«Я слушаю, Лина…»

ых юнцов!

И он ответил внезапным смешком на мою улыбку. Он даже подпрыгнул на месте. И хлопнул себя по залатанным джиновым коленкам.

– Ха! Ловко же мы обведем их вокруг пальца! Преступник скрывается в квартире следователя! Гениально! – и он с восхищением бесцеремонно оглядел меня с ног до головы. – Я не перестаю тобой восхищаться.

Я нахмурила брови. Я по-прежнему не могла смириться с его нахальством.

– Давно ли мы на «ты»?

– Ты давно. Я – с этой минуты. Мы все-таки в некотором роде союзники. Разве не так?

Он определенно или великовозрастный инфантил. Или великовозрастный хам. Скорее всего – и то, и другое. Его подвальное воспитание позволяет мгновенно забывать о неприятностях. А его почти детское представление о жизни тут же рисует ему картину забавных приключений, в которых он непременно должен участвовать. По-моему, до него вообще еще толком не дошло. Что он убил человека. Девушку, которую он близко знал. Что ж. Таким людям не так уж плохо живется. И с какой стати я взялась его оправдывать? Он этого совсем не заслуживает. Ну, а если он по-другому не может себя вести? Если он вырос совсем в другом мире? Разве это его вина?

Черт! Что с тобой Лина! Ты ли это! И когда ты допускала подобные мысли! И почему твоя драгоценная логика. Которой ты всегда так кичилась, разлетается в щепки…

А он, словно желая окончательно победить мой рассудок. Бесцеремонно потащил меня в спальню. И бухнулся, не разуваясь на кровать.

– Лина, когда ты морщишься, то становишься на десять лет старше!

Я не находила слов от возмущения.

– Подойди к зеркалу, Лина! Ну же! Поближе! – он подскочил с места и силой потащил меня к широкому зеркалу на стене.

– Ну, посмотри же! Ну, что ты там видишь?

– Я? Я вижу только нахального мальчишку с немытыми волосами и в грязных джинсах!

– Не то ты видишь! Не то!

Он не на шутку разошелся. Размахивал длинными руками. И даже, как мне показалось, похорошел. Быстро же он оправился от удара. Или действительно не понимал истинную трагедию случившегося с ним этой ночью.

– Ты внимательней смотри, Лина! Что за костюм на тебе! С ума сойти можно! Такое можно увидеть только в журнале для стареющих женщин.

Боже! Какая неслыханная наглость! И я внимательно оглядела костюм – предмет моей бесконечной гордости. Строгий, очень дорогой, по-моему, английский. Он подчеркивал стройность моей фигуры. И глубину моих мыслей. И, безусловно, бескомпромиссность поступков.

Когда Филипп меня в нем увидел. Он даже поежился и сказал.

– Лина, каким я был идиотом! Я смел думать, что ты моя подчиненная. С сегодняшнего дня я у тебя в полном подчинении, Лина!

И первым делом, по-моему, он влюбился в мой костюм. И только потому уже в меня. Скорее всего его внезапно вспыхнувшая любовь означала некий протест против своей личной жизни. Его дочь и его жена никогда бы не одели такой строгий английский костюм. Они были совсем другими. Их дом не знал порядка вещей. Пожалуй, в их разуме и душе тоже царил полный кавардак. И Филипп никогда