Сон о золотых рыбках

Бурно начавшаяся перестройка, не только радовала Фроловых, но и сделала их счастливыми. Как и все жители Новобобёрска, они упорно надеялись, что всё отвратительное будет высвечено прожектором перестройки и выметено из тёмных углов страны и общества навсегда. Талоны на продукты не гарантировали, что их можно отоварить. Спекуляция постепенно становилась в понятии горожан необходимым делом, получив в государстве законный статус предпринимательства. Отменили статью за тунеядство, так как работы становилось всё меньше и меньше. У жуликов не конфисковывали после суда имущество, как было раньше.

Не платили зарплату не только журналистам. Александр с другом детства Валеркой Лябковичем организовали кооператив, по сбору и продаже лекарственных трав. Траву сушили, как сено. Сдавали на вес. Особенно хорошо шли берёзовые веники. Но нужно их продавать обязательно у бани. У бани покупали лучше, чем у столовой или у «нового» гастронома. Связи не зарождались с японскими предпринимателями, которые могли бы покупать папоротник, но не знали, как много нужно платить за пучки. Друзья солили корешки, ели, кормили семьи, давали на пробу соседям. Прибыли не хватало на бензин, цены на который изменялись каждое утро.

Налоговая инспекция с заезжими молодыми хлопчиками требовали долю. Александр после очередного «дружеского» визита, был вынужден уплатить штраф, как тем, так и этим. Он устроился сторожем в строительную фирму, которая строила дома и продавала квартиры другой фирме. Эта другая фирма продавала квартиры третьей фирме. Квартиры строились медленно, а продавались быстро. Деньги дешевели на глазах. Люди шутили – «Пока стоишь за лапшой, ценник два раза переписывают». Жизнь была интересной и загадочной. Разрешалось новыми законами всё, что не запрещалось теми же законами. Друзья прочитали несколько новых книг, рассказывающих о том, как стать независимым и богатым. Задумались. Хотелось стать олигархами. Ваучеры скупать надо, – предположили друзья. Но куда потом с ними? Кому загнать? Очередь на регистрацию в олигархи оказалось очень длинной. Валерка решил переквалифицироваться в экстрасенсы. Александр поругался накануне с начальством. Решил искать новую работу. Предстояло закрывать кооператив. Это казалось труднее, чем открыть. Так перестала жить «Лесная сказка».

Колбасу развешивали в пустом дровянике. Рыбалку решили отложить, так как опоздали к утреннему клёву. Иван сначала взвесил всю добычу, Юра составил список отряда. С Иваном их оказалось четырнадцать бойцов.

– Дошколятам можно сделать пай поменьше, – предложил Васька. – Колбаса жирная, могут объесться и заболеть.

– Я – буду следить, и давать колбасу сёстрам только с хлебом, – сказал Антон. – От огурцов и лука скоро позеленеем, как марсиане. Отец запил, тащит из дома хрусталь.

– Мне можно поменьше, – встала с чурбака Оксана. – Не люблю жирное. Мать в столовой сейчас работает. Приносит кое-что. И поросёнку хватает.

– Не строй из себя девочку, – усмехнулся Васька. – Ты лучше всех рыбачишь. У тебя всегда клюют крупные чебаки. Покормишь брата. Он хоть и взрослый, но не откажется.

Иван развешивал колбасу, Юра заворачивал в бумагу, Кляча подписывал и складывал свёртки в большую корзину.

– Нам поменьше, – сказал Юрка. – Девчонки совсем ещё не умеют рыбачить, даже продавать их не пошлёшь.

– Не командуй, – вздохнул Иван. – Они вырастут…

– На такой колбасе чего не расти, – усмехнулся Антон.

– Естественно, – подхватил Васька. – В шестом классе уже будут давать за валюту. Купят Юрке Мерседес.

Иван нехотя шлёпнул его по заду, подал свёрток.

– Не болтать. …Не ной. Антон, берите, тачку с пацанами и дуйте за телеком. Ты сам его в кустах прятал. Мы соберём велосипед, девочки начнут красить. Все могут сбегать домой, поесть. Кому грядки полоть? Давайте все навалимся. Потом на рыбалку.

Мальчишки и девчонки быстро покидали дровяник, прижимая к себе тёплые свёртки. Прячась в зарослях клёнов, перебегая от забора к забору, дети отправились по своим квартирам. Они никогда не выходили со двора Фроловых толпой. У каждого была своя тропинка, свой тайный лаз в ограде. От Строительной улицы осталось восемь двухквартирных домов.

Пятиэтажки наступали на них, но в последние годы строительство заглохло. Кусок улицы, упиравшейся в котлован, как бы сдерживал атаку огромных монстров. Один кирпичный недостроенный дом хотели городские власти продать под магазин автозапчастей, но продавали недострой по цене несуществующей в реальной жизни пятиэтажки. Второй этаж был выложен лишь наполовину, предстояло сделать перепланировку и натянуть крышу. Такая виртуальная покупка не прельщала покупателей. Два других котлована стояли заваленные мусором. Несколько десятков бетонных свай сиротливо торчали из них. Строили в Новобобёрске высотные здания с башенками и балкончиками. Облицовывали специальными плитками, вставляли пластиковые окна.

Новые оригинальные архитектурные сооружения начали украшать город. Посёлок новых русских радовал глаза. Но не возводили панельных домов, не было и металлических гаражей. Исчезли с улиц мотоциклы и мопеды, на которых раскатывали подростки. Зато появились лёгкие и опрятные мотики, именуемые «скутерами». Ими управляли те мальчишки, родители которых могли себе позволить не только покупать каждый день дорогой бензин для любимого чадушки, но и заграничную мотоциклетку подарить.

– Брат, я тут подумал, – начал Юрка, почёсывая цыпки на ноге. – Нам нужно назвать отряд «Молодая гвардия». Мама говорила, что у них в школе была пионерская организация. Работали тимуровцы. В каждом классе отряд. Помогали старикам-фронтовикам, носили воду и кололи дрова. Командир – председатель совета отряда и командиры отделений – звеньевыми назывались. Порядок и дисциплина. Помогали престарелым, собирали утиль, проводили сборы. Играли в военную игру «Зарницу».

– Нам это зачем? – удивился Иван, зажимая в тиски кусок трубы.

– Не понимаешь? У нас будет свой пионерский отряд. Мы будем носить галстуки и бороться с несправедливостью.

– Как с ней бороться? Бесполезно. Нам нужно заработать деньги и купить к школе учебники. Вот и все наши игры. Мы просто помогаем родителям. Сами заботимся о себе. За нас это никто не сделает. Было бы нам хоть по четырнадцать лет, могли бы устроиться на работу куда-нибудь. Что нам дадут эти галстуки? Юра, другое время пришло. Игры кончились. Нужно думать и работать.

– Понятно, – нехотя сказал Юра, встречая Антона и его помощников. Тачка с большим ламповым телевизором еле прошла в калитку. Когда мальчики начали расходиться, Юрка кивнул головой Антону, приглашая к разговору.

– Отряд можно организовать, – согласился подросток. – Только зачем? Читал в детстве книжку о пацанах, которые помогали старикам.

– «Тимур и его команда»? – спросил Юрка.

– Да. Всё как-то нереально. Надуманно.

– Начнём бороться с разными жуликами и олигархами, которые не платят зарплату, а сами ездят в Турцию с бабами, покупают машины и строят особняки…

– …А мы их будем поджигать, – прошептал Антон, прищурив глаз.

– Мы будем носить красные галстуки, как протест. У мамы сохранился.

– А я себе вырежу из старой кофточки. Танька её уже не носит. Я знаю, как делать мины замедленного действия.

– Девчонок не берём, – сказал Юра. – Они сразу всё провалят. Выболтают. Нужно найти клятву пионеров. Молодая гвардия воевала с фашистами, а мы будем с гадами расправляться. …Нужно только Ивана убедить. Без него нельзя. Он умный и хитрый. …Не хочет?

– За такие подвиги нас могут в колонию законопатить.

– Если болтать не будем, нас никто не поймает. Поговори с Клячем.

– Чем больше народу, тем меньше кислороду, – проговорил Антон, округлив глаза.

Прошло три жарких дня.

Иван, Юрка и Антон возились с большой металлической бочкой, в которой ещё вчера сжигали мусор уборщицы парикмахерской и фотографии. Оксана и Татьяна – двенадцатилетние девочки – удаляли жабры у чебаков и окуней, вынимали внутренности через отверстия проделанные у головы. Не так давно они солили добычу, не потрошив, но на рынке нельзя стоять не месте. Дети начали соскабливать чешуйки, убирать внутренности. Такую продукцию быстро раскупали у пивбара на автобусной остановке, у бани. Теперь встал вопрос копчения рыбы. Иван сначала приспособил деревянный остов сундука, внутри которого набили в два яруса реек, чтобы укладывать на них металлические прутки с нанизанной рыбой. Процесс копчения был утомителен. По прокопанной канаве дым проходил плохо. Почти не остывал. Продукция не коптилась, а варилось. Рыба получалась горячего копчения, падала с прутков на землю. Юра обмывал чебаков, раздавал промысловикам.