Приключения человека, похожего на еврея (СИ)

«Представь, сколько бы мы заработали в Израиле! — воскликнул Ваня, когда мы подбили баланс. — Сколько там наших страдает от ностальгии!..»

Через неделю жены встречали нас, как князей из добычливого похода.

Однако больше в Берлин не ездили: убедились, что это тяжелый труд — собирать милостыню. Кроме того, квартира хозяев, у которых остановились, была двухкомнатная. В одной комнате — дети, два мальчика-погодки, во второй родители. Нам пришлось спать на полу в кухне. Приняли нас хорошо, друг детства поставил на стол половину бутылки русской водки, супруга пожарила яичницу, улыбалась… Особенно радовались дети — не часто теперь в их доме бывали гости. Нет, не часто… Мы тоже привезли бутылку водки, но… Пили они уже по-немецки — после еды. По рюмочке. Аккуратно так, тихо. Шуметь там особо нельзя — не Беларусь, не Россия. Думаю, за несколько дней мы им надоели, как в Смутное время московитам ляхи. Или как польские паны бело-русам. Николай, друг Вани, работал автослесарем на СТО, жена его посудницей в кафе, поднимались они рано, собирались и завтракали торопливо, а тут мы на полу кухни… А вот дети были в восторге: «Мы тоже хотим на полу!»

Так что почти ничего в Берлине, в «Афинах на Шпрее», не видели. Красоты немецкой столицы не для нас. Побывали мы, кроме подземных переходов, только в Грюневальде да у Бранденбургских ворот. Хотели побывать в канцелярии Гитлера, да пожалели денег. Было бы на что…

В роддом мы поехали на троллейбусе. Что ж, не так давно рожениц возили на телегах. Чем мы лучше? Доехали благополучно, хотя схватки уже начались и учащались. В общем, успели. Катя умница, держалась она молодцом, а в двери отделения оглянулась и улыбнулась мне. Знали бы вы, какая у нее улыбка!

Конечно, роды не бывают легкими. Недаром сказано: в муках будешь рожать детей своих… Досталось и Кате. Мальчик родился хороший, крепкий, горластый. И как ни странно, у него с рождения был ясный, осмысленный взгляд. Наверно, сразу заинтересовался миром, в который попал. Вот только нравится он тебе или нет, не имеет никакого значения. Будешь в нем жить, может, наслаждаться, а может, и проклинать. Все зависит от того, каким мы его оставим тебе.

А на работу я все же устроился. Куда бы вы думали? В журнал «Свислочь!» Вскоре после того, как родили наши с Ваней жены, мне снова позвонил Сергей Бургевич: совесть не давала ему покоя. Но теперь он встретил меня у редакции, и мы вместе пошли к главному. Крепко пожали руки, смущенно посмеивались, глядя друг на друга. И — в отдел кадров. Закончив трудоустройство, мы с Сергеем заглянули в кафе «Сытый папа», что на Комаровке, выпили по кружке пива и, удовлетворенные текущим днем, простились. Чувство было такое, что мир — кряхтя и мучаясь — начал медленно самоорганизовываться. Политики наверняка думают, что это их заслуга. На самом деле ничьей заслуги нет. Просто старательно преодолеваем беды, которые они раз за разом на нас обрушивают.

Возвращался домой я в хорошем настроении, предвкушая, как сообщу обо всем Кате, — она не знала, чего мне звонил Сергей и куда я отправился, нацепив галстук.

…И тут увидел тех ребят из Шабанов, которых подвозил когда-то. Веселенькие они были, пьяноватые.

— Глянь, хлопцы, — сказал один из них, — наш жидок!

Он кинулся ко мне и губастым ртом мокро расцеловал в губы.