Испанские каникулы

   — Мне тоже много чего хотелось бы, — оборвала его Хлоя.

   И прежде чем Хью успел хоть что-то ответить, она ушла, оставив его одного в сгущающихся сумерках.

   На следующее утро Хью чувствовал себя измученным. Накануне вечером он отыскал бутылку «Риоджи» и почти опустошил ее в одиночку, сказав себе, что отдыхает. Теперь он лежал в шезлонге, накрыв лицо панамой, и передергивался всякий раз, когда лучик света пробивался сквозь опущенные веки. Откуда-то издалека до него доносился голос Аманды и время от времени — отвечающей ей Дженны.

   — Не забудьте намазать девочкам кремом от загара еще и шею, — говорила Аманда. — И ноги сзади.

   — Обязательно.

   — И ступни.

   — Уже сделано.

   — Вы уверены? — Хью смутно осознал, что Аманда садится на соседний шезлонг. — Я не хочу рисковать.

   — Миссис Стрэттон, — Дженна говорила нарочито сдержанно. — Если я что-то и знаю твердо, так это насколько опасно солнце. Я не стану рисковать ни в чем.

   — Вот и хорошо.

   Последовала пауза. Затем Аманда улеглась на свой шезлонг.

   — Ну что, — негромко сказала она Хью, — их пока что не видать.

   — Кого? — пробормотал Хью, не открывая глаз.

   — Их. Других. Должна сказать, что я понятия не имею, как все будет происходить.

   Хью убрал панаму. Щурясь от солнца, он кое-как уселся и посмотрел на Аманду.

   — В каком смысле — «будет происходить»? — спросил он. — Вот бассейн, вот шезлонги, вот солнце.

   — Я просто хотела сказать… — Аманда слегка нахмурилась. — Может получиться неудобно.

   — С чего бы вдруг? — удивился Хью, наблюдая, как Дженна сводит Октавию с Беатрисой по пологим ступенькам в бассейн. — Я говорил с… — Он на миг запнулся. — С Хлоей. С женой. — Он посмотрел на Аманду. — Вчера вечером, пока ты купала девочек.

   — В самом деле? И что же она сказала?

   — Они не меньше нашего хотят существовать обособленно. Не вижу, с чего бы вдруг нам мешать друг другу.

   — Мы уже помешали друг другу вчера вечером, разве нет? — напряженно произнесла Аманда. — Вчерашний вечер превратился в натуральный кошмар!

   Хью пожал плечами, улегся обратно и зажмурился. Вчера вечером он не заходил больше на кухню и не присутствовал при инциденте, который имела в виду Аманда. Судя по всему, Филипп с Дженной, каждый по отдельности, принялись готовить ужин для своих семей и положили глаз на одного и того же цыпленка. И в какой-то момент обнаружили этот факт. (Интересно, они что, одновременно за ним потянулись? Столкнулись, когда попытались ухватить его за шею? Или осознание пришло к ним постепенно?) Едва Филипп это обнаружил, как тут же сказал, что возьмет что-нибудь другое, и Дженна его поблагодарила.

   С точки зрения Хью, это трудно было назвать кошмаром. Но Аманда восприняла этот мелкий инцидент как подтверждение того, что весь отдых пойдет насмарку — точнее, уже пошел. Пока они обедали в столовой (Филипп с Хлоей устроились на террасе), Аманда повторяла это раз за разом, с незначительными вариациями, до тех пор, пока у Хью не лопнуло терпение. Он удалился на балкон их спальни, прихватив бутылку «Риоджи», и сидел там, потягивая вино, пока не стемнело. Когда Хью вернулся в комнату, Аманда успела лечь и уже уснула, не досмотрев какой-то фильм по кабельному телевидению.

   — А вот и они, — вторгся в его размышления негромкий голос Аманды. Она повысила голос: — Доброе утро!

   — Доброе утро, — донесся до Хью ответ Филиппа.

   — Чудесный день, — послышался голос Хлои.

   — Да, не правда ли? — бодро произнесла Аманда. — Просто потрясающая погода.

   Затем воцарилось молчание, и Аманда снова улеглась на свое место.

   — По крайней мере, они не пытаются выгнать нас с наших шезлонгов, — вполголоса сказала она Хью. — Во всяком случае, пока.

   Последовала пауза, заполненная поскрипыванием шезлонга: Аманда устроилась поудобнее и надела наушники. Секунду спустя она сняла их и подняла голову.

   — Хью!

   — М-м-м?

   — Передай, пожалуйста, мой «Фактор восемь».

   Хью открыл глаза, сел и оцепенел. На другой стороне бассейна Хлоя, сидевшая спиной к нему, расстегивала свое простенькое хлопчатобумажное платье. Оно соскользнуло на землю; Хью смотрел, не в силах отвести взгляд. На Хлое был старомодный купальник в розах, а в светлые волосы она воткнула цветок. Ноги у нее были стройные и бледные, а плечи — хрупкие и узкие, словно у ребенка. Она обернулась, и Хью, не удержавшись, скользнул взглядом по ее телу к белизне груди.

   — Хью!

   Аманда начала приподниматься, и в тот же самый момент Хлоя взглянула через бассейн прямо в глаза Хью. Их взгляды встретились, и Хью пронзило желание. Или чувство вины. Казалось, что это почти одно и то же. Хью поспешно отвернулся.

   — Вот, держи, — сказал он, подхватил наугад какую-то бутылочку и сунул Аманде.

   — Это не «Фактор восемь»! — нетерпеливо произнесла она. — Большая бутылочка.

   — А, да.

   Хью схватил нужную бутылочку, сунул жене и улегся обратно с бешено бьющимся сердцем. У него не шло из головы лицо Хлои и обжигающий, слегка презрительный взгляд голубых глаз. Конечно, она знала, о чем он думает. Хлоя всегда безошибочно угадывала его мысли.

   Они встретились пятнадцать лет назад в Лондоне, на вечеринке студентов выпускного курса; вечеринка проходила в совместно снимаемой квартире в Стоквелле, и там было полно медиков и экономистов. Джерарда туда пригласили как приятеля одного из экономистов, а поскольку это был Джерард, он притащил с собой без приглашения целую толпу народу с его курса в Институте искусств Куртольда. Среди них была и Хлоя.

   Теперь, задним числом, Хью казалось, что он влюбился в нее сразу. На ней было платье довольно оригинального фасона, и это выделяло ее из толпы. Они принялись беседовать о живописи, в которой Хью разбирался плохо, а потом как-то перескочили на костюмы различных эпох, в которых он разбирался еще хуже. Хлоя как бы между делом упомянула, что она сама придумала и сшила платье, в котором пришла.

   — Я вам не верю, — заявил Хью, подогретый несколькими бокалами вина и к тому же стремившийся увести разговор подальше от крючков для застегивания пуговиц, которые употреблялись в девятнадцатом веке. — Докажите.

   — Ну ладно, — рассмеявшись, сказала Хлоя. Она наклонилась и приподняла подол платья. — Посмотрите на шов, на стежки. Я выполнила их, все до единого, вручную.

   Хью послушно посмотрел, куда ему было велено, но не увидел ни единого стежка. Его взгляд упал на стройные ноги Хлои, обтянутые чулками-«паутинкой», и его охватило поразительное, непреодолимое желание. Он пригубил вино, пытаясь восстановить самообладание, потом осторожно взглянул Хлое в глаза, ожидая увидеть в них безразличие, если не враждебность. А вместо этого увидел понимание. Хлоя прекрасно знала, чего он хочет. Она и сама этого хотела.

   Тем же вечером, позднее, в его спальне в Килбурне, она заставила Хью снять с нее платье медленно, задерживаясь, чтобы она показала ему каждый выполненный вручную шов на изнанке. К тому моменту, когда платье наконец-то было снято полностью, он желал ее, как ни одну женщину в своей жизни.

   Потом они лежали в молчании. Хью уже принялся размышлять про следующее утро — про то, как ему удержаться и не провести в обществе Хлои весь день. Когда Хлоя что-то пробормотала и выбралась из постели, он едва это заметил. И лишь когда она уже наполовину оделась, Хью с искренним изумлением осознал, что она собирается уходить.

   — Мне пора, — сказала Хлоя и нежно поцеловала Хью в лоб. — Но, возможно, мы еще увидимся снова.