Самовар

биологические часы останутся довольно стойкими. Он будет орать в положенное время, положенное количество раз в сутки. И пищи будет потреблять столько же, как в нормальных условиях. Этот механизм разладится у него не скоро, а может вообще не разладиться. Перевези его на самолете в другое полушарие – он еще долго-долго станет кукарекать в Сан-Франциско московское время. Очень патриотичная птица.

И у всех животных биологические часы отлично отрегулированы. Их можно сбить более частой (или редкой) сменой света-тьмы и температуры, и тогда они начинают подстраиваться под изменившиеся сутки. Чаще едят, чаще несут яйца, и гораздо быстрее подыхают – израсходовались. А если вообще лишить их всех внешних примет смен суточного цикла – процессы в организме текут с нормальной периодичностью, их внутренние, субъективные сутки остаются весьма точны и устойчивы, неизменны.

А теперь поселите человека в глубокую пещеру и отберите часы. Никакой связи с внешним миром. Запас еды-питья, предметы для работы и хобби, лампочку от аккумулятора сам включай когда хочешь. Спелеологи ставили такие опыты, и неделями жили, и по нескольку месяцев.

И очень быстро сутки человека начинают удлиняться. В них оказывается не двадцать четыре часа, а тридцать и даже тридцать шесть. У разных людей по-разному. И этот цикл все остальное время пребывания в пещере довольно четко выдерживается сам собой, при том что человек старается, по своим ощущениям, по своему чувству времени, установить себе нормальные сутки.

Дольше спит. Дольше бодрствует. Дольше работает. И реже ест. Э? Ест и пьет меньше, получается, раз реже, а спит и бодрствует на круг столько же, но более длительными периодами.

И – всегда так, никогда не наоборот, что примечательно.

Что бы это значило?

Похоже, получается, что активности человека – при равном потреблении энергии (еда) – хватает больше, чем на сутки. Запасец остается. На земле-то суточный цикл – двадцать четыре часа, день-ночь – сутки прочь, каждому делу – свое время, потехе час, надо как-то подстраиваться, приспосабливаться. А убери этот регулятор – э, мы можем дольше, больше.

Могут возразить, что в пещере торопиться некуда. Верно. А кто нас наверху заставляет торопиться? Люди ведь сами себе все свои дела устроили и организовали.

Понятно ли? Суточный запас энергии бодрствующего человека больше, чем ему необходимо. Свой тридцатидвухчасовой запас деятельности он втискивает в двадцать четыре – живет быстрее, плотнее, чем требуется ему по биологическим часам. Еще что-то делал бы – уже ложится спать. Еще спал бы – встает, бежит по делам. Еще можно не есть – уже голоден, вроде, хавает.

Получается, что время, которое мы ощущаем при помощи внешних примет – смены дня-ночи, не говоря о часах на руке, – отличается от нашего ощущения времени, когда на человека ничто не давит. Тут не шутка – весь суточный биоцикл оказывается длиннее.

Тут, конечно, много всяких привходящих нюансов насчет солнечной радиации и тому подобное, но общий вывод из этого опыта