Таис Афинская

да баснословной элегантности и учености.

– А Ликофон?

– Ушел в городок купить лекарство, что ли. Он вроде заболел…

Таис хлопнула в ладоши, вызывая За-Ашт, послала воина за его лошадью. Финикиянка уселась на Салмаах, как не раз делала на пути от границы Египта, и печальное ее лицо осветилось мальчишеским задором. Обе стали состязаться в быстроте коней, то и дело оставляя далеко позади охранника, сдерживаемые только его сердитыми окриками. Выехав на окраину пустынной степи, обе женщины остановились очарованные. Степь цвела необычно яркими цветами, невиданными в Элладе.

На высоких голых стеблях качались под ветром шарики дивного небесно-голубого цвета с яблоко величиной. Они росли разбросанно со столь же редко растущими солнечно-желтыми, совсем золотыми шаровидными соцветиями высоких растений с узкими и редкими листьями. Золотой с голубым узор расстилался вдаль по пыльно-зеленому фону в прозрачном утреннем воздухе.

– Небылица, а не цветы! – воскликнул македонец, пораженный сказочной пестротой. Жаль было мять их красоту копытами лошадей.

Они повернули направо, дабы объехать стороной, и снова остановились перед порослью еще более диковинных цветов. До ног всадников доставала трава с жесткими вершинками, усеянными крупными пурпурными цветами в форме пятиконечных звезд с сильно расширенными кнаружи и прямо срезанными по концам лепестками. Таис не выдержала. Соскочив с иноходца, ока нарвала охапку пурпурных цветов, а финикиянка собрала золотые и голубые шары. Стебли последних оказались очень похожими на обычный лук с резким луковым запахом.

Таис помчалась во весь опор назад и поднялась на северный перевал к маленькому храму неласковой, насмешливой, чужеземной Иштар. Стараясь не смотреть в узкие зелено-золотистые глаза, она поспешно разложила цветы на жертвеннике, постояла с минуту и прокралась в святилище к горельефу грозной Лилит. Там она отстегнула заколку и вонзила ее в палец левой руки, помазала брызнувшей кровью алтарь и, зализывая ранку, ушла не оглядываясь. На пути домой веселость покинула ее, и она загрустила, как в прошлый день тессалиец. Иль таково уж было волшебство богини персов?

Скоро Таис нашла причину своей задумчивости. Почему-то после посещения Иштар родились опасение за красивого воина. Что, если юноша решился просить любви черной жрицы, не зная ничего о законах Кибелы? Но должны же они предупреждать неофита, что ему грозит? Иначе это не только жестоко, но и гадко! Таис решила без зова пойти к главной жрице и расспросить се. Однако увидеться с ней оказалось непросто.

После вечерней еды гетера открыла внутреннюю дверь своего дома в длинный коридор, восходивший к святилищу. Она дошла лишь до запертой бронзовой решетки и постучалась, вызывая прикованную привратницу. Падшая жрица выглянула из своей ниши, приложила палец к губам и отрицательно замотала головой. Таис улыбнулась ей и послушно повернула назад, запомнив голодный блеск глаз осужденной, ее впалые щеки и живот. Она послала финикиянку с едой. За-Ашт пришла