Непричесанные разговоры

В свободное от бара и скачек время Дэниэл слонялся по городу. Ему нравилась уличная жизнь. Нравились гитарные соло, доносившиеся из музыкальных магазинов, запах бензина, шум автобусов, роскошные витрины с вещицами, которые ему не по карману; хмельной дух из баров, сытные запахи из ресторанов. Дэниэл вдыхал этот воздух и не мог надышаться. С юной прытью пробивал он себе дорогу в толпе. Повзрослев, Дэниэл превратился в красавца, на него оборачивались. В дешевом магазине он выделялся из толпы покупателей. Женщины, подталкивая друг друга локтями, шептали: «Кто это?.. Не он ли?.. Это тот самый?..» Дэниэл не обращал внимания. Он терпеть не мог, когда на него пялились. Некоторые смотрели на него не просто с интересом, а с неподдельным восторгом. Таких Дэниэл презирал. Как-то раз две девчушки, худенькие и бледные по самой последней моде, так и обмерли при виде него. И тут же захихикали над собственной глупостью.

Дэниэлу девчушки понравились, и он погладил одну из них по щеке:

– Так и быть, прощаю.

Девушки пришли в ужас от такой наглости.

– Ну и нахал! – выдохнули обе. Дэниэл, услыхав, обернулся к ним с улыбкой:

– В точку. Таких нахалов еще поискать. Он был нежен с женщинами, он был с ними мил. И при этом исходил ненавистью.

Дэниэл вздохнул, ткнулся носом в надушенные простыни Милашки Мэри. Еще полчаса – и пора уходить. Больше всего ему нравился в Мэри ее нехитрый подход к сексу. Мэри предпочитала миссионерскую позу. Не ласкала себя, не лепетала горячечным шепотом, где именно ее погладить, в отличие от женщин помоложе. И уж подавно не болтала после секса. Мэри самозабвенно трахалась. Неизменно кончала. И тут же, повернувшись на другой бок, отключалась на полчаса.

Вот и сейчас Мэри лежала рядом с Дэниэлом, мерно дыша, слегка похрапывая. У него еще минут десять, чтобы полюбоваться ее спиной. До чего хороша у нее спина! С виду толстовата, но на самом деле крепкая, упругая – мешки с картошкой и ящики с яблоками, которые Мэри таскает на себе, не дадут разжиреть. Дэниэл провел рукой по ее крашеным мелким кудряшкам. До чего же она аппетитно вульгарна, эта Милашка Мэри. Эллен – та не очень-то любит всякие женские штучки. Между тем Дэниэлу они нравились, нравился запах косметики, духов и лака для волос. А «женские штучки» Эллен вызывали отвращение: драные колготки на полу, брошенные трусы, расчески с волосами, коробочки из-под «Тампакса» на полке в ванной.

Часы у него над ухом отсчитали еще минуту. Дэниэл недовольно поморщился – день проходит бездарно. Встал он сегодня рано, мог бы принести Эллен кофе в постель, чтобы загладить вину. Накануне вечером он опять разжился наличными из ее сумочки. Деньги он брал постоянно, у него даже сложились правила на этот счет. Крупные купюры под запретом – вдруг Эллен хватится? Таскал он только мелочь. Все равно Эллен никогда точно не знает, сколько у нее денег. Раз за разом Дэниэл клялся себе, что взял мелочь на еду. И всякий раз находил на страницах газет лошадь, на которую нельзя было не поставить.

Не так давно Дэниэл начал играть по-новому. В былые времена он искал закономерности. Относился к скачкам серьезно, как когда-то к своей ученой карьере. А теперь стал полагаться на удачу. Но и к удаче подходил тщательно, скрупулезно высчитывая. Даже вел «дневник счастья». В нем записывал все события дня, счастливые и несчастливые, и по ним пытался вычислить закономерности.

Сегодня Дэниэл записал: «7.45 – встал. Кофе для Эллен. Белый свитер, красные трусы, спортивные туфли. Без носков. Завтрак: кофе (черный), 2 сигареты. Не брился. Слушал старину Спрингстина. По телику одно дерьмо».

Он записывал каждую мелочь до той минуты, как поставил на Чудо-Малышку. В конце недели он изучит записи и попытается найти связь. А вдруг в шкафу у него лежит счастливая рубашка или невезучие трусы? Каким должен быть завтрак везунчика? Если отыскать причину неудач, можно искоренить их и придумать счастливый распорядок дня.

Мэри проснулась, перевернулась на другой бок.

– Как насчет чайку, милый? – простонала она.

Просыпалась Мэри с трудом. Если Дэниэл когда-нибудь вернется к науке, он напишет книгу или хотя бы статью о том, как женщины разной комплекции и социального статуса ведут себя после секса. По этой части он знаток. Одни женщины впадают в тоску, другие хохочут, кто-то любит пошалить, а кто-то – пошептаться, как бы в продолжение любовной игры.

Эллен – большая любительница потрепаться в постели. Главным образом о сексе: каковы в постели кинозвезды, как они стонут, когда кончают? Еще она обожает поныть: а почему мы с тобой ни разу не занимались любовью в машине?! Не гнушается и натуральным допросом: а ты когда-нибудь занимался этим в машине? С кем? Тебе с ней больше нравилось, чем со мной? Или вдруг заведет возвышенные речи: правда ведь, секс – умное занятие? Будь я Богом, в жизни не додумалась бы до секса. У меня люди оплодотворяли бы друг друга через рот, и вышло бы что-нибудь вроде той пошлятины, в которую играют на вечеринках.

Эллен по натуре замкнута, но если уж открывает душу, то нараспашку. Дэниэл улыбнулся, вспомнив о ней.

Накануне вечером, когда он пришел домой, Эллен сидела на диване, дергала себя за волосы и рыдала.

– Посмотри, какой кошмар! – причитала она. – Это называется стрижка?! Я похожа на Марту Клебб из фильма о Джеймсе Бонде.

– Ничего подобного.

– Похожа, похожа! Просто копия! На улицу ни за что не выйду! Меня засмеют!

– Что ж ты ему разрешила себя так обкорнать? Почему не сказала, чего ты хочешь?

– Я не умею разговаривать с парикмахерами, – всхлипнула Эллен.

Дэниэл пришел в ярость. Как смеет какой-то болван-парикмахер так обращаться с его женой? Он рвался защитить ее. На минуту вообразил себя итальянцем в Нью-Йорке, Робертом Де Ниро в шикарном костюме. Он ухватит парикмахера за ворот, притянет к себе и ледяным, безукоризненно учтивым тоном произнесет: «Если леди хочет постричься, делай, как тебя просят! Понял?»

– Принеси же наконец чаю! – Мэри с досады шлепнула Дэниэла по бедру.

– Прости, задумался.

– Много будешь думать – ладони шерстью обрастут!

Дэниэл голышом проскользнул на кухню, в отличие от спальни желтую от пола до потолка. Пока грелся чайник, обшарил все шкафчики в поисках съестного. Нужно принести Эллен что-нибудь к ужину, а он просадил все деньги на Чудо-Малышку. Может, все-таки красные трусы виноваты?

Куртку Дэниэл всегда вешал за дверью, чтобы, пока готовит чай, набить карманы всякой снедью. Два пакетика супа во внутренний, горсть шоколадного печенья и банку сардин – в правый, кусок сыра – в левый. Карманы не должны оттопыриваться. Все, хватит. По пакетику чая в две кружки с сексуально-шоколадными мотивами – и еще есть время почитать в газете гороскоп. «Овен. Трудности, которые преследовали вас, скоро разрешатся. Нежданная удача поможет вам в отношениях с близким человеком». С легким сердцем Дэниэл отнес чай в спальню.

– Тебя только за смертью посылать. Что ты там делал?

– Читал гороскоп.

– И что же там для Рыб? – оживилась Мэри.

– Рыб предупреждают, – с серьезным видом сообщил Дэниэл, – «присмотритесь к друзьям. Кто-то из них, похоже, пользуется вами».