеневших редакторов и заглянув на секунду в бездонные от ужаса глаза Ларисы, он медленно произнес:

– Вот такие у нас дела… ребята и девушки.

– Тише! Пятницкая из Киева звонит! – кричит Юля и нежно дует на свежепокрашенные ногти. – Она там нашла мужика, который утверждает, что он родственник английской королевы! А еще девочку, которая подражает голосам птиц…

– А я, может, родственник Кайли Миноуг! – Стасик просто вне себя: у него пропала какая-то важная щетка для волос. – Тут ва-абще кругом родня – кому что надо, то и берут…

– Ну во-от, – Юля продолжает любоваться влажным блеском ногтей, не обращая на Стасика никакого внимания (вчера он, видите ли, никак не успевал сделать ей укладку, поэтому она объявила ему двадцатичетырехчасовой бойкот). – И у этого родственника даже есть новогодняя открытка от Елизаветы…

Сегодня кровавая тема – «Одаренные дети». Бойко жалуется, что в каждом углу ей мерещатся родители гениев, готовые вцепиться ей в горло, а мне все время вспоминается Хармс: «Что лучше, дети или покойники?» И в самый разгар этого бардака в редакции появляется Светка Чопурян. Разумеется, не одна, а с ребенком.

Света проработала с нами недолго. Редактор она была неплохой, да и работа ей нравилась, но ее суперплан «рожу по-быстренькому и снова на работу!» с треском провалился. То ли кавказские традиции победи-1И европейское воспитание, то ли материнский инстинкт одолел карьерные амбиции, ну и, разумеется, потому что ее деньги в семейном котле не были главными, но Света решила не совмещать детей и телевидение. И еще ей очень хотелось подольше кормить ребенка грудью, потому что это очень полезно для нервной системы малышей. Нашим девушкам Света исправно звонила, спрашивала, как дела, и пыталась рассказать о последних достижениях на ниве материнства. Все искренне радовались ее звонку и грозились приехать в гости на смотрины. А потом клали трубку и тут же забывали про обещания – биоритмы кормящих матерей и работающих на телевидении редакторов, увы, не совпадают.

Не дождавшись дорогих гостей, в один прекрасный день Света сама пришла на студию, чтобы поболтать и похвастаться карапузом. Совершенно непонятно, почему именно в этот прекрасный день мы готовили эфир «Одаренные дети».

– Ой, мои дорогие! – пропела Света. – Как же я рада вас всех видеть!

Я подхожу поздороваться и посмотреть на мирно дрыхнущего в рюкзачке-кенгурятнике младенца. Вот, наверное, кому сейчас хорошо.

– Светуль! Лапуль! – вносится в комнату Наташа. – Какой чудесный малыш!

– Какая ты молодец, что зашла! – Лариса гладит пальцем щечку малыша. – Чаю будешь?

Потом мы дружно усаживаем Свету на свободный стул рядом с Юлей и… разбегаемся врассыпную. Что делать – работа не ждет.

– Алло, алло! – надрывается Лариса. – Ничего не слышно! – И выбегает в коридор, стуча каблуками. – Вы выезжаете или нет? А кто ребенка сопровождает?

– Андрей, ты это серьезно про Волочкову? – приступает тем временем к допросу Бойко. – Или издеваешься?

– Да! – я очень устал от всех этих гениев и потому могу вспылить в любую минуту. – Да, хочу! Если Настя впервые появится после родов у нас, то будут рейтинги!

– Завтра, значит, появится? – шипит Бойко и в сердцах хлопает по столу одной из своих многочисленных записных книжек. Та тут же разваливается и осыпается на пол, и Наташа незамедлительно хлопается на колени и уползает под стол. – Ты что, не понимаешь? Это же невозможно, – ворчит она из-под стола, – она родила только в субботу вечером!

– Да, но в понедельник она уже выписалась из роддома! – Я тоже лезу под стол, и мы вместе ползаем по полу, собирая эти проклятые листки. – Ты видела первую страницу «Комсомольской правды»? Во вторник она уже танцевала! Так что, ей в четверг трудно прийти на эфир?!

Наташа пыхтит, потому что никак не может выцепить из-под стола еще один листик.

– Почему ты не забьешь это в телефон? – я ловко вытаскиваю упрямую бумажку и смотрю на нее. – И почему у тебя под буквой «О» собрано все что ни попадя? Вот что, например, у тебя здесь делает доктор Куренков?

– Потому что он Окулист! – Бойко, вся в пыли, любовно раскладывает незатейливый пасьянс, реанимируя записную книжку.

– Алло, алло! – продолжает кричать Лариса. – Я вас спрашиваю: кто сопровождает ребенка?! – Лариса звонит в гостиницу, где в ожидании эфира томится шестилетняя девочка с бантами, которая знает наизусть всего «Евгения Онегина», но не может запомнить номер машины, которая должна ее встречать у отеля.

И тут малыш Чопурян, про которого мы, находясь в предэфирном состоянии, напрочь забыли, не выдерживает и начинает вопить. Просто удивительно, как такое маленькое существо может так орать… Мы ошарашенно смотрим на источник крика, а Света, мило улыбнувшись, ловким натренированным движением расстегивает кофточку и прикладывает к груди своего то ли мальчика, то ли девочку. Младенец, гукнув, тут же в нее вцепился.

– Как пиявка… – Юля с каким-то мистическим ужасом косится на младенца.

Ларисе тем временем кто-то сообщал в трубку, что девочку, знающую наизусть всего «Евгения Онегина», сопровождает мама, которая скоро вернется в гостиницу. Сама же Лариса смотрит на Свету Чопурян и думает о том, что она своему Данилке не то что Пушкина, а вообще уже года два ничего не читала…

– Ой, как же я могла забыть, – спохватывается Лариса и, дав отбой гостинице, тут же набирает номер матери. – Мам, это я. Мам, я совсем забыла, ты не возьмешь Данилку на выходные?

Миша с Леной возвращались в Москву. После бурного прощания с Киевом Пятницкой до сих пор было плохо, и поэтому на предложение Миши пойти в вагон-ресторан она ответила решительным отказом:

– Ты смерти моей хочешь? Я, конечно, баба здоровая, но всему же есть предел…

– Ну, пойдем, – уговаривал ее Миша, который всегда маялся в поездах. – По чашке чаю, и спать.

Договорившись на берегу вести здоровый образ жизни, они отправились в вагон-ресторан, где их поджидал сюрприз – футбольный клуб «Локомотив» в полном составе возвращался с товарищеского матча.

Нетрудно догадаться, чем закончилось чаепитие. Собственно, оно и не начиналось. Открыв бутылочку молдавского «Каберне», за которым последовало 300 грамм «Русского стандарта», – в общем, к 4 часам утра, когда Миша и слабаки-футболисты уже давно спали, Лена, стоя на столе вагона-ресторана и думая, что она певица Люба Успенская, пела: «А я сяду в кабриолет!», а потом кричала директору ресторана: «Сема, давай!

Давай мою любимую!» И кабриолет несло по тридцатому кругу. Директор Семен молча обожал Лену. Он был просто потрясен раскованностью и щедростью этой чудесной нимфы с телевидения, подарившей ему два бесплатных билета на лучшее шоу, то есть фактически свободно конвертируемую валюту между двумя странами – «Стирка» гремела на Украине не меньше, чем в России.

И вдруг в самый разгар дискотеки Пятницкая прозрела – она увидела Его. Дима Грачев – единственный настоящий спортсмен в этом поезде, единственный, кто остался с ней, чтобы встретить праздник лицом к лицу. Они опять его бросили, как тогда, когда он сломал ногу и лечился во Франции. Уже в тот раз ей страстно хотелось его как-то пожалеть, приютить, усыновить. И сейчас он сидел за столиком такой трогательный и беззащитный, такой бесконечно милый – ну точь-в-точь такой, каким она увидела его на церемонии награждения MTV. Боже мой, как же она забыла, да он же еще и поет!!! В прекрасных глазах Пятницкой задрожали слезы, и она ухнула со стола на пол.