Схема полной занятости

– А вам от этого не нервно? – поинтересовался я.

– Чего ради? – ответил он. – У нас подъездная дорога – прямая, как палка. Мы подступы на милю просматриваем.

Очевидно, в главной конторе, в глубинах здания, работали несколько канцеляристов, а кроме того, имелся и управляющий депо, но Гарольд заверил меня, что никто из них в повседневную работу не вмешивается. Когда мы принялись за блюдо с сэндвичами Мартина, я вынужден был согласиться, что всё у них функционирует идеально.

– Очень вкусные, – сказал я. – Никогда не думал заняться общественным питанием?

– Думал, – ответил Мартин. – Но я лучше уж сам все их съем.

Кит и Родни уехали в два, курсом на «Веселый парк». По данным Гарольда, в два тридцать должен был появиться еще один фургон, который и заберет какие-то из только что доставленных поддонов. А остальные возьмут без двадцати четыре. С приличествующей случаю поспешностью трое складских рабочих взялись проверять подготовленный груз: Мартин считал, Эрик размечал, а Гарольд стоял поблизости, заложив руки в карманы. Я тем временем забрался в свой «УниФур» и направился обратно в «Долгий плес», посигналив им на прощанье при выезде со двора.

По пути в «Кружевной рай» я внимательно следил за тем, чтобы не сбиться с маршрута, но теперь, зная дорогу лучше, поимел возможность вести некие неофициальные наблюдения. Например, на полпути домой отметил кафе под названием «У Джимми» – заведение на вид в высшей степени подходящее для водителей, опоздавших к завтраку. Чуть дальше по дороге располагались «Чайные комнаты 'Кавендиш'«, которые, по первому впечатлению, представлялись несколько менее пригодными для этой цели. Притормозив в целях более детального осмотра, вместе с тем я обнаружил, что «сзади имеется место для стоянки только автотранспорта посетителей». Сюда неплохо будет исчезнуть на полчасика, если потребуется. Точно так же – многообещающе пригодным – выглядел тупичок, скрытый густой рощицей тополей. Моя мимолетная рекогносцировка позволила составить фоторобот типичного рейса из «Долгого плеса» в «Кружевной рай» (и обратно), с учетом разнообразных потребностей среднего работника Схемы. Мне также пришло в голову, что при таймировании завтрашнего рейса следует учитывать и некоторые засеченные мною пункты остановок.

Подъезжая ближе к Кольцевой, я начал встречать все больше «УниФуров» – они парковались в различных надежных испытанных местах, а экипажи их ждали, пока день не пойдет на убыль. Иногда они собирались группами, и пять-шесть человек стояли и вели дискуссию на ту или иную тему. В других местах из окна кабины торчали ноги, указывая на то, что владелец их наслаждается безмятежной дремотой. Помощник его тем временем сидел на солнышке и читал газету. Погода определенно уже обернулась весенней, и пролетая по этим второстепенным дорогам, я знал: впереди нас ожидают славные денечки.

Примерно в миле от «Долгого плеса» я увидел Криса Пичмента – он шагал по мостовой, судя по виду, абсолютно довольный всем миром. Заметив меня, он радостно помахал, а затем изобразил движение, будто что-то подписывал. Я понял, что ему удалось оторвать себе раннюю увольнительную, хотя времени на часах всего половина четвертого!

Через пять минут я прибыл во двор, заметив пару «УниФуров», мающихся бездельем за ближайшим углом. Вернулся я первым, и если бы мне хотелось, можно было бы поставить транспортное средство к рампе и отправиться прямиком домой. Но мне почему-то взбрело прогнать фургон через автомойку. Она, вся готовенькая к работе, располагалась в дальнем конце двора, поэтому я без колебаний въехал прямо между гигантских щеток. Процесс уже какое-то время шел, когда я увидел «УниФур» Билла Харпера – он въехал в ворота и направился прямо ко мне. И лишь когда Билл увидел, что мойка занята, он остановился и вылез их кабины. И подошел.

– Ты что делаешь? – спросил он.

– Фургон мою, – ответил я.

– Но в это время я всегда мою свой.

– Извини, – пожал плечами я. – Я тебя опередил.

В конторе за стеклом зашевелился Хорсфолл – видимо, до него дошло, что два транспортных средства вернулись непривычно рано. К сожалению, на мойке было место лишь для одного. Если б мог, я бы выкатил свой фургон немедленно, ибо вдруг ни с того ни с сего почувствовал себя собакой на сене. Раньше, как правило, я никогда не морочился мытьем фургонов – они и так чистые, – да и теперь решил это сделать просто так. Но машина вся стояла в мыльной пене, и ее следовало споласкивать.

– Спасибо тебе огромное! – рявкнул Билл, протопал к своему фургону и рванул задним ходом к рампе.

Я с тревогой наблюдал, как к нему подскочил Хорсфолл. Замахали руки собеседников, затыкали в груди пальцы, однако, насколько я мог видеть, Билла не оштрафовали. Я подождал, пока он отъедет, и только после этого подогнал машину к рампе, сдал ключи и отправился домой.

И как будто перебежать дорогу Биллу мне было недостаточно – на следующее утро, едва я вошел в диспетчерскую, к своей стойке меня подозвал Боб Литтл. И вид у него был недовольный.

– Помнишь ту тележку с поддоном, которую ты должен был доставить в «Веселый парк»?

– Ну да?

– А почему она до сих пор в кузове УФ55?

– Ну, – ответил я, – я пытался ее сдать, но она никого не интересовала, поэтому я оставил ее в фургоне.

– Это я понял.

– А что, проблема?

– Конечно, проблема. Они там в «Парке» воют без этой тележки. Вчера от звонков отбоя не было. Потом Питер Лоуренс попытался ее доставить и обнаружил, что на нее нет накладной.

– Это потому, что она у меня, – сказал я. – Бумажка у меня в кармашке.

– Ничего смешного тут нет, – сказал Боб. – Через два дня с инспекцией приезжает Скэпенс.

– Кто это?

– Старшая Золотая Кокарда. И если он увидит, что у них нет ручной тележки с поддоном, у них будут неприятности. Поэтому она им нужна очень и очень срочно.

– Ну вот, пожалуйста, – сказал я, разворачивая искомый документ. – Передай ее Питеру, и все будет в ажуре.

Боб окинул меня долгим взглядом:

– Сколько ты уже в Схеме?

– Лет пять.

– Ну и вот, – сказал он. – Ты же знаешь, я не могу принимать у людей накладные. Тебе придется улаживать это непосредственно с Питером.

– Ну ладно. Извини, если что.

Я вышел из диспетчерской в легком раздражении: день-то обещал быть приятным, но тут его что-то подпортило. Раз отмечаться у меня нужды не было, на работу я не торопился и прибыл в несколько минут девятого. А это значило, что мы разминулись с Питером Лоуренсом, который должен был уже выехать. Кроме того, я знал, что это ему не очень понравилось – огрести в наследство тележку, от которой невозможно избавиться, поэтому я попадаю на плохой счет и к нему тоже, помимо Билла Харпера и Боба Литтла. Хорошо день начинается, нечего сказать.

Более того, мне еще предстояло принять вызов Артура и его благословенной коллекции ключей. Охранял он ее так, что можно было решить, будто он сторожит какие-то священные реликвии или даже драгоценности Короны. Он высказался на тему того, что ключи от УФ61 вернули вчера «в высшей степени рано», и отдал их мне, лишь когда не смог придумать никаких иных способов меня задержать.

Но стоило мне залезть в кабину, вернулось вчерашнее чувство – освобождение. Ах, ничто не сравнится со свободой вольной дороги! Я засек время выезда и направил машину в ворота.

Я решил, что правильнее всего будет отмечать время, строго придерживаясь разрешенного предела скорости всю поездку. В результате я тащился по свободным участкам дороги на тридцати милях в час, хотя и сорок пять делать было бы вполне безопасно. Тем не менее упражнение оказалось вполне приятным, и я обнаружил в себе запасы терпения, о которых раньше и не подозревал. Возле заведения «У Джимми» я задержался на двадцать минут, чтобы учесть «незапланированные остановки». Хотя внутрь заходить не стал, поскольку уже рассчитывал на гостеприимство в «Кружевном раю».

И оно меня не разочаровало. Подъезжая по бетонке, я опять увидел Гарольда, Мартина и Эрика – они стояли на погрузочной рампе, неся свою безмолвную вахту и наблюдая за моим приближением. И снова мне предложили чай, едва я подъехал.