Дарованный остров (СИ)

— Такого, как я описал, нигде не видел, — невозмутимо заявил Буги. Некоторое время начальник глядел на Буги, не понимая. Потом он побагровел, выкатил белки и зарычал:

— Так ты тут шутки шутишь, крысёнок! Я тебе вырву гланды, мелкая пакость! — и начальник схватил Буги за плечи и затряс его в воздухе.

— А-а-а, — завопил Буги как настоящая сирена, — опусти меня на землю! Что я сторож твоему Юниэру, что ли? Тебе поручили, ты и лови!

Все, кто был в таверне, спрятались под столы от этих воплей и тщетно пытались заткнуть себе уши. Ошарашенный Пум подумал, что, если раньше наверху и не обратили внимание на то, что не все ладно внизу, то теперь-то Буги они наверняка услышат.

Взбешенный начальник всё ещё вертел Буги в воздухе, а тот орал, пиная его ногами:

— На землю! Верни меня на землю!

— Шею сверну крикливой выдре! — начальник уже сомкнул кулак на тонкой шее несчастного Буги.

Пум Сундук кинулся со всех ног к ужасной Громадине.

— Отпусти его! Это мой родственник. Он душевнобольной. Нельзя больного мучить! — Пум тянул хрипящего Буги, пытаясь отбить его у жестокого человека.

— Что тут происходит? — раздался вдруг ровный приятный голос. С лестницы спускался Ориз.

— Здравствуйте, Ваше благородие! — воскликнул начальник, наконец-то разжав кулак, так как Ориз смерил его таким взглядом, что он сразу почувствовал себя неловко. Буги рухнул на пол, Пум и Бошка подхватили его и унесли в подсобное помещение.

— Мы… мы… — заикался начальник, — за Юниэром пришли, слышали, он тут часто появлялся…

— Я же просил вас не вмешиваться! — прервал его Ориз. — Вы только спугнёте его вашими поисками. Мой отец и братья справятся с этим сами. Поймите, нам гораздо легче найти Юниэра, потому что он нам доверяет.

Слушая Ориза, начальник и его команда стушевались. И Эреб, и все его отпрыски обладали редкой способностью: поставить на место кого бы то ни было. Когда Ориз говорил, сопровождая свою речь проницательным, оценивающим взглядом, никто не смел ему возразить, опасаясь оказаться в нелепом положении.

— Во всяком случае, — Ориз снисходительно усмехнулся и обвел глазами присмиревших солдат, — здесь… вы можете его больше не искать. Я все проверил. — И он, не попрощавшись ни с кем, гордо вышел из гостиницы, а за ним поплелись и остальные горе-преследователи.

Когда несколько дней тому назад в дом Эреба пришли воины и объяснили, что они разыскивают Юниэра, Эреб мгновенно сообразил, как надо действовать. Он уверил солдат в том, что с радостью признает волю Фаразона, так как Юниэр никогда не был ему симпатичен. Он даже предложил свои услуги в поимке преступника. На самом деле Эреб терпеть не мог Фаразона.

— Я не чувствую в нем породы, — говорил он, — ему только мечом махать, да налоги сдирать с запуганных людей.

Он считал своим долгом помочь Юниэру. Поэтому, посовещавшись с сыновьями, он отправил их на поиски, чтобы предупредить его и по возможности устроить побег. Но Юниэр не собирался бежать, надо было выяснить сначала, что произошло в Нуменоре и вернуть Мириэль. Вечером, в среду, корабль нуменорцев «Эарендил», который всю неделю отдыхал в гавани Пеларгира, возвращался назад. На борту его, прячась от всех и избегая разговоров, был едва не коронованный Юни, спасенный хоббитами, объявленный эльфом, убийцей и предателем, но всё ещё верящий в свою удачу.

Прибыв в белокаменный Андуниэ, Юниэр первым делом отправился повидать Греда и Акулу. Но напрасно он искал их в деревне. Рыбаки сказали ему, что ещё два месяца назад братья снарядили лодку и отправились на север навестить своего родственника, который заболел. Юниэр полдня бродил по городу, слушал разговоры, осторожно расспрашивал незнакомых людей.

Он выяснил следующее: народ словно был заражен эйфорией от предстоящей победы. Все говорили, что Ар-Фаразон — это избавитель, посланный справедливым Богом. Благодаря ему, нуменорцы в обозримом будущем достигнут невиданной славы. Сначала они избавят Средиземье от Саурона, орков и эльфов. Эльфов теперь все дружно ненавидели, ведь они убили их короля! Когда вся эта нечисть будет истреблена или изгнана, земля, принадлежащая только людям, превратится в благословенный край с прекрасными городами и чудесными садами. Когда же люди объединятся и окрепнут, они заставят самих Валаров признать их право на бессмертие, и то, что раньше было привилегией эльфов, по праву достанется людям.

Народ был возбужден и настойчиво повторял вслед за Ар-Фаразоном.

— Мы должны спешить, чтобы успеть. Злой волей Илуватара нам выделено слишком мало лет, надо всем организоваться, нужна дисциплина. Но мы — нуменорцы, кровь победителей течет в наших жилах, мы всё сумеем! Король Тар-Палантир, — говорили они, — был добрым человеком, но не правителем. Мы жили при нем неплохо, не на что пожаловаться, но как-то сами по себе и умирали безвестными. У нас не было цели. Но теперь Ар-Фаразон указал нам путь, и мы не можем больше жить так, как прежде, топтаться на одном месте и довольствоваться тем, что у нас есть. Мы должны стремиться к вечной жизни, пусть мы умрем, но наши потомки благословят наши имена.

О принцессе почти не упоминали. А если говорили, то грустно вздыхали. Она была очень юной, чтобы стойко пережить такое горе, как смерть отца и предательство возлюбленного. Её мозг был одурманен эльфийской магией. Она выплакала много слез. Всё это вызвало серьёзное психическое расстройство. Принцесса больше не видит в жизни ярких красок, она даже боится покидать замок, ей кажется, что кругом враги.

Ар-Фаразон — добрая душа: он женился на Мириэль не только для того, чтобы укрепить свою власть, народ короновал бы его и без этой свадьбы, но он боялся, что девочка почувствует себя брошенной и никому не нужной…. А так, он всегда будет рядом, сумеет её утешить, ободрить. Быть может, принцесса излечится от тоски, и народ вновь услышит её звонкий смех.

Юниэру хотелось плеваться, когда он всё это слышал, во всем была фальшь. Он испытывал острое желание найти и убить Фаразона, но тогда его легковерные подданные причислят к его преступлениям и убийство своего избавителя.

К тому же Юниэр понимал, что это уже не так просто сделать, наверняка король окружил себя многочисленной охраной, чтобы его не проткнули раньше, чем он обретет долгожданное бессмертие. А если его схватят, кто тогда спасёт принцессу? Необходимо было узнать настроение своих однополчан. Ему не верилось, что люди, с которыми он провел несколько лет полной опасностей жизни, поддадутся фаразоновской лжи и оклевещут его, как все другие. Но как выйти на них, чтобы не попасться шпионам Фаразона?

Ему повезло. В парке Поющих Фонтанов он увидел Физеля. Чтобы побеседовать с ним наедине, Юниэр выбрал момент и буквально стащил Физеля прочь с прогулочной дорожки под прикрытие кустов.

— Тсс, не брыкайся, это всего лишь я, — зашептал Юниэр, разжав свою ладонь, закрывавшую рот Физелю.

— Юниэр, ты? — Физель не мог оправиться от испуга.

— Ну да! Ты что ждёшь, что я тебя сейчас зарежу? — Юниэр похлопал друга по щекам.

— Но тебе очень опасно находиться в Нуменоре. Тебя же считают убийцей Палантира.

— Ты, я надеюсь, так не считаешь, — холодно возразил Юниэр.

— Нет, что ты! Но уже ничего не докажешь. Мой тебе совет, беги в Средиземье и прячься, так как в Нуменоре особенно спрятаться негде.

— Я не собираюсь прятаться! — возмутился Юниэр. — Мне только нужно вызволить принцессу, а потом уж разобраться с вашим новым королем.

— Но, по-моему, принцесса не захочет тебя видеть, если она думает, что ты убил её отца…

— Чушь. Ни за что не поверю, чтобы принцесса так думала.

— Он держит её взаперти, в замке.

— Значит, я должен проникнуть в замок.

— Это невозможно. Дворец охраняет стража, вооруженная до зубов.

— И принцесса что, никогда не выходит?

— Только раз в неделю. Принцесса поднимается к подножию Менелтармы, к гробнице Тар-Палантира. Она одета в траурное платье, и черная вуаль закрывает её лицо. Человек двадцать конвоя окружают её при этом.